Жанна перевернулась на бок и, свернувшись калачиком, как в детстве, закрыла глаза, стараясь удержать слезы. Сейчас она ощущала себя не бесстрашной воительницей, а брошенным, беззащитным котенком, которых часто подкармливала во дворе. Люди преклонялись перед избранницей богов, но... Орлеанская святая дева всего лишь титул. Любил ли кто саму Жанну? Нуждался ли в ней? Укрывшись с головой одеялом, Жанна уткнулась лицом в подушку и тихонько заплакала. За время службы ее часто ранили. Она познала много боли. Но терзания разбитого сердца оказались ни с чем несравнимы.

«Зачем ты спас меня, Михаэль...»

Мягкое, почти невесомое прикосновение к щеке. Жанна открыла глаза и тут же столкнулась с тревожным лазуревым взглядом. Расставив руки по обе стороны ее головы, над ней навис Михаэль. Тонкие идеальные черты лица ангела были омрачены печалью.

— Жанна... — он наклонился к ней и легко поцеловал в уголок глаза, — я не желал стать причиной твоих слез.

Девушка не ответила, поджав губы, проглотила слезливый удушливый комок и отвернулась. Горло сжималось от горечи, что Михаэль бросил ее, а сердце замирало от счастья, ликуя, что сейчас он рядом.

— Прости, что оставил тебя надолго, — боль сожаления, прозвучавшего в его голосе отозвалась в душе скорбью. Страдания Михаэля были для нее невыносимее собственных.

— Михаэль... — Жанна посмотрела в голубые глаза и робко дотронулась до лица мужчины, осознав, что простила его уже в тот момент, когда только увидела.

Перехватив ее руку, он нежно поцеловал раскрытую ладонь. Затем слегка прикусив кожу на запястье, спустился поцелуями по плечу к шее. Жанна не шевелилась, упиваясь даримой нежностью, стараясь впитать в себя всю его ласку. Тело медленно плавилось от прикосновений, превращаясь в послушный мягкий воск.

— Ты больше не будешь одна, — влажные алые губы дразняще потерлись об ее, — обещаю.

В этот раз он любил ее трепетно, упоительно, мучительно нежно. Ей казалось, что ее ласкают теплым шелком изнутри. Скомканный сатин смятых простыней был слепяще белоснежен, словно она лежала на его крыльях.

В иступлении Жанна закусила губы, сжав до побелевших костяшек пальцы. В кулаке ощутилась бархатистость прохлада лепестков. Девушка посмотрела вверх. Кружась в золотистом свете, лепестки неспешно падали, осыпая постель. Сердце тоскливо сжалось. Они были так похожи на причудливых багряных бабочек, трепыхавщихся в последнем танце перед смертью.

«Если наша любовь запретна, я возьму этот грех на себя и за нас двоих безропотно приму любую кару. Что бы ни случилось, я всегда буду любить тебя, Михаэль...»

Последующие дни стали самыми мирными за всю службу Жанны. Ни нападений, ни даже каких-либо случайных стычек с демонами не происходило. Словно любовь, разгорающаяся неукротимым пламенем в сердце святой, осветила город и близлежащие земли и изгнала всю нечисть. Михаэль являлся к ней каждую ночь. Закрывая глаза, она вновь оказывалась в залитом золотистым светом пространстве на постели с белоснежными сатиновыми простынями. Воздух был дурманяще сладок от аромата кружащихся вокруг коралловых лепестков. Место на границы сна и реальности принадлежащее только им двоим. Лелеемая, словно дражайщее сокровище, она тонула в его объятиях, обнаженная и телом и душой. Блаженство его любви теплыми волнами разливалось по всему телу, ломая внутренние запреты и смывая сомнения. И чем больше он дарил ей себя, тем больше она в нем нуждалась. Пробуждаясь утром, Жанна ощущала, как тоска вгрызается в нее до самых костей. Тело зябло и ныло, лишенное его тепла и прикосновений. Единственным утешением стали цветы. Михаэль оставлял их на постели, словно молчаливую клятву истинности своих чувств. Скоро в вазе образовался большой пушистый букет. И они больше не вяли.

Жанна шла по заросшей проселочной дорожке, наслаждаясь безмятежностью дня. Ласковые лучи солнца приветливо щекотали лицо. Как давно она куда-либо выходила одна? Сперва идея прогулки в одиночестве показалась ей эгоистичной и безответственной. Но мысль, что находясь вне досягаемости чужих глаз, она может встретит Михаэля, перевесила все разумные доводы. Переодевшись в крестьянские одежды, девушка покинула город, ощущая себя сбежавшей к своему возлюбленному принцессой из замка. В конце концов, демоны не показывались уже очень давно, а со всем остальным вполне справятся и рыцари.

Жанна достала из внутреннего кармана алый цветок, поднесла к лицу и медленно вдохнула. Сладковатый аромат защекотал ноздри. Прикрыв глаза, она погрузилась в воспоминания минувшей ночи. В темноте сознания вспыхнул бирюзовый ласковый вгляд и медное золото длинных волос:

«Михаэль...»

— Эй! — неожиданно раздалось сбоку.

Жанна открыла глаза с сожалением возвращаясь в реальность.

— Милое дитя, ты не мог бы мне немного помочь, — из кустов справа послышался сокрушенный усталый вздох.

Помедлив, Жанна сошла с дороги и осторожно направилась к кустарнику, на ходу расстегнув ножны спрятанного под верхней одеждой кинжала. Это могло быть засадой. Разбойничьи грабежи на дорогах были не редкостью.

— Я немного... запуталась...

Сквозь пушистую зеленую листву просматривался темный силуэт, укутанный в темные одежды. Раздвинув длинные ветки куста, Жанна увидела невысокую пожилую женщину, укутанную в длинный мужской плащ из плотного коричневого сукна.

— Добрый день... — цепкие серые глаза с любопытством осмотрели с головы до пят, — а я издалека и не заметила, старая, что девушка. Думала, мальчишка идет.