Усадив меня в джип, Верещагин залез на водительское сиденье и грустно протянул:

– Впервые в жизни хочу забить на любимую работу.

– Я с удовольствием посмотрю на то, как уважаемый Харлей и его хмурое величество Михаил свет Александрович уточняют, по каким таким причинам у тебя сегодня такая зверская «любовь» к собственной работе… - задумчиво протянула, постукивая пальцами по коленке. И фыркнула, весело улыбнувшись. – Но предпочту обойтись без таких крайностей. Ты мне пока что нужен живой, здоровый и даже относительно целый. Так что вперёд и с песней, Верещагин. Работа не ждёт.

– Злая ты, Ледышка, - притворно обиделся брюнет, заводя машину и выруливая с парковки. – Не любишь меня…

И взгляд искоса на меня, хитрый такой, выжидающий. Я невольно засмеялась, глядя на этого интригана недоделанного. Кардинал Ришелье? Серьёзно? По-моему, бедный титулованный манипулятор и рядом не стоял с наглым и слишком умным брюнетом, косившим на меня довольным взглядом.

Усмехнувшись, я наклонилась и легко поцеловала его в щёку, после чего уселась нормально и спокойно, рассудительно выдала:

– Ну что я могу тебе сказать, Олег… Ты знал, с кем связался. И потом, я, может быть, и не люблю тебя… Но у тебя есть возможность меня переубедить, не так ли?

В ответ меня одарили таким взглядом, что будь на моём месте кто-то другой, обязательно сгорела бы от смущения. Но я лишь выразительно выгнула бровь и мягко улыбнулась, отвернувшись к окну.

Мне всё ещё было страшно. Страшно отступить от собственных правил, страшно попробовать, страшно подпустить человека так близко, как никого раньше. Но и сопротивляться ему всерьёз я тоже не могла. Да он меня бесил, да выводил из себя, и порой мне хотелось его просто и незатейливо прибить.

Но именно этот невыносимый тип свозил меня на свидание в контактный зоопарк. Не спрашивая, не уговаривая, просто взял и свозил. Не спорил и не пытался что-то доказать, но заботился. И…

Кажется, Харон всё-таки была права. Именно ему удастся то, чего не удавалось никому – добраться до моего сердца без труда и особых проблем. Обрадовать что ли своего любимого труповеда?

Вытащив телефон, набрала сообщение и отправила его по знакомому номеру: «Проснись и пой, повелительница трупов! Сбылась твоя заветная мечта!»

Ответ пришёл спустя минут пятнадцать, когда мы уже заезжали на стоянку перед клубом: «Если это не книга рецептов от Ганнибала Лектора, то херня это, а не мечта!»

А спустя ещё две минуты, пришло следующее: «И да, брюнету от меня привет и мои искренние поздравления. И пожелание терпения… Я тебя слишком хорошо знаю, отмороженная моя!».

– Идём? – Верещагин встал рядом со мной, засунув руки в карманы джинсов. – Или сбежим?

– Не надейся, - хмыкнув, я убрала телефон в карман и, проигнорировав протянутую руку, отправилась в сторону входа. – Солнце ещё высоко, а работу никто не отменял. Во всяком случае, сегодня.

– Жестокая Ледышка…

– Я всё слышу, Верещагин!

– Ну, попытаться-то стоило? – деланно пожал плечами Олег, топая следом за мной с самым недовольным видом.

А я очень старалась не смеяться, кусая губу и пряча улыбку. И с каким-то предвкушением ожидая завтрашнего дня. Явно ведь что-то придумает! Жаль, что нельзя угадать что…

Но так куда как интереснее!

Глава 12.

За следующее пару дней я выяснила, что ничего-то я не знаю о собственном городе. Оказывается, у нас есть как минимум два контактных зоопарка, несколько крупных зоомагазинов, обычный зоопарк, книжная ярмарка, букинистический отдел кроме того, что был облюбован Харон в Александровском и…

Чайная. В неё Олег затащил меня в конце рабочего дня, в приказном тоне сообщив, что возражение не принимаются, а с начальством он уже договорился. Когда же я попробовала возразить, мне непрозрачно намекнули методом шантажа, что в случае отказа беднягу Федю ждут алкогольные вечера, ночи и дни. И похмельное утро. И цирроз горшка.

Последнее было самым убойным аргументов в попытке уговорить девушку пойти на свидание, который я вообще когда-либо слышала. И, конечно же, отказать после него было выше моих сил. Тем более, что я была в юбке и не горела желанием вновь путешествовать на чужом плече.

Не то, что бы мне не нравился такой оригинальный способ перемещения, нет. Я просто искренне сомневалась, что самому Верещагину понравится то, что на меня будут пялится остальные мужчины. И хотя они не рискнут ко мне подойти из-за банального инстинкта самосохранения, объяснить это ревнивому собственнику вряд ли получится.

А Верещагин был именно что собственником. И именно что ревнивым. Хотя очень старался не демонстрировать этого в открытую и не срываться по мелочам. За что я его очень ценила, но говорить Олегу об этом не собиралась совершенно.