Скорый поезд «Новосибирск – Адлер» (две книги в одной)

Аннотация

Память, либо некая мистика возвращает главного героя в события десятилетней давности, когда его вагон был захвачен бандой людоедов…На сей раз ему придётся пережить куда более трудные испытания, дабы вновь выжить.В сборник включены две книги: Скорый поезд Новосибирск – АдлерСкорый поезд Новосибирск – Адлер – 2

НОВОСИБИРСК – АДЛЕР ЧАСТЬ 1 Вообще-то из Омска в Европейскую часть страны, я обычно добираюсь самолётом. Однако на сей раз, предпочёл отправиться в Ростов, именно на поезде. Иногда, знаете ли, хочется взять небольшой тайм-аут в этой бесконечной гонке за место под солнцем. Тем более глубокой осенью, когда частенько на меня накатывает лёгкая форма апатии. Потому и двое суток, проведённых под стук колёс, в данном случае рассматривались мною не иначе, как сорок восемь часов отдыха, полудрёма и полного отрешения от текущей суеты. Поезд «Новосибирск – Адлер» был проходящим и прибывал он на омский вокзал довольно-таки рано. Возможно поэтому, на вокзальном перроне было не многолюдно. Ко всему прочему, в это сумрачное, прохладное и пасмурное утро, прилегавшую к вокзалу территорию, заволокло плотным туманом. Сквозь его пелену кое-как просматривались мощные прожектора, установленные на высоких мачтах по периметру станции. Состав прибыл точно по расписанию. Ведущий локомотив, окутанный обрывками тумана, словно некий монстр из фильма ужасов, почти бесшумно и как-то неожиданно вдруг выплыл из молочной белизны водно-воздушной взвеси. Быть может именно эта картина прибытия поезда, несколько завораживающая и чуть жутковатая, на некоторое время и поселила в моей душе отчасти дурное предчувствие в предстоящем пути. А впрочем, то были мимолётные эмоции, которые очень скоро и вовсе забылись. Нужный мне купейный вагон, под номером двадцать пять, оказался в составе поезда последним. Потому и поспешил я в самую дальнюю часть перрона. Вместе со мной, посадки в вагон ожидали трое военных: прапорщик и два солдата, тащивших оцинкованный и опечатанный ящик. Дождавшись, когда из вагона выдут сходящие в Омске граждане, а так же иные пассажиры, высыпавшие на свежий воздух размять кости, я предъявил проводнице свой билет. – Мужчина, будьте добры, помогите нам затащить в вагон эту хрень! – указывая на ящик, обратился ко мне прапорщик. – Да, ради Бога. – трудно было отказать в столь уважительной просьбе. Тем более что и сам я был некогда военным и мне самому, подчас приходилось тягать попутные грузы. Действительный же смысл обращения прапорщика я понял лишь тогда, когда все мы, то есть вчетвером, взялись за тот ящик. Потому как оказался он, в буквальном смысле неподъёмным. Не представляю, каким образом эти двое худосочных солдатика умудрились допереть его до состава. Пыхтя, тужась, рыча и перехватывая руку, с горем пополам нам всё же удалось взгромоздить его в тамбур, после чего, доволочь до нужного купе. – Спасибо тебе, братишка! – едва переводя дыхание, кое-как выдавил из себя прапорщик. – Докуда ж вы едите и как этот гроб собираетесь вытягивать из вагона? – на всякий случай поинтересовался я. – До Армавира. – Увы, но я схожу раньше. В Ростове. – вздохнул я, с явным облегчением и осознанием того, что не придётся мне повторно прикасаться к этой неподъёмной ноше. – Так что, извиняйте. Ничем помочь, не смогу. – Надеюсь, там будет проще. И мы сумеем обойтись без посторонней помощи. Ведь в Армавире, нас должны встретить. – ответил прапор, скидывая с себя бушлат. Забегая вперёд, следует отметить то, что этот самый ящик мне всё же придётся потаскать. Причём, в самом ближайшем будущем. Однако всему своё время и об этом я расскажу вам чуть позже. Моё купе оказалось рядом с купе военных. А именно, в самом конце вагона. На нижней полке слева, укутавшись одеялом, спала девушка. Вслед за мной в купейный кубрик вошёл мужчина в спортивном костюме, примерно моего же возраста. – Гена. – полушёпотом (дабы не разбудить спящую) представился вошедший. Он осторожно выставил на столик, очевидно, купленное на перроне пиво. – Андрей. – ответил я. – Пивка не желаете? – мой новый знакомый щёлкнул по одной из бутылок пальцем. – За предложение, конечно же: спасибо. Но в начале, предпочту немного отдохнуть. – ответил я, располагаясь на нижней полке справа. После чего, пояснил. – Из дома вышел ни свет ни заря. Пока до вокзала добрался, пока дождался поезда. Короче, ни черта не выспался. – Да, без проблем. Сам сел в вагон, практически за полночь. Как говориться: прямо из-за праздничного стола. Вчерась, чуть ли ни целый день, мои друзья меня на курорт провожали. Потому и «колосники» с утра горят. – На курорт? В середине-то октября? – переспросил я с удивлением. – Да, хоть в декабре. – усмехнулся Генка. – Главное, чтоб на халяву. Проезд до места, и весь пансион оплачивает работодатель. Собственно на том, наше утреннее знакомство и окончилось. Не расстилая постельные принадлежности, я прилёг на своё место и закрыл глаза. До моего слуха долетело, как Гена перешёл в соседнее купе и заговорил с прапорщиком. «Наверняка, нашёл собутыльника!» – тотчас подумалось мне. В наступившей тишине, да под размеренный стук колёс, я медленно погрузился в долгожданную дремоту. Впрочем, спать мне пришлось совсем недолго. Очень скоро я был разбужен проснувшейся соседкой. Нет. Конечно же, она не трясла меня за плечо, и не орала мне в ухо: типа, вставай. Просто я сам, был вынужден проснуться от её пробуждения. Потому как барышня, не менее восьми раз, с шумом открывала и закрывала дверь купе (наверное, ходила умываться и приводить себя в порядок, а после отправилась за чаем или ещё зачем, к проводникам). Чуть позже, когда соседка приступила к завтраку, в наше купе вернулся и Геннадий, слегка повеселевший после утренней опохмелки. Я уже не спал. Тем не менее, продолжал лежать с закрытыми глазами, делая вид, что всё ещё прибываю в полудрёме. Мне необходимо было время, чтобы слегка освоиться в новом для меня месте. Ну, там.… Немного привыкнуть к нынешней обстановке, к малознакомым людям. Поначалу, я почему-то посчитал, что моя соседка (кстати, довольно привлекательная особа, двадцати трёх – двадцати пятилетнего возраста) приходится уже известному мне Геннадию, супругой. В действительности, они оказались братом и сестрой. Катерина (так звали мою соседку по купе) напросилась в попутчики к Геннадию, якобы, для решения каких-то служебных вопросов с объектами сочинской недвижимости. Сам же Гена, занимал должность менеджера среднего звена в одной из крупных новосибирских строительных компаний. В общем, за какие-то четверть часа, я успел познакомиться с братом и сестрой, что называется: «заочно». Когда же я «проснулся» и присоединился к их гостеприимному столу, выложив на него и свои «разносолы», наше знакомство состоялось уже и на «очной» основе. После плотного завтрака мы попытались поиграть пара на пару в «дурака», пригласив четвёртым игроком прапорщика. Однако эта затея нам очень скоро надоела. Короче, наше общение отчего-то не клеилось. И вполне возможно потому, что я всё ещё тешил себя надеждой на иллюзорный отдых и бездельное времяпрепровождения наедине со своими мыслями. Была даже задумка попросить проводников «переселить» меня в другое купе. Ведь курортный сезон был уже окончен, и мы следовали в южном направлении, фактически в полупустом вагоне. В своём большинстве, пассажиры ехали на короткие расстояния и занимали свои места, лишь на какие-то шесть-восемь часов. После того, как мы миновали Тюмень, мне окончательно стало понятно, что запланированный отдых придётся временно (если не полностью) отложить. Ведь именно там к