– Откуда ты такой взялся? Да, я тебя…!

Такой отборной брани Семёну уже давно слышать не приходилось.

– Я даю тебе пять минут, чтобы ты убрался отсюда по-хорошему, – проорал дед и удалился.

Как позже выяснилось, седовласый орденоносец оказался конкурирующим субъектом нашему герою. Дед сидел в подземном переходе недалеко от «рабочего места» Вениаминова и, так же как Сёма, просил милостыню. Спустя полчаса к Семёну подошли два коротко постриженных братка и, отняв дневную выручку, отвесили ему пару тяжелых оплеух. Они «на пальцах» объяснили, что являются смотрящими по этому району. Если тот хочет работать на этом месте, то обязан будет платить им «аренду».

Вечером, вернувшись с «работы», Семён сказал Равилю, что больше не пойдёт на этот заплёванный угол, так как находиться там выше человеческих сил. Этот бешеный дед-орденоносец и братки, которые, по всей видимости, с ним за одно, не дадут ему дальше спокойно жить.

– А зачем тебе, собственно говоря, спокойно жить? – задумчиво спросил Равиль. – Дед и братки – это те инструменты мироздания, которые помогут тебе стать круглым, чтобы никто не мог зацепиться за твои углы. Они, как напильники, снимут с тебя неровности и налёт, очищая и шлифуя грани алмаза твоей души, превращая его в бриллиант. По окончанию практики ты должен будешь сказать деду и браткам «Спасибо», преподнеся презенты.

– Ты считаешь, – возмущённо заявил Сёма, – что синяки и шишки, оставшиеся на мне после беседы с братвой – это учёба? А дед, который размахивая костылём, обещал пробить мне голову – снимает с меня налёт? Мне кажется, Равиль, нам надо придумать какой-нибудь другой более спокойный способ «шлифовки моего алмаза души».

– Видишь ли, – задумчиво сказал Гамаев, – суть человека такова, что он учится только на негативе, а позитив принимает как должное, поскольку плоть наша статична. Только находясь в жизненном аду, мы пытаемся вылезти из той ямы, куда попали, и в этом случае имеет место процесс обучения и развития. Поэтому завтра ты вновь пойдёшь на своё «рабочее место» и будешь учиться разговаривать с братками, не позволяя себя бить и оскорблять. Тебе необходимо выстраивать отношения с бешеным дедом и братками, научившись выживать в любых ситуациях. Одним словом – только пинок под зад побуждает сделать шаг вперёд. Ты же, надеюсь, ещё не забыл завет Ильича: «Учиться, учиться и ещё раз учиться»?

После этих слов Равиль громко расхохотался. Насмеявшись всласть над обескураженным подопечным, продолжил:

– Тебе нужно создать новый, отличный от сегодняшнего шаблон поведения. Сегодня ты – жертва и поэтому позволяешь всем на тебя охотиться. Воин «духа розы» не может позволить себе такой роскоши. Воин – это хищник, который сам является охотником. Представь себе, что ты волк, а перекресток – твои джунгли. Да, в джунглях есть звери и посильнее тебя. Я вновь и вновь буду тебе повторять, что тяжело выдержать только первый удар. Если ты научишься сдерживать первый напор, то второго и последующих, как правило, не будет. Учись предвидеть следующий шаг, опережая события. Если ты будешь бесстрашен и безупречен, то никто не сможет причинить тебе зло. Итак, задача завтрашнего дня: стратегия – работаешь с гордыней и отрабатываешь безупречность. Тактику мы оставляем прежней – необходимо заработать как можно больше денег.

Семёну ничего не оставалось делать, как встать рано утром, позавтракать и, прибравшись в спортзале, отправиться на свой перекресток. По пути Сёма напевал песню А. Макаревича:

«Перекресток семи дорог, вот и я.

Перекресток семи дорог – жизнь моя.

Пусть загнал я судьбу свою,

Но в каком бы не пел краю,

Всё мне кажется, я опять на тебе стою…»

