Набрав номер, назвал консьержке фамилию и, войдя в чистый, ухоженный холл, вместе со мной поднялся на пятый этаж. На площадке было всего две двери, и рокер уверенно толкнул ту, что находилась напротив лестницы.

А за второй, как я поняла, Анна Сергеевна живет. Наверное, надо будет потом заскочить к ней перед уходом и узнать, не нужно ли чего. Олег Геннадьевич сказал, что рана вроде бы несерьезная, но все-таки…

– Проходи, Риш, – видя мою нерешительность, финансист уверенно втолкнул меня в просторную прихожую. И усмехнулся многозначительно, закрывая за нами дверь каким-то привычным жестом. – Добро пожаловать в логово вечно спящего медведя!

– Я, млять, все слышу! – послышалось из глубины квартиры недовольное ворчание, которое вместо отрицания наоборот, только усилило сравнение директора клуба с упомянутым зверем. – Ромыч, давно по морде не получал?

– Какие мы грозные, – едва слышно хохотнул рокер, стягивая с ног высокие ботинки на толстой подошве и со шнуровкой. Я сняла свои ботиночки и уже стягивала куртку, оглядываясь по сторонам.

Если честно, на логово, точнее берлогу мрачного, не выспавшегося медведя обстановка походила меньше всего…

Светлые стены, высоченные потолки, яркий свет, умноженный зеркалами огромного шкафа-купе, что стоял справа от входной двери и служил стеной, отделяя прихожую от основного помещения. Слева тянулась длинная стенка с вешалками, на которых Рома и пристроил мой рюкзак, заодно крикнув:

– Мих, ты хоть футболку нацепил?

– На кой хрен? – раздался ответ, полный удивления. Финансист хмыкнул, с трудом сдерживая смех, глядя на меня:

– Да я вообще ни один тут приехал, как бы!

Раздался шум, похожий на то, будто кто-то внезапно что-то уронил… Что-то большое и очень тяжелое!

Роман Евгеньевич некультурно заржал, слушая приглушенные, удаляющиеся ругательства.

А я… я пошла по широкому коридору-прихожей, стараясь сильно удивляться. Но честное слово, это не рокеры, а постоянный, непрекращающийся, самый настоящий детский сад! И как им только не надоедает подкалывать друг друга?

Как оказалось, квартира Михаила Александровича представляла собой студию. В конце коридора, слева, обнаружилась единственная дверь, а за ней помещение уходило резко вглубь, образуя небольшую кухню, отделенную от общей комнаты массивной, широкой барной стойкой из искусственно состаренного дерева.

За ней-то и обнаружилась описанная ранее проблема.

В стене между шкафчиками торчал одинокий гвоздь, а под ним, возле столешницы, усеянной осколками белого когда-то набора посуды, стоял небольшой прямоугольный шкаф из такого же материала. Желтовато-коричневое дерево гарнитура здорово сочеталось с современной плитой из стеклокерамики и прочей дорогой и качественной бытовой техникой, включая огромный, высокий хромированный холодильник.

И темный кафель на полу, заваленный осколками, фарфоровым крошевом, отколотыми ручками и другими деталями некогда красивой посуды…

Как там Олег Геннадьевич говорил? Эверест из осколков?

Боюсь, точнее и не скажешь!

– Да уж… – невольно вырвалось у меня. Признаться честно, я не особо поверила, когда услышала, уж как-то слишком неправдоподобно звучала причина вынужденной поездки к директору домой. Но, как оказалось, все описанное было чистейшей правдой…

К моему огромному облегчению. Правда, фронт работ пугал. Немного!

– Эпично, да? – послышался позади меня тяжелый вздох, такой уже знакомый. – Привет.

– Здравствуйте, – оглянувшись и увидев директора, который подошел, сунув руки в карманы синих спортивных штанов, поздоровалась… и не удержалась от вопроса. – Как же вас так угораздило?

– Не спрашивай, Риш, – откровенно поморщился рокер, что и на рокера-то был не совсем сейчас похож, без привычной просторной футболки с каким-нибудь рисунком. Вместо нее была обычная спортивная, черного цвета, почти обтягивающая довольно-таки рельефный торс и широкие плечи…

Я торопливо отвела взгляд. Вытащив из кармана резинку, стянула волосы в пучок. И, подумав, сняла джинсовку. Отложив ее на край стойки, закатала рукава тонкого джемпера и, подумав, попросила:

– Михаил Александрович, а какая-нибудь коробка у вас есть? Ненужная, чтобы осколки убрать.

– Где-то на балконе должна быть, вроде, – почесал затылок мой начальник и направился к окну, ближайшему к кухне. Их всего было два, и оба имели двери на общий балкон, а между ними к стене крепилась здоровая шведская стенка с турником и боксерской грушей немаленького размера.

Значит, в своих наблюдениях я тогда действительно не ошиблась…

Пока Михаил Александрович искал требуемое, Роман оперся на стойку и закурил, пододвинув к себе круглую пепельницу, а я потихоньку огляделась. Студия, как я и предполагала, действительно была огромной. И очень светлой.