– Да-а-а, мы очень любим гостей, – мурлычут блондинка и шатенка, продолжая слизывать мелкие бисеринки алой влаги с царапин на теле Тома.

– А о-особенно та-аких стра-астных го-остей, – между толчками произносит Дэкиена.

– Том, твою мать! Перестань трахать эту курицу и вспомни – зачем мы здесь! – вырывается у детектива тонкий вопль.

7.2

Том удивленно оглядывается. Видит детектива Джулиан и на миг застывает. Всего лишь на миг, потому что Дэкиена толкает его зад розовыми пяточками, и он возвращается к фрикциям. Его огромное хозяйство входит в блестящую щель почти полностью, а яички… если можно назвать яичками два помидора сорта «Бычье сердце» помещенные в резиновый мешочек… его яички шлепают чуть ниже. «Он же ей синяк там поставит» – почему-то вертится в голове Джулиан.

– Я ве… веду допрос с при… с пристрастием, – отвечает Том, продолжая «допрашивать» подозреваемую.

«Подозреваемая» стонет под тяжелой тушкой и продолжает царапать пухлую спину. Блондинка и шатенка скользят грудями третьего размера по коже Тома и по-кошачьи слизывают мелкие капельки. Все заняты делом, лишь детектив еле держится на подгибающихся ногах и мужчина рядом с ней продолжает загадочно улыбаться.

– Не хочешь присоединиться к допросу? Или давай я тебя допрошу? – бархатным голосом говорит мужчина и отодвигает в сторону руку, держащую пистолет. – Или можешь ты меня допросить… С пристрастием…

Когда он подошел вплотную к ней? Это остается загадкой. Только что он был на расстоянии метра и вот уже нависает над ней. Глаза… Они заставляют Джулиан сдать все позиции. Они завораживают и обещают скорое счастье. Что-то с глухим стуком падает на ковер. Пистолет? Да, её руки свободны и они сами поднимаются к его плечам. Детектив пытается притянуть его к себе, чтобы впиться в ярко-красные губы, но легче сдвинуть фонарный столб, чем подчинить этого мужчину.

Милош не торопится, наслаждается её беспомощностью и покорностью. Легонько касается подбородка и поднимает симпатичное личико к себе. Медленно, ужасно медленно этот садист приближается к её губам. Другая рука ложится на талию и чуть притискивает к железному телу. В низ живота детектива упирается твердый предмет, напоминающий черенок от зимней лопаты.

– Не бойся, я буду ласков, – на миг отрывается от губ напомаженный тип.

– Ты… ты убил… моих родителей, – шепчет Джулиан, потому что сказать громко у неё не получается, голос куда-то пропал.

– Ах, вот откуда мне знаком твой запах. Твоя мать пахла полынью и цветущим каштаном. Да-а-а, помню, как она извивалась на мне, как просила ещё и ещё…

Мужчина говорит, а его руки расстегивают куртку Джулиан. Кожаная оболочка падает к ногам девушки. Рука мужчины, словно невзначай, касается правой груди детектива, и девушка подается чуть вперед, чтобы прикосновение стало более ощутимым, чтобы он смог оценить её размер, форму и упругость.

– Ты мразь, – срывается с губ Джулиан.

Губы Милоша кривятся в презрительной улыбке. Одну за другой он расстегивает пуговки на бежевой блузке девушки. Шлепки, хлюпание и стоны продолжают раздаваться со стороны жирного Тома и обольстительниц. И это возбуждает Джулиан ещё больше. Ей кажется, что штаны намокли до колена, колени дрожат, а соски так набухли и окаменели, что ими можно резать стекло.

– Я знаю, – шепчет мужчина. – Именно так и говорила твоя мать, когда полностью принимала меня.

Он резким движением срывает блузку с плеч девушки и на свет появляется сплошной черный лифчик. По всем канонам на девушке должно было надето кружевное сексуальное белье, обтягивающее и дразнящее, но как назло вчера у неё была большая стирка. Джулиан успевает ещё подумать о трусах-боксерах, которые намокли настолько, что натирают нежные складки. Как она их покажет обольстительному ублюдку?

Свечи моргают, и в их неровном свете показывается сначала одна, затем вторая грудь Джулиан. Девушка дрожит в его руках, но не от холода, наоборот – жар заполняет тело и, кажется, что ещё чуть-чуть и появится запах горелых волос.

– Какое чудесное зрелище. Так бы всю жизнь не отрывался от него, – мужчина наклоняется и целует ложбинку между двух полусфер. – Будто крышечки на небольших блюдцах, а ручки ещё и увеличиваются в размерах, чтобы удобнее было брать.

Он сжимает левый сосок и словно разряд тока сотрясает тело девушки. Волна мучительного блаженства, сопровождаемая мурашками, проносится от копчика до легкого пушка на шее. Легкий стон слетает с губ Джулиан. Мужчина улыбается и сжимает второй сосок, мягко, но твердо. Словно накинул клеммы для «прикуривания» аккумулятора. Джулиан чувствует вторую волну. Она гораздо мощнее первой. Ещё чуть-чуть и она зайдется в пароксизме оргазма. В эту самую секунду она жалеет, что у неё нет третьего соска, а у него третьей руки.

Однако, Милош лишь чуть больше растягивает губы в улыбке, чуть приседает и прижимается к горячему телу детектива. У девушки возникает ощущение, что она уселась на перила – настолько твердым и большим кажется тот черенок, который протискивается между её ослабленных бедер. И да – он нажимает на тот самый сосок, которого так не хватало девушке.

– А-а-а, – срывается с её губ звук из порнофильма.

Она выгибается назад, словно пытается встать на мостик, но железные пальцы держат крепко, и девушка возвращается обратно. Конвульсии… Судороги, словно она находится в центре эпилептического припадка, бьют её полуобнаженное тело. Она впивается когтями в рубашку своего сладостного мучителя и, сотрясается в затухающих подергиваниях, и в этот момент ей хочется только одного – сигаретку с ментолом и сто граммов виски.