Полковник, красный от гнева и возмущения, буркнул:

– Нам надо обсудить ваше предложение.

– Что ж, - ответил генерал, - я даю вам полчаса, дабы принять решение. Ровно через полчаса, эти орудия, - он указал на дюжину пушек, расчеты которых как раз подготавливали позиции для стрельбы, - откроют огонь. В таком случае я не ручаюсь за целостность жизни и имущества ваших сограждан.

Через двадцать минут из ворот крепости появилась кавалькада из четырех всадников с белым флагом. Не спеша они подъехали к русским позициям и спешились.

– Мы согласны на ваши условия, - буркнул Макинли.

– Я рад, что нам удалось предотвратить ненужное кровопролитие, господин полковник, - ответил Радецкий, - прошу в мою палатку, где мы сможем подписать условия вашей капитуляции.

Уже через два дня, оставив один батальон и казачий эскадрон для охраны пленных, генерал двинулся на юг, на Салем - столицу штата. Восточнее двигались силы генерала Кауфмана, дабы оседлать Орегонский* тракт и перевалы. Небольшие, разбросанные по почти безлюдным пространствам гарнизоны сдавались, в основном, без боя, но генералу не удалось достичь перевала. К середине октября погода испортилась и зарядили нескончаемые дожди превратившие землю в чавкающую жижу, отчего темп продвижения его ударного корпуса резко снизился. А потому Иллинойсский полк, посланный в подкрепление Орегону сразу после начала войны, успел перемахнуть перевал и закрепиться на склонах, заняв единственную в этих диких местах дорогу.

Янки грамотно закрепились на склонах, усилив свои позиции бревнами и валунами. Десяток 'Наполеонов'*, хорошо замаскированных, простреливали как дорогу, так и ближайшие склоны, сильно затрудняя обход позиций. Лишь благодаря вовремя высланным разъездам удалось засечь позиции неприятеля и не попасть под убийственный огонь полевой артиллерии.

Три полка, рассредоточившись,занимали позиции для штурма высот, находясь вне зоны обстрела полевой артиллерии противника. Используя преимущество в дальнобойности своих полевых орудий, Кауфман приказал открыть огонь по позициям окопавшихся янки. Под прикрытием этого огня, солдаты, рассредоточившись в цепи, двинулись вверх по склону занимая исходные позиции для атаки. Оказавшись в трехстах метрах от передовых траншей северян, русская пехота залегла, стараясь спрятаться за валунами и изгибами склона. Когда артиллерия прекратила огонь, солдаты, низко пригнувшись бросились вверх по склону, надеясь выбить противника штыковой атакой. Но огонь русской артиллерии оказался неэффективным против пехоты, засевшей в траншеях. Мелкий, моросящий дождик сделал склоны скользкими и затруднял видимость. А далее заговорили рудия северян, обрушив град картечи на атакующих солдат. Несмотря на троекратное превосходство в силах первый штурм был отбит. Атакующие цепи откатились вниз по склону, чтобы перегруппироваться. Тогда, карабкаясь по крутым утесам в обход пошла двенадцатая бригада. Невзирая на частый огонь противника солдаты упорно карабкались наверх, в тыл окопавшимся янки. Снайперы, распластавшись за валунами не давали синим мундирам высунуть голову. Те, кто попытался выйти наперерез двенадцатой, с криком скатывались обратно, получив пулю. Через час, четыре сотни солдат зашли в тыл полковнику Гладстону и открыли ураганный огонь по позиции янки. Благо те были как на ладони. Оказавшись между двух огней и потеряв треть состава убитыми и раненными, синие мундиры дрогнули. Из-за засеки показался белый флаг, а за ним через несколько мгновений, фигура в грязном, порванном мундире. На этом бой, стоивший русским солдатам более сотни убитых и раненных, окончился.