нашей компании присоединился нефтяник Владимир. Он был младше меня, лет на семь. И лицо его, мне как будто бы показалось знакомым. Однако присмотревшись и немного поворошив свою зрительную память, я пришёл к выводу, что это чистое совпадение. Скорее всего, он чертовски был схож с кем-то из моих приятелей. – Ну что, попутчики? За знакомство? – не успев войти, Владимир выставил на купейный столик бутылку дагестанского коньяка. – А почему бы и нет. – ответил Генка, прибавив к сорокаградусному «кавказцу», бутыль молдавского вина. Тотчас, Катя засуетилась с дорожными закусонами. «Да, в принципе и чёрт с ней, с этой пустой дремотой. В хорошей и беззаботной компании, бывает, что и расслабляешься куда круче. А, кроме того, коллектив, собравшийся ныне за столом, вроде бы, что надо. Весёлые и не закомплексованные ребята, с безграничным чувством юмора. Вот и мне, давно пора бы окончательно отойти от „осенней спячки“.» С людьми, которых я знал не более суток, мне было до того легко и просто, будто знаком я был с ними, чуть ли, не полжизни. В общем, нормально так посидели. В Екатеринбурге «подзаправились» спиртным и провиантом. Хоть и пили мы, почитай целый день, однако вели себя достаточно интеллигентно, тихо и аккуратно, не доставляя каких-либо неудобств остальным пассажирам. Тем более что этих самых пассажиров, после Екатеринбурга, практически и не осталось. Наше купе «дальнобойщиков» (Катя, Генка, Вовка и я), вояки (прапор с двумя солдатами) и в лучшем случае три-четыре «спринтера», разместившихся в голове вагона, рядом с комнатой проводников. – А чё вы хотели?.. – пояснила данное обстоятельство проводница Фая. Она время от времени подсаживалась к нашему столику, да пропускала рюмку другую. – …В купейном вагоне сейчас мало кто поедет. Тем более, на малые расстояния. Потому как дорого. Вон плацкартные, битком забиты. Тогда как мы, считай, всю зиму порожняком будем ходить. Кстати, Василий. Всё забываю спросить? – проводница вдруг обернулась к прапорщику. – Что за сундук вы с собой везёте? – Честно сказать, я и сам не знаю. Мы с ним уже месяц, как таскаемся. Говорят: новейшая разработка Новосибирского Академгородка. Генератор каких-то там частот. По началу, с мигалками и вооружённой охраной нас сопроводили в сторону Барнаула. Не успели добраться до места, как получаем новый приказ: сворачиваться в Омск, на танковый полигон. Туда нас отправили, уже на обычном грузовике с парой автоматчиков. А там… Имею в виду, в Омске. Вдруг выяснилось, что рядом с полигоном кладбище. Что, дескать, проводить испытания данного прибора с подобным соседством, категорически запрещается. Пару дней помыкались-потыкались и получили новое распоряжение: сруливать вместе с прибором в Армавир. Без какой-либо охраны и табельного оружия довезли нас до вокзала, да и оставили посреди привокзальной площади, на произвол судьбы. Вот вам и вся секретность. За этот месяц, мы так ни разу этот ящик и не открыли. Потому и не имею я представления, что это за «разработка» и с чем её едят. – Тут Васёк, между делом о кладбище обмолвился. – диалог Фаи и прапорщика ненавязчиво оборвал Геннадий. В отличие от всех остальных, он начал выпивать с самого утра, потому ближе к вечеру и находился уже в изрядном подпитии. – …Вот и я хочу поинтересоваться у профессионального нефтяника и, в конце концов, у опытного «бурильщика». Правда ли, Володя, что вгрызаясь в недра нашей земли-матушки, вы иногда слышите голоса из преисподней? О данной жути я как-то по телевизору слышал. – Уж и не знаю, голоса это или нечто иное. – заслышав родную тему, Вовка заёрзал на месте. – Да только, так иногда повеет смертью из глубин земных, или хохотнёт оттуда таким ужасом, что мало не покажется. Бывает, рассказывают мужики. Дескать, видели они на проходках и чертей, и как серые тени из скважин выскакивали. Да чего далеко ходить? На прошлой вахте забуриваемся мы в болото. А оттуда вроде как дымка подымается в виде некой твари. И тихо так, говорит нам… – в это мгновение, Владимир схватился Фаю за руку и зычно выкрикнул. – …Отдай своё сердце! – Тьфу ты, идиот! – сплюнула перепуганная проводница. Над злой шуткой нефтяника, мы ещё долго смеялись. Пока разговор на мистические темы не решила продолжить Катя, сестра Геннадия. – Ребята, а вот я совсем недавно прочитала историю, про одну богатую вдову. В общем, у одной бабы внезапно скончался муж. Сердечный приступ. Отдавая последнюю дань, женщина не пожалела средств на достойные похороны супруга. Жили они в роскоши, потому и проводы главы семейства необходимо было провести в соответствии с данным статусом. Однако в последний момент вдруг выяснилось, что родители умершего (проживающие за границей) не поспевают к намеченной скорбной дате. То ли известили их слишком поздно; то ли путь у них был не близким, с многочисленными пересадками. А быть может, возникли определённые трудности с пересечением границ. Так или иначе, но на пару дней, мать с отцом на похороны сына опаздывали. Короче, наша барышня оказалась в безвыходной ситуации. С одной стороны, переносить похороны было не реально. Умерший считался в городе личностью известной и знаковой. Потому, об изначально намеченной дате и времени были давно оповещены первые лица города и области, вплоть до Губернатора. С другой стороны – близкие покойного… Не уважить их, в определённой степени было кощунством. Совсем уж как-то не по-людски. И тут на помощь вдове неожиданно пришёл сотрудник «крутого» ритуального салона. Он-то и объяснил женщине в доходчивой форме, что родители спешат на похороны, по сути лишь ради того, чтоб последний раз взглянуть на сына. Потому и посоветовал этот специалист, профессионально занимавшийся ритуальными делами, установить в гробу подсветку и мобильную видеокамеру, батарея которой рассчитана на длительное использование без дополнительной подзарядки. Таким образом, и похороны состоятся в назначенный час, и родственники смогут увидеть покойного: хоть месяц спустя, хоть два. В начале, женщина отвергла эту идиотскую затею в категоричной форме. Однако время шло и ничего нового, более приемлемого для выхода из этой патовой ситуации она так и не придумала. В конце концов, камеру установили. Родители умершего отнеслись к снохе с полным пониманием. Более того, увидев на экране монитора лицо усопшего, пожилые люди поразились возможностям современной технике. На девятый день, помянув сына, родственники отправились в обратный путь. На том, собственно, история могла и окончиться. Однако было у неё и своё продолжение. – Катерина уселась поудобнее и продолжила своё повествование с присущей для любой женщины сентиментальностью. – Наша вдова, впервые за последние лет двадцать, оставшись в пустом и огромном доме одна, лишь теперь в полной мере сумела ощутить холод своего одиночества. Когда же наступил поздний вечер, она не сдержалась и включила монитор своего компьютера, на который поступал сигнал прямиком с кладбища. После чего, долго смотрела на лицо мужа и тихо плакала. С тех самых пор, женщина не могла уснуть, пока не увидит своего супруга, пока мысленно не пообщается с ним, не спросит совета, не обсудит прожитый день. Те ежедневные «свидания» продолжались около месяца. И вот однажды, включив компьютер, вместо до боли знакомого лица супруга, наша вдова вдруг увидела на экране монитора чёрный череп с горящими красным светом глазницами. От страха её колотило всю ночь. Уже утром, посчитав ночные видения бредом своего больного воображения, женщина решила-таки покончить со злополучной техникой и никогда более не беспокоить усопшего. Но то ли из женского любопытства; то ли из-за нежелания ещё раз «потерять» мужа, её рука так и не смогла поднять молоток, дабы расколотить вдребезги тот злополучный модем. На следующую ночь её взору предстала некая сатанинская картина со стекающей по экрану густой алой кровью. Через сутки, в едва различимой темноте барышня увидела две тёмные фигуры в длинных, доходящих до пят плащах с балахонами, накинутыми на головы. Дальше – больше. Каждую ночь новый сюжет из загробного мира. Будто бы муж её, отправляясь в «зазеркалье», прихватил с собой и эту злополучную видеокамеру. В общем, баба едва не тронулась умом, если бы на помощь ей не подоспели подруги с психологами и сотрудниками правоохранительных органов. Позже выяснилось, что могилу супруга, из хулиганских побуждений была вскрыта юными вандалами. Вмонтированную в гроб камеру, они похитили. Тогда как вдова, всё это время наблюдала за идиотскими шалостями малолетних извращенцев. Вот такая жуть. – подытожила Катя. – Не представляю, какого было той женщине ночью, в пустом-то доме. – Тебе-то, чего переживать? – усмехнулся Геннадий. – Ты б замуж в начале вышла, а уж после и о похоронах думала. – Типун тебе на язык. – огрызнулась девушка. – Это ты чего в большей степени испугалась: свадьбы или похорон? – не унимался старший брат. – Генка, шёл бы ты лучше спать. Мелишь чего не поподя. – Катя воспользовалась своим последним и самым верным аргументом, упрекнув брата в злоупотреблении алкоголем. – А ты сама, разве не мелишь? – вдруг взъерепенился Геннадий. – Придумала, понимаешь, какую-то хрень про летающие гробы с видеокамерами. Да ещё и посторонним людям, об этом треплешься. – Я, правда, об этом читала. – в отчаянии выкрикнула Катя. – Ребята, не ссорьтесь. – остановил родственников прапорщик Василий. – Так хорошо сидели. И вдруг, из-за какого-то пустяка перецапались. Лучше слушайте, чего я вам расскажу. Все притихли. За окнами вагона уже стемнело. Потому и «страшилки», рассказанные в купейном полумраке с особым придыханием и соответствующими интонациями, создавали определённую ауру, навивавшую на слушателей некую таинственность, незримое чувство страха и опасности. Словно вернувшись в детство, во времена подростковых школьных пионерлагерей, взрослые дяди и тёти были готовы как рассказывать и слушать, так и верить в полуфантастические события, во всевозможную чертовщину. – Я могу быть на сто процентов уверен в том, что история, о которой я собираюсь вам поведать, по-настоящему реальна!.. – пока Владимир разливал по стаканам очередную дозу спиртного, Василий приступил к своему рассказу. – …Потому как лично прочитал о ней в газете, году этак в восемьдесят первом или втором. То есть, ещё в советские времена. Ни то в «Труде»; ни то в «Известияях». По тем временам, газетным очеркам и рассказам, уж поверьте мне (пятидесятилетнему мужику), можно было доверять. За какую-либо ложь или откровенную туфту, в ту эпоху могли и посадить. Я уж и не говорю о сдачи партбилета или увольнения из редакции. Короче. Началось всё, как и в предыдущем повествовании, со смерти мужа. Никакого богатства – обычная советская семья. Потому и похороны были скромными. Прошёл с тех траурных дней примерно месяц. Вдова вроде бы успела прийти в себя, вернутся к прежней жизни и в свой сугубо женский фабричный коллектив. Так вот, приходит она как-то утром на смену, а девчонки… Имею в виду её коллег по работе, обычных швей и ткачих. В общем, они вдруг принялись поздравлять её с выигранной машиной. Дескать, повезло тебе! Мол, Боженька, хоть чем-то компенсировал тебе потерю кормильца! Наша дама, как говориться: ни ухом, ни рылом. Никак не может дорубить с чего это вдруг. Впрочем, чуть позже она начинает кое-что припоминать. Оказывается, ещё задолго до похорон мужа, девчонки из цеха скинулись по пятьдесят копеек, дабы приобрести пачку лотерейных билетов, и чтоб номера в них шли подряд. Дескать, так будет больше шансов на какой-либо ценный выигрыш. Пачку купили, билеты раздали. На том, собственно, всё и забылось. Потом смерть мужа, похороны, траур, поминки, девять дней, сорок дней. Ну, это у неё одной были заморочки. Остальные барышни, необременённые скорбными мероприятиями, благополучно сверили номера своих лотерейных билетов с опубликованной в газете таблицей. Где-то, ну совсем рядом вдруг обнаружился и главный выигрыш – автомобиль «Волга». При помощи самых нехитрых и логических расчётов меж сотрудников одного коллектива, определили и того, кто должен был стать победителем. Для вдовы, оставшейся с тремя детьми, те деньги, вырученные за выигранную «тачку», естественно были хорошим подспорьем. Не иначе, как манна небесная. Радость нашей героини омрачало лишь одно обстоятельство. Она совершенно позабыла, куда сунула тот счастливый билет, принесённый с фабрики три месяца назад. Как вы наверное и сами понимаете, вечером того же дня верх дном была перевёрнута вся квартира. Трое детей во главе с матерью, тщательнейшим образом проверяли каждый закуток жилых помещений, перелистали каждую книжку, перетаскали мебель и, чуть ли, не вскрыли пол со стенами. К двум часам ночи стало понятно, что счастливого билета в доме нет. И лишь утром, что называется: на свежую голову, женщина вдруг вспомнила, что выигрышный билетик она сунула в карман пиджака мужа. В тот вечер, они собирались на спектакль. Супруг одел на себя парадно-выходной костюм. Тогда как наша дама, выкладывая из своей сумочки ненужные предметы, наткнулась на лотерейный билет. Со словами: «Возьми на счастье!» – она и вложила его в тот самый кармашек пиджака, куда обычно приспосабливают носовой платок. Главная же беда заключалась в том, что именно в этом самом костюме, она и похоронила своего мужа. Она рассказала о том на работе. Подруги посочувствовали, немного утешили. Всё бы ничего, да только с этого самого момента женщина вдруг начала ловить на себе презрительные взгляды коллег по работе. Дескать, вот же паскудная баба: получила по-тихому выигрыш, свалила всё на похороны и даже не «проставилась», дабы обмыть главный приз. Слухи и кривотолки в женском коллективе множились и разрастались, как снежный ком. Вместе с тем, усиливалось и незримое давление на женщину. И уже через неделю ей объявили бойкот молчания. В столовой никто не смел, подсесть к ней за один столик. От неё отвернулись даже самые близкие подруги. Отчаяние женщины очень скоро достигло своего апогея. Ей уже ничего не оставалось, кроме как написать заявление об эксгумации. Вполне естественно, что на вскрытии могилы вместе с официальными лицами присутствовала и сама вдова. Ведь она, собственно, и являлась инициатором этой малоприятной процедуры. Вот уж где была настоящая жуть… Прапорщик сделал короткую паузу, дабы влить в себя уже разлитые по стаканам дежурные сто грамм. И не закусывая продолжил. – …Вы только представьте, какие чувства будоражили душу той женщины, когда копальщики, убрав с надгробного холма памятник, принялись выбрасывать из могилы ещё не слежавшуюся и толком не осевшую землю. Тут вам и страх, и стыд, и позор, и ненависть к самой себе. – Да уж. Не хотела б я оказаться на месте той бабы. – тяжело вздохнула Фая. – Билет-то, хотя бы нашли? – поинтересовался Владимир. – В том-то и дело, что не нашли. – усмехнулся прапорщик. – Не нашли ни билета, ни костюма, ни покойника, ни гроба. – То есть, как? – в удивлении округлила глаза Катя. – А вот так. – вновь хихикнул Василий. – Рыли-рыли, а там и нет ничего. Могила оказалась пустой. Баба, в обморок. Тут-то и всполошилась милиция с прокуратурой. Завели уголовное дело. Во все сберкассы были разосланы ориентировки с номером пропавшего билета. И примерно через неделю, в одном из отделений объявился-таки и некий