Удивительно, но он отреагировал спокойно, просто убрав свою руку, закрыв глаза и даже как-то успокоившись. А потом еще и улыбаться начал!

– Так лучше? – тихо хихикнув, поинтересовалась, глядя на довольного и явно блаженствующего шефа.

– Смеешься? – откликнулся байкер. – Я балдею…

– Сейчас будет немного больно, – предупредила, перемещая пальцы за уши, и с силой надавила на чувствительные точки. Михаил Александрович скривился, но молча стерпел. А вскоре и вовсе расслабился…

Через пятнадцать минут пальцы устали, спина немного затекла, и я прекратила массаж, к явному неудовольствию своего начальника, открывшего глаза и смотрящего на меня с укором:

– Всё?

– Голова прошла? – невольно улыбнулась, смотря на него сверху вниз.

– Прошла, – с заметным неудовольствием признался директор. И замолчал, когда позади послышались приглушенные голоса и какая-то возня.

А я чуть не вздрогнула от неожиданности, когда в поясницу что-то ткнулось. Как оказалось, всего лишь высокая диванная подушка в форме треугольника, которую Анна Сергеевна подпихнула мне под спину здоровой ногой.

Благодарно улыбнувшись, я на нее сразу же оперлась. Надо признать, что так сидеть было гораздо удобнее, да и последнюю часть «Ледникового периода», что как раз шел по телевизору, стало видно куда лучше. Хотя я уже успела посмотреть этот мультик на пару с Шутом пару недель назад.

– Ну хоть просто погладь, – вдруг попросил Михаил Александрович, поворачиваясь на бок и спокойно пристраивая мою ладонь на своей голове.

Так… обыденно, словно невзначай и совершенно невозмутимо. Как будто бы так всегда оно и было!

Вздохнув, понимая, что от меня теперь так просто не отстанут, я аккуратно провела по волосам байкера, пропуская мягкие золотисто-русые пряди сквозь пальцы. Признаться честно, ощущения были очень приятными, да и самой хотелось к ним прикоснуться. Наверное, поэтому я даже не вздрогнула, когда рука собственного начальника вдруг легла на мою ногу.

Удивилась немного, да и только.

Правда я совсем не ожидала, что Михаил Александрович, спустя примерно полчаса, а то и раньше, просто напросто уснет, лежа на моих коленях!

Будить его не хотелось – что такое постоянный недосып, я знаю не понаслышке. Однако… не могу же я так всю ночь здесь просидеть, правда?

Хотя, признаваясь самой себе, могу сказать, что на самом деле хотелось. Сидеть вот так, в тишине и темноте, спокойно перебирая пальцами слегка спутанные волосы, иногда касаться гладкой щеки или шеи…

Но, увы, нельзя.

Мне нравился наш директор, глупо это скрывать. И с каждым днем все больше и больше. Но я отчетливо понимала, что такая, как я ему, увы, не пара.

– Анна Сергеевна, а что мне теперь делать? – не выдержав, тихо спросила, поворачивая голову. Но ответа не добилась.

Наш администратор к тому времени тоже спала, обнимая Демьяна поперек живота, как плюшевого мишку.

– Вот, блин, сончас у руководства клуба! – тихо рассмеялся Игорь, когда Демьян, унесший спящую Анну Сергеевну в ее комнату, вернулся обратно. – Хомяки и медведи в спячке.

– Они же по ночам работают, – негромко вздохнула я. – Еще и учатся.

– Да это-то понятно, – фыркнул блондин, поднимаясь с дивана и довольно потягиваясь. – Ну что, по домам?

– Эй, а убирать кто все это будет? – с укором посмотрела на него Аленка, кивнув на грязную посуду, стоящую на спинке. – У Ани нога травмирована, забыл?

– А, черт, – откровенно поморщился Демьян. – Терпеть не могу уборку!

– Вы езжайте, я уберу, – неуверенно предложила я. И пожала в ответ на недоуменные взгляды. – Мне не сложно. Меня для этого с работы и забрали.

– Как хорошо, что есть собственная официантка, – неприятно усмехнулся Демьян и, потягиваясь и зевая, первым вышел в коридор.

– Арин, не слушай его, – нахмурившись, попросила девушка. – Он иногда совсем придурок.

– Не страшно, – попыталась улыбнуться, хотя вышло не особо хорошо. – Он в чем-то прав.

– Разве только в том, что он действительно иногда придурок, – хмыкнул Игорь, обходя диван. И остановившись, пихнул спящего Михаила Александровича в плечо. – Мих… Мих, блин, вставай!

– Чего? – открыв глаза, хрипло спросил байкер, видимо, не сразу сообразивший спросонья, где он находится. Конечно, он поспал-то всего ничего.