По мере приближения вооруженной колонны Рэб пытался определить степень ее опасности. Вариант с мурами сразу отпал. Слишком строго и мало оружия. Муры были похожи на анархистов времен Гражданской войны, из каждого окна должен был торчать один или несколько стволов оружия, на крыше каждой машины минимум по одному пулемету, а еще лучше безоткатное орудие.

В приближающейся колонне очевидный упор делался на скорость и возможность преодолеть опасность сходу. Это могли быть опытные рейдеры либо парни из какого-нибудь близлежащего стаба, отправившиеся на осмотр подконтрольной местности, где судя по всему, шла незаконная стрельба.

Рэб намеренно держал руки перед собой, показывая свое миролюбие. Страх был. В Улье человеческая жизнь стоила мало и никто особо не заморачивался с моралью, если ему хотелось убить. «Бардак» Рэба был завидной вещицей, из-за которой его могли и прихлопнуть вместе с пацаненком.

Колонна взяла Рэба в полукольцо. Ствол одного крупнокалиберного пулемета смотрел на него, второго на «Бардак». Несколько секунд после остановки из машин никто не выходил. Рэб почувствовал на себе изучающий взгляд. Наверняка их сбил с толку единственный человек, позволяющий заявлять о себе так громко. Одиночки в Улье были либо психопатами, либо самоубийцами. Век обеих категорий был не долог.

– Ты кто такой? – из легковушки по центру спросил бородатый мужик.

– Меня зовут Рэб.

– Почему один?

– Так получилось.

– Подними руки и подойди, если попытаешься дернуть ими, пристрелю.

Рэбу ничего не оставалось, как выполнить приказ. Он поднял руки вверх, и, чувствуя себя абсолютно беззащитным, направился к машине бородача.

– Стоять!

Рэбу приказали остановиться в десяти шагах.

– Обыскать!

Из машин выскочили два парня, подбежали к Рэбу и бесцеремонно проверили его одежду.

– Чист, – доложил один из них.

Только после этого бородач позволил себе выбраться из машины. Не сводя взгляда с Рэба, он подошел к нему.

– Ну, рассказывай, мужик, какого черта ты здесь отираешься, да еще и палишь белым днем почем зря.

– Отирался здесь, потому, что нам на хвост рубер сел, а у меня только пукалка с собой, вот и пришлось на воде от него прятаться, – Рэб кивнул в сторону БРДМ.

– Отбился?

– Кое-как.

– Ценный у тебя аппарат, – Бородач оценивающе оглядел «бардак». – Где взял?

– Давно мой, – уклончиво ответил Рэб.

Он не знал, что соврать о своем возвращении в Улей. Его бы не поняли или, скорее всего, не поверили.

– Давно? – Бородач направился к машине.

Осмотрел ее со всех сторон, поскреб пальцем по ошметкам прилипшей на ней грязи.

– Давно говоришь? А краска-то почти не царапанная, есть только свежие следы, сегодняшние, поди. Махнемся?

По наглой ухмылке бородача, Рэб понял, что равноценного обмена ждать не придется. Скорее всего, ему предлагали обмен на жизнь, а не на одну из машин из колонны.

Вдруг, башня «бардака» крутанулась. Бородача, как с ног сбило. Он тут же оказался на земле. Рэб ругнулся про себя.

– Какого хрена, мужик у тебя там? – не поднимаясь с земли, спросил Бородач. – Ты же сказал, что один?

– Это ребенок, мальчишка. Он слишком мелкий, чтобы считать его за полноценного напарника. Так, лишний рот.

– А ну-ка, прикажи ему показаться, и без глупостей, – Бородач вынул из-за пазухи «Макаров» и направил его в сторону верхних люков.

Открылся боковой. Вначале показались руки Бубки, он помахала ими, чтобы обратили внимание на его появление, а потом выбрался полностью.

– Я же говорил, – произнес Рэб.

– Нахрена он тебе?

– Подобрал из жалости.

– Больше сюрпризов не будет, а, Дед Мазай?

– Я не знаю, чему вы вообще удивляетесь. Могу и я теперь спросить у вас, кто вы такие?

– Спросить можешь, но ответ не получишь. Слишком много развелось в последнее время людей, задающих вопросы.

– Шторм! – из машины с пулеметом выбрался мужчина невысокого роста, с большим шрамом по левой щеке.

– Шторм, слыхал, это мое имя. Чего тебе? – спросил он у позвавшего его человека.

– На ушко.

Шторм бросил на Рэба подозрительный взгляд, ничего не сказав, направился к напарнику. Пока тот шептал ему, Шторм удивленно смотрел на Рэба.