гражданин, предъявивший в кассу именно эту «лотерейку». Повязали, начали колоть: дескать, где взял билет. А тому скрывать нечего. Купил он в комиссионке костюм, сунул руку в карман, а там лотерейный билет. Сверил с таблицей – машина! Вот и помчался на радостях в ближайшую сберкассу. Менты бегом в комиссионку. Уж и не знаю, как сейчас… А раньше, всё было официально. Вещи сдавались в скупку, исключительно по паспорту. Быстро вышли на гражданку, выставившую на продажу, аж пять мужских костюмов. Жила та баба в сельской местности, близ городских окраин. Хуторок на отшибе посёлка. Туда-то и наведались блюстители порядка с ордером на обыск. Семья той бабы занималась разведением песцов. Из шкурок тех зверьков, шили шапки и шубы. В начале, гражданка пошла в полный отказ. Дескать, ничего не знаю, моя хата с краю. Когда же припёрли её к стенке неопровержимыми фактами, тут-то она и раскололась. Оказалось, что в дирекции кладбища у неё работал какой-то родственник. Вот он-то, под покровом ночи и позволял этим злыдням раскапывать «свежие» захоронения. У них там было нечто схожее с безотходным производством. Гробы пускали на дрова, для печки. Одежду с трупов, развозили по комиссионкам. Тогда как тела самих мертвецов, пускались на корм песцам. Тут вам не только жуть, но и полный кошмар. С минуту все сидели молча. По-видимому, каждому из присутствующих было трудно уместить в обычные человеческие мозги, этакую холодящую кровь мерзость… Уж и не знаю, что в большей степени повлияло на меня: рассказ Василия о семье «нелюдей», обитавших на отшибе посёлка, или сама атмосфера купе, перенасыщенная мистицизмом и жаждой некоего чувства опасности – какой именно из этих двух факторов в конечном итоге всколыхнул мои далёкие воспоминания, заставив меня кое о чём вспомнить. И не просто вспомнить, а ещё и поделиться своими чувствами и переживаниями с окружавшими меня людьми. – Ребята, пожалуй, и у меня отыщется история, которая будет вам весьма интересна… – начал я с некоторым волнением в голосе. Без сомнения, я чертовски переживал. Потому как ни разу в жизни и ни единому человеку о ней не рассказывал. Быть может, считал, что прозвучит она из моих уст совсем уж нелепо. И в какой-то мере опасался, что будут надо мной посмеиваться, да припоминать мне её в качестве подкола в будущем. А возможно, опасался я и нечто иного. Имею в виду, криминальные последствия данного пересказа. Ну, а здесь, в поезде, я несколько осмелел. Потому как своих слушателей я видел впервые и, возможно, никогда более не увижу. Или принятый на грудь алкоголь, да весёлая беззаботная компания, просто располагали к откровенному разговору. – Хочу сразу предупредить… – продолжил я, немного освоившись в роли рассказчика. – …Что история эта, мною не прочитана и не услышана от кого-то. Все её перипетии, я пережил на своей собственной шкуре. И, пожалуй, лишь я один ныне являюсь последним и единственным свидетелем тех кровавых событий. Ну, а кроме того. Могу смело заверить вас в том, что истории, которую я собираюсь вам поведать, в буквальном смысле перевернула всю мою последующую жизнь. – Обожди-обожди. – вдруг встрепенулась проводница, обращаясь ко мне. – Сейчас будут подряд две станции: «Янаул» и «Агрыз». Мне нужно разбудить Светку, свою напарницу. Да и самой не мешало бы вздремнуть. Не дай-то Бог, с утра попасться на глаза начальнику поезда с запахом перегара. Андрюша! Давай-ка, ты расскажешь эту историю завтра. Уж больно мне хочется её услышать. – Ну, завтра – так завтра. – в общем-то, я и не возражал. Однако стоило Фаи скрыться в дальнем конце вагонного полумрака, как меня дёрнул за рукав Василий. – Чёрт с ней, с этой проводницей. Она и без того, уже пьяная. Начинай свою историю. – Но, ведь я пообещал. – растерявшись, я и не знал что делать. – Андрей!.. – поддержал прапорщика Владимир. – …Об этом обещании, уже завтра она и не вспомнит. – Конечно, начинай. – высказалась и Катя. – Заинтриговал, понимаешь. И сразу в кусты. – Ща тяпнем по стопочке. – Геннадий потянулся за бутылкой. – И рассказывай. – По-моему, тебе уже хватит «тяпать». – вновь возмутилась Генкина сестра. – Ты чё, снова за своё? – повысил голос недовольный брат. – Ладно-ладно. Будь, по-вашему. – согласился я, дабы пресечь на корню очередной назревающий конфликт. – Наливай. А уж я, пожалуй, и начну… ЧАСТЬ 2 Случилось это, летом девяносто второго года – теперь, уже прошлого столетия. Было мне тогда двадцать пять лет. Год назад меня уволили по сокращению из Военно-Воздушных Сил, и я только-только начинал привыкать и осваиваться в новой для себя жизни. Устроился в одну, по тем временам преуспевающую компанию. Был я там: ни то снабженцем; ни то экспедитором. В те мутные времена, особого распределения по каким-либо должностям и обязанностям (в большинстве предприятий, только-только зарождающегося частного бизнеса) ещё не наблюдалось. Какой-либо амбициозный парнишка, обладавший маломальскими родительскими подвязками, брал деньги в долг и регистрировал своё ООО, АОЗТ или просто ИП в местной администрации. Набирал себе команду из своего ближайшего круга, то есть, из местных пацанов. Они-то и занимались всем подряд. Потому как никто в те времена ещё не знал, как должно, это самое малое предприятие работать. Лишь спустя три-четыре годика, то частное предприятие (если, конечно, оно умудрилось выжить) обретало некий контур. Кто-то отсеивался; кто-то напротив, подымался до уровня приближённого к генеральному директору, имея чёткий реестр своих прав и обязанностей. Так и я (бывший офицер), тем же самым макаром устроился на работу в один из полулегальных кооперативов, неким сотрудником «на подхвате». Мотался по уже знакомым, по прежней службе или учёбе местам. Примерно, в районе Поволжья. Искал где и чего можно урвать подешевле, да продать подороже. В те лихие годы вся страна только и делала, что воровала да продавала. Перепродавали или меняли по бартеру в буквальном смысле всё. Шоколадные батончики на бензин; горох нынешнего урожая на автомобильные пылесосы; соль на покрышки и так далее. Потому и не существовало для меня, холостого молодого человека, каких-либо границ и пределов. Главным было, почаще выходить на связь со своим работодателем, да сообщать ему о той или иной заключённой сделке. И вот однажды, пришлось мне добираться в свой родной город Омск, из Пензенской области через Саранск. Тот путь, был не самым коротким и показался он мне тогда, чуть ли, не бесконечным. Началось же всё с того, что я случайно прознал о некоем заворовавшемся директоре совхоза, который пытаясь залатать прорехи в своей бухгалтерии, готов был продать выращенные совхозом овощи почти за бесценок. Уже прибывая на пензенской земле, я отыскал тот совхоз и того самого директора и в первый же день знакомства заключил с ним чрезвычайно выгодное соглашение. После чего отзвонился в офис и уж собрался было в обратный путь. Однако в поисках подходящего транспорта, я провёл в том совхозе, без малого ещё неделю. В ожидании какой-либо попутку, я промаялся бездельем почти шесть дней и всё же своего дождался. Мне уже было плевать в какую сторону ехать. Главное, вырваться из этого Богом проклятого, нищего и разорившегося хозяйства. Потому и напросился я в попутчики к одному дедку, отъезжавшему не своём «Жигулёнке» в Мордовию. То есть, чуть ли не в противоположном мне направлении. Так, через сутки, я оказался в цивилизованном мире. Точнее, на Саранском железнодорожном вокзале. Однако и здесь, всё оказалось не так-то и просто, как я рассчитывал ранее. Начало августа – курортный сезон в полном разгаре. Мало того, что прямых поездов до Омска, раз-два и обчёлся. Так