– А вот что!

Сделала шаг вперед и прикоснулась указательным пальцем к тонкому запястью мальчишки. Ребенок ойкнул, резко отдернул конечность и обиженно заныл, баюкая обожженную руку.

– Ты зачем так? Больно…

Я села возле ближайшего дерева и устало прислонилась спиной к стволу. Квадратные листочки мелко задрожали, издавая тихий звон. Вот гадство, ему, что тоже больно? Отодвинулась и посмотрела на мальчишку честными (ну да, маленькими, малюсенькими такими, как бы комплекс неполноценности не заработать) глазами.

– Ты не обижайся, Бантик. Совсем не хотела причинять тебе боль. Это просто психологический прием такой. Маленькому ребенку бесполезно говорить, что уголек горячий и его нельзя трогать. Лучше позволить один раз взять в руки и дать обжечься, понимаешь? Теперь ты точно знаешь, почему ко мне нельзя прикасаться. Найдем мэтра, он вылечит. Ты кроме той страшной зверюги говорящей людей больше не видел?

Фулфик укоризненно покачал головой. Бажене он симпатизировал, как и Дион с друзьями. Вот ведь странно: взрослых бабушка до белого каления довести может, а дети ее любят.

Бантик подул на пострадавшее место, прикинул, что бы с ним стало, схвати он меня за руку, и вполне доброжелательно ответил:

– Видел, а как же! Тоже человек был. Шерсть на голове короткая и не белая, но, наверное, мужчина, да? Люди тоже делятся на мужчин и женщин, да?

– Да-да, - нетерпеливо затеребил друга за рукав Фулфик. – Что с ним?

– Его магией спеленали. Заклинанием, вытягивающим силы, по-моему, - виновато опустил голову мальчишка, словно это он мучил человека. – И по голове ударили тоже, только это вон там было дальше и тоже в тюрьму утащили.

– А третьего не видел?

– Да сколько вас здесь? – взвизгнул пацан.

– Четыре человека и Фулфик, - пора прекращать болтовню брать мальчишку в союзники и идти выручать своих. – Бантик, я знакома с трарем по имени Вошкасин.

– С папой? Он вернулся? – парнишка дернулся ко мне в порыве сыновней любви, но вовремя вспомнил о травмированной руке и остановился.

– Нет. Понимаешь, Бантик, если мы не вернемся в свой мир, то и твой отец никогда не вернется. Поэтому нам нужны порлитусы.

– Так пошли скорей, чего мы все болтаем? – радостно в буквально смысле взлетел при помощи левитации мальчишка, и махнул рукой, увлекая за собой.

Прежде чем пойти я, чувствуя себя клинической идиоткой, обратилась к обиженному дереву:

– Извини, но порлитус который растет на берегу реки, не трясся и не жаловался, а ведь я на него залезала и завязывала веревку. Он мне тогда очень помог, и ты прости, пожалуйста.

Поняло оно, не поняло, но на душе стало чуть теплее. Хотя какое там тепло? Сердце покрыто ледяной коркой. Где мой любимый? Грэг, милый, где ты? Бажену с Симерином в тюрьму посадили, надеюсь, ты цел и невредим. Тогда почему не вернулся? Догнав мальчишек, спросила у местного знатока:

– Бантик, а здесь большая тюрьма?

– Маленькая, они все маленькие. Нарушителей ведь долго не держат.

– Что значит все маленькие, их много что ли?

– Несколько. Твоих человеков в ближайшую утащили, знаю где. А вот и порлитус!

Пятиугольные листочки мы обрывали в шесть рук. Так, одно дело сделано, порталы в кармане, пора в тюрьму. Блин, бабушка! Устроила шикарный познавательный маршрут. Мне теперь что людей в смысле разумных существ убивать что ли? Здоровых лупоглазых мужиков в тапочках убивать? Охранников тюрьмы мочить пачками? Так надо было изначально Рэмбой называть, а не никчемной Нарькой. Грэгушка, милый, иди ко мне навстречу. Приди, родной, мне плохо без тебя. А еще хуже от незнания, где ты находишься, почему не вернулся. Лес, отпусти моего человека, очень прошу. Если это ты ему голову задурил, срублю под корень на фиг. Вернусь на Аяк найму здоровенных лесорубов с топорами и срублю! Так мир Туфибес впервые познакомится с железом и другими прелестями цивилизации. Обещаю!

– Линаря, Линаречка, все будет хорошо, - зависнув в воздухе напротив меня, ласково сказал Фулфик. – У тебя опять вода из глаз течет, соленая.

Вот ведь не заметила, как расплакалась, а парнишка понял, что вода эта неспроста капать начинает. Вздохнула, смахнула, улыбнулась, извиняющее пробормотала:

– Подумала о Грэгориане.

– Грэг хороший, добрый, как папа, - бесхитростно улыбнулся в ответ Фулфик. – Я его тоже люблю. Мы его найдем, не переживай.

Милый мой малыш, как приятно когда поддерживают и понимают с полуслова. Хорошо, что хоть инопланетяшка со мной остался, как бы я тут одна? Успокаивающе покивала мальчишке и взяла себя в руки. Слезами Грэга не вернешь, а расстраивать ребенка последнее дело.

Туфибесский лес, как и поля с равнинами, тоже не оправдывал своего названия и совершенно не соответствовал представлениям обычного человека. Под ногами вместо привычной травы расстилалась гладкая каменная поверхность, стволы столбами стояли на приличном расстоянии друг от друга, кроны даже не шелестели листочками, напоминая декорацию на сцене. Ни грибов, ни ягод, разумеется, отведать на этой планете не получится по причине полного их отсутствия. Даже сухие ветки не валялись под ногами, словно в этом лесу каждое утро работали очень добросовестные дворники. Ни зверушек, ни птичек, ни мошек только тишина. Абсолютная тишина и никаких посторонних звуков поэтому, когда вдруг послышался нежный перезвон, я удивленно вскинула голову.