Время на углу тянулось медленно. Изредка убелённые сединой бабушки останавливались около Семёна и пытались заговаривать с ним. Вениаминов уже перезнакомился со всеми постояльцами этого квартала. Местные бомжи, завидев его, издали приветственно махали руками, а один из них даже предложил сосватать Сёме невесту, которая жила в подвале соседнего дома. Семён пообещал подумать. Продавцу соседнего ларька наш герой иногда помогал разгружать и загружать товар. В обмен продавец начал регулярно подкармливать Сёму и даже пару раз предложил с ним выпить. Жизнь понемногу налаживалась, но условный бомж-попрошайка предчувствовал – что-то должно произойти. События не заставили себя долго ждать. До обеда день протекал размеренно и без приключений, а ровно в час дня на другой стороне перекрёстка возле магазина появился дед на инвалидной коляске, да ещё не один, а с бабушкой – такой же страшной и неприятной, как и он сам. «Каждой твари по паре» – промелькнула мысль в голове Семёна. Старички, завидев нашего героя, направились прямиком к нему. Дед, метров за десять не доходя до Вениаминова, уже начал выкрикивать какие-то проклятия и размахивать костылем. Когда «сладкая парочка» подошла к Сёме вплотную, то и бабка начала визжать, как бензопила. Было легче провалиться сквозь землю, чем пытаться им что-то объяснить или, тем более, перекричать. Семён присмотрелся к бабке. Ей было лет 60-65, она была плотного телосложения, имела правильные черты лица, и в её стеклянных глазах светилось лукавство. Женщина не была опустившейся «бомжихой». Скорее всего, это был её способ зарабатывания денег. «Побирушками от хорошей жизни не становятся. Значит, в её жизни произошло нечто, что опустило бабку на этот уровень», – тут же пришло Сёме на ум. Прислушавшись к себе, наш герой понял, что страха внутри нет и он реально ничего не боится. Ситуация накалялась. Дед напирал, как бульдозер и тут Семёну пришла в голову интересная мысль: «А зачем мне с ними «бодаться»? Не лучше ли просто перебежать на другую сторону перекрёстка и сесть там?». Вениаминов так и сделал. Схватив свою фетровую шляпу в одну руку, а табуретку в другую, он вспорхнул птицей, облетел обоих своих обидчиков и очутился на другой стороне улицы. Гул и шум моторов машин заглушал «хвалебные оды» в его адрес. Покричав ещё минут пять, обидчики испарились, и Сёма смог вернуться вновь на заплёванный «рабочий» угол. Семён прислушался к своему внутреннему голосу: ни угрызений совести, ни страха, ни озлобления, ни каких-либо комплексов внутри не было. Появилось какое-то новое ощущение умиротворённости и другой вкус жизни. Улыбка не сходила с его лица. Он вдруг осознал, что выиграл сражение с дедом, и когда вечером поделился своими ощущениями с Равилем, учитель впервые за последние несколько дней похвалил его. Прошла ещё неделя практики «бомжевания» и «попрошайничества». Несколько раз подъезжал дед на коляске. Сёма подрывался с места, и, показывая язык, перебегал на другую сторону. Однажды орденоносец отправился вслед за ним через дорогу. Тогда Вениаминов, дабы не вступать в перипетии, улыбаясь, быстро вернулся обратно. Подходили к нему и братки. Пообщавшись с ними в этот раз, Сёма отдал им часть выручки, и те не только не побили нашего героя, а наоборот – предложили ему своё покровительство.

– Если кто-нибудь будет тебя обижать, – сказал один из них, – говори, что твоя «крыша» – Умар.

В этот вечер, составляя в своём дневнике отчёт о проделанной работе, Семён написал: «Я приобрел ещё одну специальность – профессиональный «попрошайка». Удивительно, но мне это начинает нравиться. Думаю, что с такой специальностью смогу выжить в любой стране и в любой точке мира». Прочитав эту запись, Равиль Юсупович улыбнулся и, подмигнув ученику, сказал:

– Урок под названием «бомжевание-попрошайничество» подходит к концу и осталось только провести мастер-класс. Завтра я пришлю к тебе кого-нибудь из наших адептов, чтобы те провели с тобой урок высшего пилотажа.

На следующий день к заплёванному углу, уже ставшему для Семёна родным, подъехала машина, из которой вышел Равиль с Ванькой Юдиным. Один вид Ваньки убил Семёна наповал: в резиновых галошах, каких-то женских колготках, рубашке с одним рукавом и с перевязанным глазом он был похож на мультяшного героя. «Прямо какой-то мальчиш-плохиш или кот Базилио», подумал Сёма. Равиль подвёл Ивана к Вениаминову и объявил, что Юдин собирается преподать тому урок мастер-класса. С этими словами учитель сел в машину и удалился. Ванька начал петь песни, рассказывать стихи, анекдоты, скакать козлом на одной ноге, падать на грязную мостовую и биться в судорогах, показывать фокусы и т.д. и т.п. Подбежав, к одной молодой женщине, он предложил ей руку и сердце, обещая, что если она даст ему денег, то как минимум четыре раза женится на ней. Когда на другой стороне улицы появились уже знакомые нам дед с бабкой, Ванька с большим удовольствием потёр руки.

– Ты, главное, – быстро сказал Юдин Семёну, – громче кричи «Милиция! Спасите! Убивают!», – а всё остальное я сделаю сам.

Сёма замер в ожидании. Как всегда дед, не доехав метров пять до нашего героя, начал размахивать костылем и кричать. Иван, сведя единственный глаз к переносице и сделав полоумное лицо, присел рядом с Семёном. Как только заслуженный инвалид, обвешанный орденами, подкатился поближе, Иван подпрыгнул и, завывая шакалом начал скакать на одной ноге вокруг того, после чего захрипел, побледнел, затрясся всем телом и рухнул прямо на деда. Вениаминов закричал, как потерпевший: «Убивают, убивают, спасите, милиция!». Дед откинул бездыханное тело Ваньки с коляски и, опешивший, выкатив глаза, откатился немного назад. Юдин продолжал лежать на асфальте. Сёма все громче и громче кричал и в этот самый момент прибежал милиционер. На вопрос стража порядка «Что произошло?» Семён объяснил, что дед что-то сделал с его другом, и тот упал. Бабка с дедом начали оправдываться. Ванька сел и, заикаясь, принялся объяснять милиционеру, что эта сладкая парочка «Марс» и «Сникерс» систематически угрожали и издевались над ним. Закончилось всё тем, что дед с бабкой уехали, пообещав стражу порядка никогда и ни при каких обстоятельствах не приближаться к этим молодым людям. Битва была выиграна окончательно.