ещё и билеты на них, чуть ли не до середины сентября, давно распроданы. Приходилось уповать, разве что, на случайное свободное места по прибытию того или иного состава, либо как-то «договариваться» непосредственно с проводниками. Благо нашёлся один умный гражданин, случайно подсказавший, что в моём случае, лучше всего выбраться ни то на Узловую; ни то на Разъездную станцию. А уж там, через Челябинск полно поездов и до моего Омска. Дескать, сама эта Узловая или Разъездная мелкий городишко. Зато, через неё проходит около семидесяти процентов всех поездов на Восток. Это уже позже, как говориться: на светлую голову, предметно склонившись над картой, я и понял что мужик тот, дословно сказал мне следующее: «Доберись до Рузаевки. Это узловая станция. Там хороший разъезд по всем направлениям!». Уж и не знаю, почему тогда, будучи на саранском вокзале, в памяти моей так и не зафиксировалось ключевое слово: «Рузаевка». Тогда как чётко втемяшились в мою башку второстепенные: «Узловая» и «Разъездная». А впрочем, в тот поздний вечер я не имел ни малейшего представления, ни о первой, ни о второй, ни о третьей – где и в каком направлении эти станции находятся и что они из себя представляют. Тем не менее, понадеявшись на добрый совет постороннего мужичка, в приподнятом настроении я вышел на ночной перрон перекурить. За одно и переварить в своей голове полученную ранее информацию. Первый путь, непосредственно примыкавший к душным вокзальным помещениям, в ту минуту был занят пассажирским поездом. Вдоль этого самого состава, я и решил неспешно прогуляться, дабы окончательно определиться со своими дальнейшими действиями. Так, медленно вышагивая по пустынному перрону, как-то незаметно я добрался до самого хвоста поезда. Уже там, на обрыве бетонной платформы, моё внимание привлёк последний вагон, прицепленный к основному составу. В отличие от остальных вагонов, более и менее чистеньких и аккуратных, тот последний выглядел просто «гадким утёнком». Во-первых, у него были разбиты практически все окна. Во-вторых, в нём полностью отсутствовало освещение. И если б я не подошёл к нему впритык, то в это ночное время, вполне возможно, и вовсе бы его не заметил. Ну, и в третьих, вагон был полностью перепачкан ни то извёсткой, ни то какими-то ляпистыми подтёками краски. Заканчивая с внешним видом «гадкого утёнка», следует упомянуть и о надписи, сделанной белым колером вдоль всего борта вагон: «В ремонт». Немного посочувствовав изрядно побитому и израненному вагончику, я, было, собрался вернуться к вокзальным кассам. Но тут меня кто-то окликнул. – Эй, паренёк! Чего слоняешься? Я обернулся и увидел в разбитом окне последнего вагона, небритого и по пояс раздетого бугая. – Уехать не могу. – ответил я честно. – А тебе куда? – До Омска. Ну, хоть бы до «Узловой-Разъездной» добраться. – До Омска, мы тебя, конечно не довезём. А вот, до «Узла»… Он рядышком. За пузырь водяры, запросто подкинем. Условия в нашей «плацкарте», сам понимаешь, не сахар, но пару часов дискомфорта, в безбилетное время стерпеть можно. Здесь следует упомянуть о том, что в моей багажной сумке, кроме пары комплектов сменного белья, всегда имелась пара шоколадок, коробка конфет и кое-что из спиртного. Не редко эти самые, казалось бы, вовсе необязательные «гаджеты», помогали мне («специалисту по договорам») заключать наивыгоднейшие соглашения. Вот и сейчас, кроме вышеупомянутой «сладкой кондитерки», в моей «вещмешке» тихо позвякивали ещё и две водочные бутылки с пузырём коньяка. Вполне возможно, что на этот самый магический перезвон, тот мужичок и откликнулся. Короче, мы сговорились. Забрав у меня «пропуск», бугай предупредил: «чтоб вёл я себя тихо, иначе он ссадит меня из поезда, хоть на полном ходу!». В кромешной темноте и чуть ли не на ощупь, я пробирался по коридору вагона, подыскивая себе место, рядом с мало-мальски уцелевшим окном. Таковых, без сквозняковых и жизнепригодных «кубриком», оказалось всего три. Причём первые два, в самом начале вагона были уже заняты. В одном из них разместились четверо бородатых мужиков с какими-то огромными баулами. Помниться, принял я их тогда за староверов, возвращавшихся из города на свои отшельнические места. В принципе, я мог бы примоститься и рядом с ними. Но, знаете ли.… Практически с самого начала Перестройки, когда в нашу страну хлынула волна всевозможных аферистов под личиной праведников, я начал испытывать некую неприязнь абсолютно ко всем «иноверцам», невзирая на их статус и вероисповедание. Во второй «кубрик» проследовал тот самый бугай, пропустивший меня в вагон. Тут расположилась полупьяная компания из пяти-шести человек. С радостными криками эта братия приветствовала мой бывший «пузырь», перекочевавший из рук бугая на их грязный стол. И здесь, сами понимаете, мне выпадало не очень-то приятное соседство. «Уж лучше, к «староверам». Потому, в поисках лучшей доли, я и продолжил свой путь по вагонному коридору. И только в самом конце, мне всё-таки подфартило. Лишь один, худощавый мужчина с суровыми чертами лица занимал этот последний «кубрик», в котором имелась стеклянная перегородка отделявшая вагон от улицы. – Позвольте? – поинтересовался я ради приличия. – Пожалуйста. – ответил тот, кивнув головой на свободные места. При этом заметив. – Зря ты им водку отдал. Они такие же зайцы, как и мы с тобой. Бригада шабашников, отправившаяся за длинным рублём в Татарию. – Кто б знал. – ответил я, с некоторой долей раздражения. Дескать, тоже мне умник. – В таком случае, кто ж здесь за главного? – А никого. Вагон, сам по себе, мы сами по себе. Думаю в скорости, ты и сам поймёшь: почему… – как-то чересчур лукаво усмехнулся мой новый попутчик. Тем временем поезд тронулся. И наш вагон, набирая ход (лишённый из-за разбитых окон всякой звукоизоляции) вдруг жутко загремел всеми своими колёсными подвесками и причиндалами. Прибавьте к этому грохоту ещё и дикий сквозняк, со свистом гулявший по всему объёму вагона, и вы поймете, почему нам приходилось орать во всё горло, дабы быть услышанным собеседником. Только теперь мне и стало понятно, на что намекал мой сосед по «кубрику». Вряд ли, какой сопровождающий смог бы усидеть в этом грохочущем и продуваемом всеми ветрами, адском вагоне. «Как бы самому, перетерпеть эту пару часов!» Впрочем, очень скоро я успел смириться и более-менее приспособился к новой для себя среде обитания. Познакомился я и с худощавым мужчиной. Как-то легко и просто мы нашли с ним общий язык. Быть может потому, что и он, как и я, в своём недавнем прошлом был офицером. Правда, служил Валера (именно так его и звали) ни в ВВС, а в ВДВ. И в отставку он вышел вовсе не по сокращение – а, как и положено, по выслуге лет. И, тем не менее, у нас нашлось с ним много общего. – Э, дружище! Так ты сейчас едешь в обратную сторону. – выкрикнул Валера, как только узнал, что я собираюсь добраться до Омска через Челябинск. – Тебе нужно было ехать в противоположном направлении. На Рузаевку. – И как же, теперь быть? – я заметался было по кубрику. – Да, ничего страшного. Доберёмся до «Красного узла», там и подскажу тебе на что пересесть. – немного успокоил меня собеседник. – В этом районе сплошные пересечения главных магистралей. Обязательно отыщется и пять-шесть поездов восточного направления. – Может, по коньячку? – предложил я на радостях, вынимая из сумки бутылку. – Не возражаю. Через каких-то полчаса, за малыми и редкими дозами алкоголя, мы узнали друг о друге практически всю подноготную. К примеру, мне стало известно о том, что Валера в свою офицерскую бытность служил в Афгане, провёл там без малого четыре года. Что уволился он из армии в звании