Какая слепота? Так это не побочное действие лекарств, зрение не вернется? Тут Вадим запаниковал по-настоящему и уже не обращал внимания на порой неприятные манипуляции врача. Он выполнял их мастерски, быстро и четко — должно быть, проводил не один осмотр в день.

— В остальном здоров, — огласил вердикт врач. — Сумеете скрыть дефект со зрением, продадите по высшему тарифу. Хороший возраст, крепкое красивое тело, подойдет как мужчине, так и женщине. У него чипы, — врач ткнул в нужные места. — Могу удалить.

— Они представляют опасность? — забеспокоился пират.

— Вдали от родной Галактики — нет. Один и вовсе с персональными данными. Но, повторюсь, могу удалить.

— Не надо, дорого встанет. И так пришлось дать взятку. Но больно экземпляр хороший, Матеуш как раз такого искал.

Вадима передернуло. Мало того, что его собирались продать как секс-игрушку — беседа красноречиво на это намекала, — так еще и мужчине. Но если новый владелец рассчитывал на приятное времяпровождение, он жестко ошибся. Раз пираты нашли чип, могли бы внимательнее ознакомиться с информацией на нем. Ни один военный в сладенького мальчика не превратится, пусть сразу везут на рабочий рынок.

Прочистив горло, Копылов обратился к невидимым инопланетянам:

— Послушайте, лучше оставьте меня на ближайшей планете. Денег вы не заработаете, а проблем огребете. И от Космического флота Земли, и от того, кого попытаетесь обдурить.

Ответом стал хриплый смех.

— Ты… ты нам угрожаешь?

Пират аж хрюкнул.

— Предупреждаю, — уточнил Вадим.

Если похитители надеялись остаться безнаказанными, они крупно просчитались. Как и высшие земные чины, решившие, будто с адмиралом Копыловым покончено.

— Скажи спасибо, что нельзя портить товар, и заткнись. Мэт, вколите ему что-нибудь, иначе не выдержу и проведу курс молодого секс-бойца.

Пират рассмеялся собственной, как ему казалось, удачной шутке.

— Снотворное подойдет?

— Вполне. Лишь бы рот держал закрытым.

В следующий миг в вену вошла игла, и сознание Вадима отключилось.

Очередное пробуждение выдалось тяжелым. Голова трещала, слегка подташнивало. Может, оттого, что лайнер жутко шатало. А еще стало очень тесно, будто каюту набили людьми. Прислушавшись, Вадим сообразил, что недалек от истины. Вокруг действительно другие существа: вздыхают, дышат, поскуливают, только вот явно уже не на лайнере — ухо различало урчание мотора.

Вместо мира — черно-серая хмарь. Не соврал пират…

Раньше Копылов не подозревал, что такое беспомощность; теперь испытал на собственной шкуре. Здоровый, ясно мыслящий, он оказался слабее ребенка. Без картинки мир разом стал враждебным, а полученные в ходе жизни навыки — бесполезными. Да, Вадим мог бы обездвижить охрану, заставить пилота или водителя (в зависимости от того, на земле они или в воздухе) сменить курс, но для всего требовалось зрение. Куда бить, как сосчитать охрану, где приборная доска, черт возьми, какого цвета кожа у соседа — всего этого Копылов не знал. Найти напарника? Вариант, но вряд ли кто-то захочет управлять слепым. Копылов представил, как носит удары, следуя инструкциям помощника, и рассмеялся. Даже в воображении выглядело нелепо, неуклюже.

— Чему радуешься? Нас не в круиз везут.

Не в круиз, Вадим знал это без чужих подсказок. На смену нервному смеху пришла злость, и Копылов со всей силы ударил по полу, надеясь никого не задеть. Нужно было хоть как-то выпустить пар. Он не привык к слабости, не привык покоряться судьбе! Вадим вскочил, но десятки рук, шипя, усадили его обратно.

— Что ты, нельзя! Они накажут, — послышалось со всех сторон.

В руки Копылова ткнула фляга.

— Тут протеиновый коктейль. Нас напоили, а ты спал.

Голос высокий, нежный — выходит, заботу проявила женщина. Мерзавцы, они везли всех скопом, будто скот. Ничего, Вадим свыкнется с новым положением… Хотелось кричать. Свыкнется, как же! Хватит себя обманывать, он калека, без операции или специальных очков с трудом различает тени, а все туда же — собрался воевать.

«Да, собрался, — мысленно заскрежетал зубами Вадим, — и выйду из игры победителем».

Немного успокоившись, Копылов тянул из фляги коктейль и пытался освоить чувства, которым прежде не уделял должного внимания: слух, обоняние и осязание. В прежние столетия слепые обходились без микросхем в мозге. Выходит, можно частично компенсировать отсутствие зрения, нужна только практика. Итак, фляга, можно начать с нее. Вадим должен мысленно нарисовать ее облик, все в мельчайших подробностях, только черно-белое. Она квадратная. Ударяешь — звук глухой, значит, не металл, полимер. У горлышка вмятина, на донышке вдавленный треугольник. Фляга явно старая, видавшая виды. Промышленного производства или кустарная?

Он теперь слеп, беспомощнее ребенка. Слепой инвалид.

Вадим заскрежетал зубами, отгоняя пораженческие мысли, и снова сосредоточился на фляге. Он обязан выжить, а жалость к себе сводит шансы к нулю. Зрение может потом вернуться, а вот другого шанса сбежать уже не представится. В суматохе рынка рабов все возможно, после — нет.

Хлебнув еще коктейля, Копылов поблагодарил женщину и описал флягу. Он хотел проверить, где ошибся и что упустил.

— Зачем тебе? — недоуменно переспросила незнакомка, когда Вадим попросил подтвердить или опровергнуть его умозаключения.