– Это ж где надо хряпнутся башкой так, чтобы мозг вытек через уши, невзирая на невозможность этого сугубо физиологически? А главное, чем же потом надо шевелить, что бы придумать такую.. такое…

– Такую тупость, глупость и идиотизм, помноженный на кретинизм? – предположил Шут, убирая вытянутые ноги.

Мимо него промчался выпучивший глаза санитар, а Женя на секунду затормозила, сдувая пядь волос с лица:

– За вычетом инстинкта самосохранения! Точно, спасибо. А ну стоять, жертва деградации личности и полного растворения сущности в парах алкоголя и формальдегида! Я же вас, дорогие мои работнички, в таком виде даже убивать не буду, а просто и незатейливо к Захарычу отправлю! Да всех разом, да с подробным рассказом и красочным фотоотчетом ваших… как их там?

– Невероятных подвигов и героических свершений! – с трудом сдержав хохот, снова подсказал Лёшка.

– Молодец, пирожок на полке! – рыкнула патологоанатом, красивым прыжком перемахивая прямо через стол. – А ну, стоять, мои труполюбивые миньоны, сейчас я вам подробно буду объяснять, кто тут из нас на самом деле гадкий я!

– Ну, Евгения! – попытался вякнуть один несостоявшийся покойничек, впоследствии озадаченно затыкаясь, словив лбом пустой лоток из-под инструментов, запущенный меткой рукой заскучавшего без дела Шута.

– Сергеевна! – назидательно поправил его парень, глядя, как работник морга сползает на пол, сведя глаза в кучу.

– В точку, красота моя умильная! – согласился патологоанатом, приголубливая второго санитара подносом, успев в последний момент до того, как жертва кровожадной расплаты попыталась слинять через окно. Мужик уселся пятой точкой на пол, глупо хлопая глазами, а Евгения отбросила за спину растрепавшие волосы и задумчиво так произнесла, захлопывая створку. – Не, вот ты мне скажи, студент Чернов, как вас там по имени и батюшке… Наслышана я про крыс, которые протискиваются везде, где пройдет их голова… Но какого ж старого пинцета этот кадр собрался на улицу тикать через окошко? Я же навскидку и без рулетки скажу, что его наглая харя через прутья решетки не пролезет!

– Ну, что я могу сказать, – задумчиво молвил Шут, тихо подкрадываясь к типа незаметно приоткрывшейся двери. Ну совсем так незаметно, особенно на фоне просунувшейся в получившуюся щель огромной башки санитара, единственного из тех, кто не хвастал креативной вариацией боди-арта и не участвовал в коротком забеге с препятствиями! – Жить захочешь, еще не туда сунешься и не так сложишься!.. Чего орем? За свои проступки надо отвечать! Да не вопи, не расстреляют! Наверное… Евгения Сергеевна, гляньте, чего я тут поймал!

– Воу, какие люди, да еще живы и при памяти! – обернувшись на крик и зов, патологоанатом узрела голову санитара, зажатую между косяком и дверью. Мужик, пытающийся подсмотреть, что там приключилось с его товарищами по несчастью, на свою собственную беду не заметил подкравшегося охранника и теперь тоскливо выл, активно брыкаясь, пытаясь освободиться. Естественно, безуспешно – привалившийся к двери Леха невозмутимо насвистывал, и отпускать своего обидчика никуда не собирался! – Ты ж мой не совсем маленький и ни хрена не злобный гений… И что ж мне с тобой делать, о мой скромный Темный Властелин в голубеньком халате?

– Ну Евгения Сергеевна, – кажется, санитаров заклинило на этой фразе, причем всех разом. Ибо ничего толкового от них за последние минуты толком добиться так и не удалось.

– Смотри ка, – обратилась к ухмыляющемуся Шуту Женя, подойдя поближе, складывая руки на груди. – Каков регресс! Я им тут как полчаса оздоровительные процедуры по скидкам и купонам устраиваю, а они только имя запомнить ухитрились… И вот что мне с ними прикажешь делать, а? Логику и здравый смысл в рассуждениях и предположениях я таки приказываю опустить!

– Понять и простить? – выдавив из себя что-то если и напоминающее отдаленную улыбку, то крайне отдаленно, промямлил покрасневший от натуги санитар.

– Отпустить, похоронить? – перечислил свои варианты Лёха, еще чуть-чуть надавливая на дверь. Жертва наспех организованного правосудия коротко взвизгнула и обреченно обмякла, крепко зажмурившись.

– Не! – мотнул головой задумчивый патологоанатом. – Присудить премию Дарвина!

– Посмертно? – уточнил Лёха, не особо разбирающийся в подобных вещах.

– Бестолочь, – беззлобно усмехнулась девушка, отходя к письменному столу. – Сия виртуальная премия и без того присуждается лицу, погибшему самым нелепейшим образом, благодаря нелепому несчастному случаю или, как в нашем случае, по причине собственной глупости!

– О, как интересно! – потер руки Леха, глядя на обреченно скулившего санитара, снова предпринимающего попытки освободиться. Напрасные попытки, разумеется. Уперев ноги в пол, придавливая своим весом дергающуюся дверь, парень поинтересовался. – А ничё, что у нас это, пациент пока скорее жив, чем мёртв?