– Садись на свое место! – Отрезвил меня голос «матери», как только переступила порог незамысловатого крестьянского жилища. Вот бы еще понять, где оно, то самое, мое. – Совсем ополоумела, на стул отца садиться? Брысь на лавку рядом с Матюшкой.

Ага! Матюшка – это беззубый братец, выходило. Села около него, и малец тут же стал дергать за сарафан и еле слышно расспрашивать про обещанный леденец.

– А когда? А где возьмешь?..

Грозное «цыц» от дверей прервало его допрос. Ого, «папенька» пожаловал. Взлохмаченный и припухший мужик ввалился в горницу и протопал к своему стулу. И очень папенька был похож на местного пьяницу. Будто бы ночью нагулялся и только теперь вот встать соизволил. Даже я, Ара то есть, встала много раньше. А тут глава семьи, однако!.. Космы не расчесал, лица не умыл, на стул мешком опустился.

– Славься Святая Троица!..

Родитель особенно долго с молитвами не напрягался – за пару минут управился. И подал нам потом сигнал, что можем уже оладья из большой и глубокой глиняной миски по своим тарелкам разбирать. А нас с Матюшкой уговаривать и не надо было, и дважды приглашать покушать тоже. Миска в центре стола быстро в итоге опустела, под сметанку да медок оладушки очень оказались хороши.

– Куда?! – Остановил меня окрик «матери», когда собралась горницу и дом покинуть. – Посуду собери, помой, а потом тебя ждет огород. Забыла, что вчера грядки не дополола?

Пришлось все эти дела переделать. А вокруг еще братец крутился, так как ему покоя не давал обещанный леденец. Но это было на пользу – подсказал вольно и невольно, где у них что находится. А как за водой к колодцу отправилась, то там со мной снова казус случился. Какая-то девица с синей лентой в светло-русой косе в волосы вцепилась. Начала мне их драть и вопить, чтобы не засматривалась на какого-то Митяя. Во, дела! Ара неведомая мне их натворила, а я расхлебывай. А потом, что за порядки?! Где это видано, парней собственностью объявлять? А если твой, так и следи за ним лучше и разбирайся с ним, а не…

– Ой! Мне же свидание голубоглазый пастух назначил. – Задрала голову к небу, и Арькин жизненный опыт подсказал, что полдень был совсем близко. Надо было спешить, если встретиться желала. – А что, ничего же так парень!..

И вот бежала я уже по тропке узкой, что вела к мосткам через реку. Увязался за мной, было, Матюшка, но прогнать получилось. На тот берег перебралась, а там на пригорке и коров увидала. Но речь не про них, не про рогатых животин, а про то, как мы с парнем тем жарко час времени потом провели. Ой, и травы же душистой на лугу примяли!

– Да ты не девка, а огонь, прямо. – Помогал поправлять потом лямки сарафана этот Степан. Именно так его, как оказалось, звали. А еще он травинки из моей растрепавшейся косы с большой охотой вытаскивал и все норовил еще, хоть сколько, тело Арькино погладить. – Вечером на праздник придешь? Приходи! Я ждать буду.

Еще бы он не впечатлился! Все же любви с бесовкой отведал. Как там в этом деле была Ара, не знала, а меня с огнем этот тип не зря сравнил – наш демонический народ с этой стихией всегда общий язык находил и многое от нее перенял. И хоть тело мне досталось обыкновенной крестьянской девки, душа-то бесовская при мне осталось и память тоже, и не понятно было по недосмотру Троицы или как. В общем, парня оставила всего впечатленного и с обещанием увидеться вечером. А пока шла к селу, все думала, в чем соль моего наказания Святых Трех. Что они там говорили про то, будто расплатиться должна? Причем кто-то там должен был разбить мне сердце, как сама делала не раз.

– Что за чушь! Что бы сердце…мне…эти мужики-крестьяне… Послали бы тогда в общество изощренных ловеласов, что ли. Или же хотя бы памяти моей бесовской лишили бы. А то!.. Браслетик навесили, а он и не справился! Магии, да, ни капли не оставил. А в остальном я осталась прежняя только в другом теле. Так что, дел и тут наделать вполне сумела бы. Например, головы вскружить десятку местных парней. Одновременно! А что? Вполне бесовке по силам. А местный люд мне что-то не глянулся. Чуть что, грязью бросаться и в волосы вцепляться. Нет, не нравились мне эти замашки. И огород с хлевом, и изба с водой в колодце, и…многое другое. Поэтому решено! Взбаламучу у них здесь жизнь посильнее, Троице, смотришь, и не понравится такой расклад. Они меня к себе, а там папа демон подсуетится, смотришь, срок переменим с трех лет до трех дней. Сегодня первые сутки пройдут. Надо, чтобы с огоньком. Решено, зажгу на их сельском празднике.

К нужному часу принарядилась. Мать велела в косу вплести зеленую ленту. Отчего так, не поняла, но у них это что-то значило. Смирилась и вплела, хотя очень хотелось красную. Из избы выходила под очередное напутствие. И опять про то, чтобы держала себя в строгости. Ага! Если ее слушать, так точно здесь на три года остаться придется, за гулену парня замуж выходить, а он потом меня с детьми оставит в покосившейся избе и при огороде, а сам начнет тискать другую, что моложе. Знаем, проходили! Откуда не помнила, и вроде бы не про меня это было, но чужие ошибки повторять не собиралась. Я и свои совершить способная была. Причем, в любых количествах. И так…а вот тут меня снова накрыла крылатая тень. Уже знала, чья она. Но голову в плечи вжала все равно. Так и было – дракон делал новый облет своих владений. Или это другой к тому, первому, прилетел?

– Ничего-то про этот мир пока узнать не получилось. Ну, ничего, успею. Вот сейчас на празднике зажгу, а потом…

А потом были снова разборки с Троицей Святых. Им, видите ли, не понравилось, какие я хороводы водила. Все-то обычные, а я из соблазненных мужиков. Ага! С десяток на том празднике вокруг себя их точно собрала. То есть личный план выполнила. Хотела и перевыполнить. Но кто-то ушлый позвал через пламя костров прыгать. А я, пожалуйста! Огонь обожаю, а он меня. Но как над головнями пролетала, языки пламени вдруг резко поднялись, и меня всю искрами еще засыпало. Поняла сразу, что дело было в магии. А так как сама колдовать из-за браслета не могла, то поняла, что это были происки, скорее всего, завистниц. Но додумать не успела. Как только ноги коснулись тверди, вокруг меня полыхнул белый свет. И как-то сразу догадалась, кого должна была увидеть. Так и было. Троица. И снова не рассмотреть ничего через ослепительное свечение.