Дрожащие пальцы нащупали слабый, но уверенный пульс. И страх, сковавший меня, медленно отступил, оставляя горький осадок на душе. Память, перестала играть со мною в прятки, подменяя настоящее прошлым и наоборот…

Но легче от этого не становилось. Я беззвучно смеялась и плакала, прижимаясь лбом к груди девушки. И не заботясь о том, как это выглядит со стороны. Мне было плевать, что обо мне подумают.

Ведь по их душу не приходили демоны прошлого… Разрушая иллюзию обычной жизни и сжигая дотла надежду на счастье.

Реальность возвращалась толчками, вытесняя картинки-воспоминания. Первым пришёл слух, позволяя расслышать шум шагов, различить голоса и крики, наполняющие пустой зал. Следом зрение, когда сморгнув, я поняла, что вновь вижу знакомую обстановку клуба, а на руках у меня приходящая в себя официантка. Кажется, её зовут Катя…

Последним на место встал разум, позволив громко выдохнуть, давя очередной болезненный всхлип и нелепо, неуклюже подняться на ноги, не обращая внимания на чьи-то руки, пытавшиеся мне помочь. Любое прикосновение отдавалось в голове фантомной и реальной болью в теле. Зашипев, я резко ударила по пальцам чужака и сделала пару шагов в сторону, пытаясь восстановить разлетевшееся к чертям самообладание.

Не вышло. А тело, нывшее от боли, лишь усугубляло и без того незавидное состояние. И я, шатаясь, прихрамывая, сутулясь и опустив голову, побрела в сторону бара. Мне нужно было хоть что-то, что даст почувствовать себя живой.

И это всё, о чём я могла думать.

За стойкой обнаружилась ещё пара официантов. Разум отказывался вспоминать их имена, а взгляд фокусироваться на лицах. Я тяжело опёрлась на стойку, пытаясь унять головокружение и тошноту, подкатывающую к горлу раз за разом. И, с трудом разлепив губы, тихо и хрипло выдохнула:

– Водки.

Вопросов никто задавать не стал. Они просто поставили на стойку запотевшую, высокую бутылку, глядя на меня круглыми то ли от страха, то ли ещё от чего глазами. Рвано вздохнув, я схватила её слабыми пальцами и медленно сползла на пол, не чувствуя в себе сил продолжать стоять. Опёрлась спиной на твёрдую поверхность, с трудом скрутила неподдающуюся пробку…

И сделала два больших глотка, не поморщившись от боли в ранках, от того как крепкий алкоголь обжёг горло. Пружина, сжимавшая меня изнутри, никуда не исчезла, но ослабла. Во всяком случае, настолько, что бы я смогла понять кое-что.

Мне нужен телефон. И мои братья. Чтобы я забыла, что такое беспомощность, чтобы я не корчилась от бессилия и боли. Чтобы я смогла разреветься в крепких объятиях и наконец-то успокоится, хоть и ненадолго.

Прямо передо мной появилось обеспокоенное лицо Харлея. Рыжий байкер хмурился, косился на бутылку, но не пытался ко мне прикоснуться. Тошнота вновь подкатила к горлу, и я громко сглотнула, заставляя себя говорить:

– Телефон.

– Сейчас приедет скорая и тебя осмотрят, - скупо откликнулся Илья Алексеевич, всё же попытавшись коснуться моей щеки.

Резко отклонилась, уходя от прикосновений и, едва не рухнув на пол, проговорила, крепко сжимая пальцами горлышко бутылки:

– Нахрен врачей. Мне нужен телефон, Харлей. Не трогай меня. Просто. Дай. Мне. Телефон.

Слова давались с трудом. Я понимала, что грублю, что срываюсь на человеке, который искренне обо мне беспокоится. Только вот ничего не могла с этим поделать. Я не выдержу чужих прикосновений. Я не вынесу осмотра врачей и больницы.

Мне нужна моя семья. Срочно.

Харлей окинул меня нечитаемым взглядом, но всё же протянул свой сотовый. Выхватив его, дрожащими, плохо слушавшимися пальцами я набрала знакомый до последней цифры номер и, прижав телефон к уху, сделала ещё один глоток из бутылки. Трубку взяли не сразу, а голос сложно было назвать приветливым.

Я тихо всхлипнула, закрывая глаза и подтягивая колени к груди, пытаясь сжаться в комок. И тихо прошептала:

– Дим… Забери меня… Пожалуйста…

– Изи? – мгновенно проснулся брат, его голос приобрёл взволнованные нотки. – Ты где, ребёнок? Что случилось?

– Я на работе… - ещё один всхлип и судорожный вздох. – Забери меня, Дим… Мне больно…

– Жди, - коротко откликнулся Димыч и отключился. А я вернула телефон владельцу и прижала к груди бутылку и больную руку, раскачиваясь из стороны в сторону, в попытке сдержать накатывающую волнами истерику.

Вокруг суетились люди. Кто-то что-то спрашивал, кто-то что-то хотел. Я не реагировала, не отвечала и не смотрела по сторонам. Сжавшись в комок я считала секунды, складывала их в минуты и ждала единственного человека, который никогда не оставит меня в беде. Единственного, кто никогда меня не подводил.

Моего родного старшего брата.

– Дима… - сглотнув, тихо шептала, раскачиваясь. – Димыч… Димочка… Дим… Спаси меня…

***

– Сука!

Бутылка коньяка, врезавшись в стену, разбилась, расплескав всё своё содержимое. Следом та же участь постигла и ещё пару бутылок и несколько рюмок. Но легче от этого не стало. Хотелось разного…