К концу октября организованное сопротивление в Орегоне прекратилось. Частые дожди и снег в горах привели к затишью. Русские войска спешно организовывали зимние квартиры. Из-за невозможности организовать временные лагеря в столь сжатые сроки, генерал Кауфман позволил части мирных жителей вернуться в свои дома. Дороги, ставшие непроходимыми, не позволили отконвоировать пленных солдат и офицеров в Калифорнию, а потому их разместили в двух лагерях, образованных на месте бывших фортов. Часть синих мундиров заранее бежала в леса, откуда пыталась беспокоить русские войска. Тем не менее главная стратегическая цель оказалась выполнена. До начала зимы и осенней распутицы русской армии удалось занять главные населенные пункты бывшей Орегонской территории и закупорить все основные перевалы в Скалистых горах. Зачистка территории и ее заселение первыми колонистами откладывались на следующую весну. А пока в Калифорнии ожидали свежие войска и первые партии переселенцев, чтобы по весне тронуться в путь в новую губернию империи - Орегонскую.

– Мистер Шмидт, какими судьбами?
– спросил Джон явно не ожидавший визита своего давнего знакомого по ирландскому подполью.

– Здравствуй Джон, дружище, - обрадованно сказал тот, пожимая руку невысокому, коренастому мужчине, с бледным, тонким шрамом на правой щеке.
– Капитан Гален здесь живет, - спросил тот, упоминая последнее звание своего знакомого.

– Здесь, только в соседней квартире. Наших тут полздания обитает. Да и остальные тоже успели повоевать под знаменем Святого Патрика. В этом районе одни ирландцы и живут, - улыбнулся Джон.

– Да уж, приметил, - улыбнулся в ответ его визави, - как вы тут устроились, небось успели хлебнуть лиха?
– Лицо его собеседника помрачнело:

Поначалу пришлось нелегко. Мы ведь через Францию сюда попали. Еле ноги унесли. Те, кто не успели, отправились прямиком на виселицу. А сюда добрался уже совсем без денег. Два дня на улице ночевал. Но помогли местные ирландцы. Тут многие нам сочувствуют, - он сделал паузу и продолжил, - теперь вот работаю наборщиком в небольшой типографии. Лучше расскажите как вам удалось добраться сюда.

– Так проводи меня к Галену, там все и расскажу по порядку. Чего два раза пересказывать. Тем более у меня с собой небольшой привет из родины, - и он вытащил из бокового кармана легкого пальто бутылку зеленого стекла.

Его собеседник улыбнулся во всю ширь своего бородатого лица и сказал:

– Погоди момент, сейчас обуюсь и пойдем.

Джереми Шмидт поначалу считался темной лошадкой в ирландском подполье. Фамилию Шмидт он унаследовал от отца, вестфальца, а по матери был ирландцем. Родители встретились в Петербурге, где и родился Дима, ставший в Ирландии Джереми. Ненависть к англичанам передалась ему от матери, родители которой умерли во время картофельного голода. Да и до этого, ее семья, согнанная со своего надела, успела хлебнуть лиха. Отслужив в армии и дослужившись до капитана, молодой Шмидт попал в разведку, в отдел занимавшийся помощью ирландскому подполью. Через год он объявился в одном из тренировочных лагерей Калифорнии, откуда по поддельным документам попал в Ирландию, приняв деятельное участие в Рождественском восстании. Именно тогда он и познакомился с Галеном и его ребятами. Более года они сражались бок о бок, пока фортуна не переменилась. Тогда каждый оказался сам за себя, пытаясь покинуть изумрудный остров, дабы не попасть на виселицу. Окольными путями, через Францию и Италию Джереми добрался до России, где полгода зализывал раны в ожидании следующего задания. Теперь судьба в лице генерала Матвеева* забросила его обратно на Американский континент.

– Джереми, вот это сюрприз - воскликнул Гален, мгновенно узнав гостя и заключив его в объятья, отодвинул от себя, разглядывая.
– А ты не изменился. Разве что костюм стал дороже. Вижу ты не бедствуешь. Заработал или как?
– вопросительно приподнял бровь капитан.

– Ты, Бен, сначала в дом пусти, усади дорогого гостя, а я уж, так и быть расскажу все по порядку, - ухмыльнулся Джереми.

– Твоя правда. Одичал я в подполье, совсем нелюдимым стал, - ответил капитан и рассмеялся.