майора. Что со своей бывшей супругой, он давно уж в разводе и живёт один. А так же о том, что сейчас отправился он в Уфу, к сослуживцу. Якобы, тот пообещал ему должность инструктора по рукопашному бою в одном из частных охранных предприятий. Денег на дорогу – минимум. Потому и предпочёл Валерий добираться до столицы Башкирии на попутках и перекидных. Когда он проник в этот самый вагон, в нём уже были бородачи-староверы. Тогда как шабашники присоединилась к ним чуть позже, в районе Пензы. Конечно же, говорил в основном он, более опытный и повидавший всякое мужчина. Впрочем, и я успевал поделиться с собеседником своими «бедами», мытарствами и кое-какой неопределённостью. Увлёкшись разговором, я совсем не заметил, как в наш «кубрик» вошёл мужчина. Тот самый бугай, «выписавший» мне «пропуск» в этот самый вагон. Он о чём-то говорил. Правда, из-за вагонного грохота, я так и не понял смысла его слов. Зато Валера, успевший адаптироваться к подобному шумовому сопровождению, похоже, понял бугая сразу. Потому как тотчас ответил ему. – Пошёл нахер! – рявкнул он. – Чего ему надо? – выкрикнул я, обращаясь уже к бывшему офицеру. – Известно чего. Требует от тебя ещё один пузырь. – усмехнулся Валерий. – Нет-нет. – категорично замахал я руками. Вопрос даже не стоял в том, что жаль мне было или нет, отдать вторую бутылку. Тут было дело принципа. Предположим, попроси он её по-человечески или там, предложил за тот бутыль какие-то деньги, возможно, и добился бы он своего. Так нет. Этот бугай предпочёл действовать наглым нахрапом. Дескать, вынь да положь. Будто я ему чем-то обязан. Завидев мою отрицательную жестикуляцию, шабашник схватил с нашего стола наполовину опорожнённую бутылку коньяка, и собрался было податься с ней восвояси. – А ну, сука, стоять! – взревел бывший офицер, рванув бугая за плечо. Очевидно, неспроста этого офицера-десантника пригласили на должность инструктора по рукопашному бою. В доли секунды, Валерий уложил на пол мужика, чуть ли не вдвое выше и тяжелее по комплекции его самого. Коньяк был возвращён на прежнее место. Однако не успели мы пропустить по стопке в честь нашей победы, как в проходе нарисовалась бригада шабашников, в полном своём составе. По-видимому, эти разгневанные граждане решили уже толпой отомстить за своего, изрядно побитого и кое-как унёсшего ноги товарища. Впрочем, и на этот раз, наши доблестные ВДВ не подкачали. Рукопашный бой закончился, едва успев начаться. Очень скоро, Валерий распинал эту полупьяную банду по вагону. Тут-то из своей «норы», осторожно выползли и «староверы». В руках у них были мотки бельевых верёвок. Очевидно распоясавшиеся алкаши, своими пьяными выходками «достали» даже этих, бесконечно смиренных граждан. А быть может, «староверы» опасались непредсказуемых последствий назревающего конфликта, потому и поспешили они нейтрализовать наиболее агрессивную сторону. Так или иначе, но словно заправские пауки, четверо бородачей сноровисто опутали своими «сетями» разбушевавшихся шабашников. После чего, забросили получившиеся «коконы» в их же «плацкартную секцию». – Спасибо. – поблагодарив, Валерий дружески хлопнул одного из них по плечу. На том, собственно, и разошлись. Каждый, по своим местам. Потом была минутная остановка на какой-то малозначимой станции. Я слышал, как «староверы» открыли дверь и запустили в вагон двух женщин. После чего, состав вновь отправился в путь. – Ещё минут тридцать. От силы, сорок. И будет твой «Красный узел». – с некоторым равнодушием в голосе заметил Валерий. К слову, после той потасовки с шабашниками, наш последующий диалог почему-то не клеился. Мы молча допивали коньяк, лишь изредка перебрасываясь короткими и малозначащими фразами. Скажу за себя. Невзирая на полное ощущение того, что мы поступили правильно, на душе у меня, всё же было отчего-то паскудно. Догадываюсь, что и Валерий испытывал тогда нечто подобное. Благо наш состав начал терять скорость. Хоть появилась какая-никакая, а тема для отвлечённого разговора. – Не уж-то, уже приехали? – поинтересовался я, вглядываясь в абсолютную темноту окна. – Не думаю. Пожалуй, ещё рано. Наверняка, красный семафор, потому и притормозили. Меж тем, состав наш двигался всё медленней и медленней. Машинист не тормозил, потому и поезд катился, как бы по инерции. Тук-тук, тук-тук. Ту-ук-тук. Ту-у-ук-ту-у-ук. Ту-у-у-ук… И вдруг состав встал, как вкопанный. Торможение было настолько жёстким, что я полетел на Валерия, сидевшего напротив меня. – Твою ж мать. – выругался я, сконфуженно вернувшись на свою полку. В своём падении, я был не одинок. По вагону прокатилась волна нецензурной брани. Валерий вышел из «кубрика» и, чуть ли не по пояс высунулся в противоположное от нас, разбитое окно. И буквально через мгновение, он отдёрнулся, словно увидел в той темноте нечто ужасное. – Кажись, приплыли. – Что? Наша станция? – переспросил я, сразу и не сообразив, о чём говорит бывший офицер. – Ваша! – ответил мне уже не Валера, а кто-то из коридора. Я выглянул из «кубрика», пытаясь разглядеть того, кто вмешался в наш диалог. В ту же сторону обернулся и бывший десантник. В метре от нас стояла пара «староверов». И у каждого из них, в руках был обрез двуствольного ружья. – Лечь на пол и руки за спину! – приказал один из них. И видимо для убедительности в серьёзности своих намерений, он ещё и выстрелил. Грохот, произведённый тем выстрелом, был настолько сильным, что у меня на какое-то время заложило уши. Тогда как образовавшееся на противоположно стене отверстие, величиной с гандбольный мяч, в определённой степени нас деморализовало. Потому и медленно мы начали опускаться на пол. Разве попрёшь с голыми руками, супротив двух дробовиков. Впрочем, до самого последнего момента, я всё же надеялся на мастерство и боевые навыки бывшего десантника. Мне казалось, что вот-вот и он выкинет некий фортель, разоружив бородачей и уложив их на пол. Однако чуда, так и не случилось и на вагонном полу оказались именно мы. Нам молча связали руки и так же, без каких-либо слов и комментариев вытолкали на улицу. И только тут, оказавшись вне вагона, я наконец-то понял смысл Валеркиной фразой: «Кажись, приплыли!». Наш вагон был отцеплен от основного состава. Более того, каким-то образом он оказался загнанным в железнодорожный тупик. Тотчас мне стало понятно и почему мы свободно катились, медленно теряя скорость. А так же, почему наше торможение оказалось столь жёстким. Потому как передними колёсам наш вагон, буквально врылся в тупиковую земляную насыпь. Мы оказались одни, в чистом поле. Пока из вагона «сгружали» остальных пассажиров, я успел шёпотом пообщаться с бывшим майором ВДВ. – Что за хрень здесь твориться? – процедил я сквозь зубы, едва шевеля при этом губами. – Сам не «врубаюсь». – так же тихо отвечал мне Валерий. – …Определённо могу сказать лишь то, что нас захватили в плен. А вот кто и с какой целью, это и предстоит нам в скором времени выяснить. Андрюха! Ты понапрасну не дёргайся. Не надо их, лишний раз злить. Подождём, посмотрим. Будем надеяться, что обойдётся всё банальным грабежом. – Вот и я думаю, что брать нас в заложники и требовать некий выкуп – это не серьёзно. Не такие мы важные персоны, чтоб кто-то прислушался к их условиям. – Если пофантазировать, то в самом худшем варианте, нас могут продать в рабство. Куда-нибудь в Турцию. Или, к примеру, изъять органы на трансплантацию. Однако всё это, маловероятно. Ты посмотри на эти крестьянские рожи и тебе всё станет понятно. Не иначе, как в батьку Махно, на волне перемен решили мужички поиграть. – Э-э! Какой к дьяволу Махно?.. – в мою голову вдруг закралась тревожная мысль. – …А если