Подивившись холоду, который источало насквозь заледенелое окошечко моей коморки, я поспешно оделся и вернулся к своим обычным занятиям. А именно - я продолжал зубрежку аррского языка.

Потом ко мне забежал Тиль. Он объяснил мне причину столь сильных холодов. В этой местности, называемой в шутку Подбрюшие Ледяного Змея, за очень короткое время осень превращалась в полярную зиму, и наступали Большие Холода. Зная, откуда берутся такие препады температур, я сделал вывод, что эклиптика планеты сильно наклонена и я очень вовремя оказался за метровой толщины стенами. Тиль продолжал заливаться соловьем о том, что жить в таких условиях могут только Белые люди. Оказалось, в Арре живут преимущественно люди этой расы. На мой невинный вопрос, а что же их здесь держит, чем они тут занимаются среди таких холодов, Тиль ответил, что в основном форт служит перевалочным пунктом на Змеином тракте, который освобождается от снега только на теплую половину года. И, кроме того, служит самым северным форпостом государства. В остальное время, менее холодное и дождливое, местные охотники занимаются пушным промыслом, а самые отчаянные сорвиголовы и охотой на снежную нечисть. Еще здесь есть заброшенные копальни, где когда-то добывали серебро. В некоторых еще ведут разработки самые упорные старатели-одиночки, но большей частью они стали прибежищем для все той же нечисти. В самое холодное время все эти люди сидят по домам или тавернам, в одной из которых я и нахожусь, и тратят заработанные за лето деньги. Местных жителей насчитывалось всего три тысячи с хвостиком, количество застигнутых холодом пришлых людей всегда колебалось, в разное время составляющее от десятка до нескольких сотен. В основном это были едущие "транзитом" иноземные купцы, их охрана из наемников и всяческий сброд из искателей легкой наживы и мошенников разных мастей.

 Из всего этого мой слух вычленил главное и я поинтересовался:

 - Тиль, а хъярны - это и есть снежная нечисть?

 Парень вздрогнул всем телом, и посерьезнел.

 - Эти одни из самых опасных... Поменьше их вспоминай вслух, их название у нас нечто вроде ругательства. Они почти разумны, устраивают засады на охотников. Хорошо хоть в город не лезут, и то - добро! Мерзкие твари...

 - А тогда зачем на них... Как это по-аррски?..

 - Охотиться? Ну, из их потрохов маги делают всякие зелья... У разной нечисти кишки разной ценности, - Тиль коротко хохотнул.
– Мой отец одно время промышлял вместе с господином бароном.

 Так вот что Свенд в пузырьках хранил! Химия тут, а скорее - алхимия, развита очень даже неплохо...

 - Так Свенд... Охотиться?

 - Не смей так говорить! Господин барон, и никак иначе!! Он же с меня спросит, ежели я не научу тебя обращению!... Я тебя уже целый месяц учу!
– Тиль сердито попыхтел, и нехотя продолжил.

 - Да, охотился... Был самым лучшим... Ну, и мой папа тоже! Про господина барона много чего судачат и сейчас. Он получил эти земли во владение еще... Сколько это?.. То ли двадцать, то ли пятнадцать лет назад от самого короля Аббрина! За службу! А мой отец и еще несколько воинов из его тысячи тоже осели здесь, вместе с ним.

 Как же здорово, когда тебя спасает местный герой, подумалось мне. Чем больше я слышу про Свенда, тем больше уважаю! Как с книжки срисован!

 - Ладно, а теперь повтори: господин барон!

 - Господин барон, - с кислой миной повторил я.

 - Ты будто кислицы объелся! Повтори как следует!

 - Да, господин Разбитый Кувшин!

***

 Еще через неделю я уже хотел выть от тоски, как те волки, встреченные мной в лесу предгорья, а теперь крутящиеся около окраин форта Бранн. Наступили Большие Холода и вся жизнь в поселке сосредоточилась внутри стен. На первом этаже почти всегда было шумно, иногда даже были драки. Еще бы! Куча людей, сбитых вместе в небольшом зале теснее сардин в банке, со своими характерами и мнениями! Но я завидовал даже им. Из развлечений у меня были только листы бересты и писчие угольки, во множестве принесенные Тилем, и я раз за разом пополнял самодельный словарь русско-аррского языка, упражняясь в построении фраз и произношении. Я был немало удивлен, когда однажды вместо привычных шагов Тиля услышал за дверями знакомую тяжелую походку. Дверь открылась и в проем протиснулся хозяин форта.

 Тиль меня научил хорошо, и я не ударил лицом в грязь.

 - Приветствую, господин барон!

 Свенд неторопливо осмотрел новую обстановку моей комнатки, с уважением глянул на гору исписанных листов.

 - Тиль сказал, ты уже вполне уверенно говоришь на нашем языке. Да и давно стоило поговорить с тобой, Серж из Семла.

 - Это честь для меня, господин барон!
– ответил я и подумал, что он, вероятно, имел ввиду Землю.

 Свенд улыбнулся в усы.

 - Умение использовать этикет при общении со знатью тебе пригодится в жизни... Надеюсь... Но не на людях, когда мы одни, ты можешь меня звать просто по имени. Не надо чинов, я простой солдат!

Я не придумал ничего лучше, чем согласно кивнуть. "Надеюсь"? Хм!.. Он придвинул табурет, и совсем как тогда, в лесной хижине, пронизал меня взглядом своих бледно-голубых глаз.

 - Скажи, Серж, откуда ты таков и что думаешь делать? Видя мое замешательство, он добавил.
– Я говорю про наш мир. Я ведь правильно понял, ты из иного мира?

 - Да... Да, так и есть. Если честно, я даже не знаю, как я сюда попал.

Свенд задумчиво огладил бороду.

 - Не знаешь как попал... А помнишь, как попал?

 - Помню...

***

 Выпускной - это всегда весело! Тебе стукнуло двадцать три, и твой Альма-матер выпускает тебя для борьбы за место под солнцем, воооруженного новыми знаниями. Щеголяние нарядными костюмами, вручение грамот - отличившимся, аттестатов об высшем специальном образовании - всем. Приподнятое настроение отметает некоторую толику грусти по студенческим будням, и все идет к неизбежному, традиционному празднованию окончания Мучёбы. Тоесть - грандиозной попойке молодых спецов, невинно названная вечеринкой по поводу выпускного. Поход в ближайший супермаркет ополовинил его запасы алкоголя. Так как такую ораву почти в сто человек трудно было где-либо разместить, а оставшиеся финансы ушли на скромную закуску и пластиковые стаканчики, было высказано предложение пойти на Замковую гору. Все поддержали предложение согласным ревом.