— Ты слушай побольше Дага…

Я оглянулся. За спиной была стена.

— Вот, что, — говорю я Фрэнки, — ты не хотел бы, чтоб я у тебя пожил, пока моя бабка не свалит?

— А когда она должна свалить?

— Мне-то откуда знать? Я у нее в мозгах не роюсь. И вообще стараюсь поменьше появляться в ее присутствии.

— Отчего же?

— Отчего же?

— Да, отчего же?

— Все потому, что пугает она меня.

— Ты так и не рассказал, что тебя пугает. Расскажи, давай.

— Ну, хорошо, Фрэнк. Только смотри, спи потом по ночам.

— Да, обещаю.

— Ловлю тебя на слове. А хотя нет, поклянись на моей зажигалке!

— На твоей зажигалке?

— Да! А что, слабо?

— Нет, ну, давай ее сюда.

Я достал зажигалку из кармана штанов и протянул ее Фрэнки.

— Держи, Фрэнк, — сказал я.

Он протянул руку и взял ее.

— Клянись, давай, не дрейфи!

— Ну, хорошо…

Фрэнк смотрел на зажигалку и не издавал ни звука.

— Чего же ты? Испугался?!

— Вовсе нет!

Он посмотрел на нее еще раз, и:

— Клянусь тебе, зажигалка всех зажигалок, клянусь перед другом моим Рэем, что является тебе хозяином, клянусь, что буду спать так крепко, как мне никогда это не удавалось! Клянусь! — выпалил он за две секунды, и протянул ее мне, как ошпаренный.

— Молодец, Фрэнк. Давай ее сюда.

Я взял зажигалку и сунул ее в карман.

Я сел к нему на край кровати и посмотрел прямо в глаза.

— Слушай меня, Фрэнк. Эта зима… Вернее, этот холод… я заметил, что он появился вместе с ней.

— Но сейчас же зима!

— Слушай меня, Фрэнк! У нас дома все покрыто инеем… у себя в комнате я кутаюсь в два шерстяные одеяла, чтобы не околеть до смерти… Родители меня совсем не слушают, такого раньше не было, Фрэнк.

— Тебе просто кажется. И меня иногда не хотят слушать. Такое же бывает…

— У нее глаза ЗЕЛЕНЫЕ!

— В самом деле?!

— Ты не понял меня, Фрэнк… Они зеленые, как у кошки! Они горят!

— Не верю я тебе.

— Мне никто не верит.

— Послушай себя со стороны… Мороз зимой, зеленые глаза… Что за черт?

— Сам не знаю… Ну, так ты не против, если я у тебя пока поживу? У меня дома дали добро.

Фрэнк задумался на минутку.

— Хорошо, — сказал Фрэнк, — надо только спросить маму с папой.

— Точно, я совсем забыл про них…

Я перевел взгляд с Фрэнка на стену, что была позади него. Ее украшали разноцветные постеры и фотографии знаменитостей. Джеймс Дин, Грегори Пек, который снялся в любимом фильме Фрэнки — «Убить пересмешника», Кирк Дуглас, Пол Ньюман… Фрэнки больше всего из комиксов любил Супермена, поэтому другая его стена была вся увешана этим молодым человеком.

Я заметил, что простуда его сильно измотала, и решил поберечь его силы и не изводить разговорами.

— Ты спи, Фрэнки, а я пока посижу у тебя, если ты не против.

— Я не хочу спать. Мне это не надо, — сказал Фрэнки и тут же зевнул.

— Вот видишь, ты зеваешь. Спи, тебя простуда слишком ослабила.

— Если я и усну, то из-за твоих разговоров, Рэй.

— Ясно. Ты не услышишь больше ни звука, — сказал я.

Фрэнк снова зевнул, и сполз по своей подушке на постель, и некоторое время смотрел в потолок, потом обводил взглядом комнату, но вскоре закрыл глаза и уснул.

«Вот и славно, поспи, Фрэнки», подумал я.

Некоторое время я сидел смирно, не шевелился, ждал, чтобы Фрэнк провалился в глубокий сон, и когда я убедился, что он не откроет глаза от малейшего шороха, я встал со стула, который тут же скрипнул. «Черт», подумал я, «Хорошо, что Фрэнк уже крепко спит». Плавными и осторожными движениями и стал подбираться к двери, ведущей в коридор. Я взялся за ручку и отворил дверь сильнее, но и она скрипнула. Фрэнк глаза не открыл, лишь повернулся на другой бок. Я вышел в коридор, и прикрыл ее за собой. Теперь я мог расслабиться.

В коридоре, не смотря на раннее утро, было темно. Это было мрачное место, обои были протертыми и в некоторых местах отставали от стен. Краска тоже была старой и потрескавшейся. Посредине горел небольшой светильник. Его желтый тусклый свет едва освещал помещение, от начала и до конца коридора.

Я спустился по лестнице и сел в гостиной. Ее украшали небольшие грязные коврики, некогда бывшие молочного и серого цвета. На стенах висели небольшие дешевые картины в маленьких рамках. Не знаю, что там было изображено, но их было достаточно много, чтобы не возникало желания приблизиться к ним.