после грабежа, они надумают пристрелить нас, в каком-нибудь овраге? – И этот вариант нельзя исключать. – Валерий хотел было закончить свою мысль, да не успел. Посреди бескрайней степи, вдруг послышался звук, приближавшегося в нашу сторону работающего автомобильного двигателя, и уже через минуту рядом с нами притормозил грузовик с металлической будкой вместо кузова. После чего, бывший майор чуть ли не присвистнул. – Не думал я, что у них всё так серьёзно. До последнего надеялся, что здесь они нас и бросят… Двух женщин и нас, семерых мужиков, общим скопом загнали в тот самый, прибывший к тупику грузовичок. После чего, за нашими спинами захлопнулась дверь. Каких-либо щелей или дырочек, не говоря уже об окнах, в той металлической будке не было. Потому и отправились мы в путь в полной темноте и абсолютном неведении: куда и главное, зачем нас везут. – Ребята, может кто-то из вас слышал, о чём говорили в вагоне эти «лесные братья»? Или быть может, у кого-то имеется подходящая мысль относительно данного похищения? – Валерий обратился в темноту, рассчитывая на мужские отклики. Потому как женщины, уже не ревели. Выплакав все свои слёзы, они лишь тихо скулили в своём бессилии что-либо изменить. – Ты б, сука, поменьше кулачищами своими размахивал… – злобно ответил ему кто-то из шабашников. – …Глядишь, и попивали бы мы сейчас пивко в каком-нибудь привокзальном кафе, а не парились в этой душной кутузке. – Сейчас не самое лучшее время для выяснений: кто был в поезде прав, а кто виноват. – твёрдо, если не жёстко огрызнулся десантник. – Нынче, мы оказались в одном общем дерьме, потому и выбираться из него, нам следует сообща, забыв о всякого рода обидах и претензиях. Так какие у вас, господа вольнонаёмные, будут идеи, на сей счёт? – Не знаю, не знаю. Эти бородатые уроды, всю дорогу молчали. – выкрикнул ещё один мужской голос. – Точно-точно. Они всё делали молчком. – вдруг поддакнула ему одна из женщин. – Мы, когда в вагон садились, ещё подумали, будто бы они глухонемые. – Вот тут, вы точно не правы. И говорят, и слышат они, просто превосходно. – усмехнулся Валера. – Ну, давайте-давайте. Припоминайте ещё что-нибудь. Нет. Ничего путного, никто так и не вспомнил. В основном говорили о том, что и без того было давно известно. Что захватчиков, как минимум пятеро. Все они физически крепкие и немногословные мужчины, вооружённые обрезами. По манере поведения, в них чувствовалась некая основательность. Ни у кого не было сомнений и в том, что всё у них заранее рассчитано и просчитано; исключены какие-либо сбои. «И уж будьте уверены, задуманное они обязательно доведут до логического конца». И тут, кто-то из нашей компании вдруг высказал, пожалуй, самое разумное и весьма уместное предложение. Он просто-напросто попросил помочь ему развязать верёвки. Ведь стоило нам оказаться свободными от тех пут, как расклад сил стал бы несколько иным, а наши шансы на полное освобождение, значительно возросли. Однако, как не тужились пленники, как не изгибались в невероятных позах, дабы помочь сотоварищу по несчастью, а избавиться от хитроумных и тугих узлов на их запястьях, так и не получилось. Да и сделать это во время движения; в тесном помещении; плюс, ещё и заведёнными за спину руками, было практически нереально. Везли нас долго, что-то около полутора часов. Нас то подбрасывало на кочках; то вновь мы выезжали на более-менее ровную дорогу. Машина беспрерывно маневрировала, уходя то влево, то вправо. Несколько раз она, как будто бы разворачивалась в противоположное направление. Короче, уже на полпути мы окончательно потеряли всякую ориентация. Вполне возможно, что все эти виражи и манёвры, как раз и проделывались лишь для того, чтоб посильней нас запутать… ЧАСТЬ 3 Около трёх ночи мы прибыли в конечную точку нашего пути. Машина остановилась, и водитель заглушил двигатель. Тотчас стали различимы грубые мужские голоса снаружи будки. Открылась дверь. На выходе нас встречали трое вооружённых бородачей с яркими фонарями, бьющими по глазам и временно ослеплявших пленных. По одному, нас принялись вытаскивать из будки. Обыскивали, забирали всё, снимали ремни и обувь, после чего, загоняли в бревенчатый сарай, впритык к которому и стоял грузовик с металлической будкой. Далее, принимались за следующего. На всю «выгрузку», у них ушло не более десяти минут. Складывалось ощущение, будто бы данную процедуру они проделывали неоднократно. То есть, в этом деле у них имелись определённые и хорошо отработанные навыки. Я с Валеркой, оказался в числе последних. Когда нас «выудили» из будки, там осталась лишь одна женщина. С наивной надеждой на то, что её могут и не заметить, она забилась в дальний угол и замерла там всем телом. Впрочем, поначалу мне даже подумалось, что этот нехитрый трюк женщине удался. Потому как, загнав нас в сарай, за нами тотчас закрылась дверь, и лязгнул увесистый засов. Дескать, всё – пленных более нет. В отличие от «герметичной» и тесной будки грузовика, сарай оказался более просторным. Кроме того, здесь имелось множество щелей и всевозможных отверстий, через которые была возможна, какая-никакая, а связь с внешним миром. К этим самым щелям и прилипал каждый из загнанных в сарай пленников, пытаясь хоть чуть-чуть сориентироваться: куда же он, в конце концов, попал. Не был исключением и я. Оказавшись внутри сруба, как и все, я тотчас прильнул к одному из сквозных отверстий. И в первую очередь меня разбирало любопытство: заметят ли бородачи, оставшуюся в будке женщину. Или ей, всё же повезёт. Быть может, этой женщине каким-то чудом удастся улизнуть от «староверов» и, в конечном счете, именно ей мы и будем благодарны своим спасением. Увы. Но о ней, и не думали забывать. По-видимому, ещё с самого начала той женщине была уготована совсем иная, отличная от нас участь. После того, как за нами лязгнул засов, двое крепышей запрыгнули в будку. Невзирая на истошные крики дамы, на её укусы и неистовое сопротивление, женщину всё же выпихнули наружу. Подхватив пленницу за руки, её волком потащили в противоположную от сарая сторону. Признаться, мне тяжело было смотреть на ту картину. И не только мне одному. Семеро мужчин, связанных и запертых в срубе, похоже, все как один в бессилии скрежетали сейчас своими зубами. Отъехавший от сарая грузовик, который и привёз нас в этот проклятый Богом урман, припарковалась под высоким тентованным навесом, слева от нашего сарая. Где-то зашумел бензогенератор, и весь двор тотчас осветился несколькими фонарями, расположенными по периметру. Тут-то и открылся нашему взору внутренний пейзаж данного хуторка или заимки, окружённой со всех сторон густым лесом. Двор был, в общем-то, небольшим. Примерно двадцать на двадцать метров. Напротив нашего сарая располагался бревенчатый дом с высоким деревянным крыльцом. Не высокий, но, по-видимому, обширный – комнат этак на пять-шесть. Окна того дома были закрыты ставнями. Слева от нас (как я уже отмечал) был навес для техники. Грузовик, трактор, старенький автобус ПАЗик и «Жигулёнок» третьей модели. «Гараж» был укрыт тентованной временной крышей. Справа – аккуратный сруб, напоминавший баню. И ещё одно сооружение из нестроганых досок: то ли сеновал, то ли хлев для скотины. Весь, представший нашему взору хуторок был обнесён высоким, чуть ли не в три метра, бревенчатым забором. И, по всей видимости, покинуть это злачное место, возможно было лишь через металлические ворота, одна створка которых, всё ещё оставалась открытой. Не сказал, чтобы во дворе наблюдалась некая суета. И, тем не менее (невзирая на столь поздний или напротив, ранний час), здесь непрерывно и со знанием дела двигались люди. У меня, даже сложилось стойкое ощущение, будто бы обитатели этой заимки, занимались какими-то серьёзными приготовлениями. Из дома вытаскивались эмалированные тазы, какие-то оцинкованные ванночки, верёвки. Площадку перед крыльцом усиленно подметали. Из трубы дома потянулся лёгкий дымок – по-видимому, затопили печь. И если раньше, эти бородачи были для меня на одно лицо, то теперь я начал их различать. По крайней мере, я мог уже отличить «староверов», ехавших с нами в одном поезде; от тех, которых увидел тут впервые. Всего насчитал я их человек восемь. Среди которых были и две женщины: старуха и ядрёная молодуха лет двадцати-тридцати. Ах, да. Чуть не забыл упомянуть о той самой пленнице, которая пыталась спрятаться в будке. Её привязали к столбу, удерживавшему козырёк крыльца главного строения данного хуторка. Женщина уже не кричала, она со страхом наблюдала за развернувшимися прямо перед ней приготовлениями. Когда ж над свисавшими прямо во двор хуторка ветками деревьев забрезжил рассвет, обитатели заимки закрыли въездные ворота и собрались общим скопом возле крыльца. Похоже, все приготовления у них уже были завершены. И тут началось такое… Сразу скажу, что увиденное мною в то раннее утро, уж точно, никогда не вытравиться из своей памяти. Потому как суждено мне было стать свидетелем жутчайшей картины. То действо, развернувшееся на наших глазах, не вписывалось даже в самые изощрённые и извращённые человеческие фантазии. Оно вовсе не укладывалось, ни в один мало-мальски соображающий разум. Нашу бывшую попутчицу отвязали от столба. Затем сорвали с неё одежду и, ухватив бедолагу за волосы, подтащили к широкому пню. Когда ж в воздух взметнулся здоровенный топор и, блеснув своим остро отточенным лезвием, молниеносно опустился на шею прижатой к плахе женщины, все мы невольно отшатнулись от стенки. Раздался глухой хруст, брызнул фонтан крови, и голова несчастной упала на землю. Подруга убитой, находившаяся с нами в запертом сарае, заорала так, что лишь от её крика по спине каждого из нас пробежали острые мурашки ужаса. После чего, похоже, дама и вовсе потеряла сознание. Меж тем палач-мясник принялся кромсать обезглавленное тело на части. Хуторские бабы, как ни в чем не бывало, суетились рядом. Они собирали вылетавшие из-под топора куски, и наполняя той «расчленёнкой» заранее приготовленные эмалированные тазы. На всё про всё у них ушло минут пять-семь. Тазы занесли в дом, место преступления посыпали опилками и смели их в кучу. Закончив уборку, изуверы зашли в дом. Двор опустел. Честно признаться.… То, что я увидел пятью минутами ранее, воспринималось мною в неком тумане. Словно созерцал я вовсе не реальные события, а приснившийся мне ночной кошмар или смотрел максимально приближённый к действительным событиям фильм. И только теперь, в этой воцарившейся тишине, пожалуй, и пришло ко мне осознание серьёзности случившейся беды, а так же трагичность нашего нынешнего положения. – Похоже, я ошибался. – первым заговорил Валерий. – Это вовсе не грабители или бандиты. Мы попали в лапы, самых настоящих людоедов. Мне как-то приходилось слышать о том, что в ранние времена, примерно в этой же самой местности проживали племена, промышлявшие каннибализмом. По-видимому, мы и имеем сейчас дело с их прямыми потомками. И если нам не удастся предпринять чего-то кардинального, то можете не сомневаться: все мы, рано или поздно, с лучком и перчиком будем поданы к их столу. – Хорош жути нагонять. – возмутился бугай-шабашник. Тот самый, что пытался умыкнуть в вагоне наш коньяк. Похоже, его разум просто отказывался признать очевидное. – Каннибалы. Людоеды. Мелишь чё не поподя. Чего же тогда нас сразу, прямо в поезде, не убили? Если мы интересны им, лишь как куски мясо к обеду, свалили бы наши туши в свой фургон, а здесь уже и разделали. Сдаётся мне, что это обычные сектанты. Принесли жертву какому-то своему богу. Ну, там!.. Богу урожая, богу плодородия или богу солнца. Убили-то они, вовсе не мужика, а никчёмную бабу. Отработаем у них до зимы, и отпустят они нас на все четыре стороны. – Спрашиваешь: почему нас сразу не убили? – с ухмылкой переспросил бывший майор. – А ты выгляни во двор. На улице жара и мясо, попросту протухнет. Холодильников-то, как я понимаю, у них нет, потому как нет электричества. Вот и будут они нас убивать по одному, по ходу окончания запасов провизии. Мы для них, ещё не мясо. Мы лишь стадо, подготовленное на убой. Примерно через час, на крыльце дома вновь появилось некоторое оживление. Двое бородатых нелюдей подтащили к нашему срубу оцинкованное корыто, в котором плескалась некая жидкость и от которой исходил пар. Один из них приоткрыл небольшое оконце, и заглянул в наш сарай. – Живо подошли, и показали мне свои руки! – скомандовал он. – Чё? Верёвки снимешь? – радостно предположил кто-то из шабашников. – Правильно. давно пора. Кисти рук, буквально онемели. – И не подумаю. Я лишь проверю, на сколь надёжно вы связаны. – равнодушно ответил бородач. – Да, узлы подтяну, у кого ослабли. – Мужик, ты не охренел ли?.. – возмутился тот же шабашник. – …Часов шесть уже прошло, как вы нас скрутили. Ещё чуть-чуть и руки наши, попросто отсохнут. – Так они вам более ни к чему. Имею в виду, ваши руки. – усмехнулась торчащая в оконце голова. – А жрать вы скоро, и без помощи рук научитесь. Прямо из корыта. По собачьи баланду лакать будете. – Ну, чмо! Дай-то Бог, до тебя добраться. – огрызнулся напоследок пленник. – А вот за «чмо», ты мне, сука, вскорости и ответишь. Считай, что именно ты, боров пузатый, будешь следующим. Деньков через десять, лично отсеку тебе башку, да порублю тебя на мелкие кусочки. А ну, живо предъявили мне свои грабли! – вслед за устными угрозами, в оконце замелькал и конкретный ствол обреза. Делать было нечего. Каждый из нас подошёл к нелюдю и, развернувшись спиной, показал свои путы. Убедившись в надёжности узлов, бородач кивнул своему напарнику. И тотчас, уже где-то снизу, приоткрылось ещё одно оконце. В него-то и был просунут принесённый хуторянами таз. После чего, оконце закрылось, и изуверы отправились восвояси. Медленно и с некоторой осторожностью, пленники приблизились к переданной нам ёмкости. В ней было некое варево, мутно-подозрительного цвета. – Чё за хрень они тут приволокли? – один из шабашников, с явной брезгливостью слегка ударил ногой по самому краю корыта и на поверхность мутной жидкости вдруг всплыл человеческий глаз. Все отшатнулись, кое-кто блеванул. – Ну, что? Надеюсь теперь, никто из вас более не заговорит о «добрых сектантах»?.. – Валера обвёл взглядом окружающих. – …Короче, нужно валить отсюда. И как можно скорее. ЧАСТЬ 4 Сказать: «нужно отсюда валить» – было, конечно, легко. А вот как это сделать – пока что, ещё никто из нас не знал. В первую очередь принялись искать способ, как избавиться нам от злосчастных верёвок. Начали подбирать, за что б зацепиться, чем разорвать эти чёртовы путы. Поверхности стен оказалась ровно обтёсанными. Ни шляпки торчащего гвоздика, ни какой-либо металлической скобы, ни выступа, ни острого края какой-либо деревяшки. Попробовали развязать хитроумный узел, стоя друг другу спинами. И опять ничего. Да и онемевшие пальцы, практически уже не слушались. И тут, как-то все вместе, мы вдруг обратили своё внимание на принесённое корыто. Валера опрокинул его верх дном. После чего, ударами ног начал плющить «посудину», и как бы выворачивать её в обратную сторону. Минут через пять упорной молотьбы по оцинкованной жести, на самом дне корыта проступила едва заметная трещина с острыми зазубринами. Обливаясь потом, бывший майор отошёл в сторону немного передохнуть. На смену ему пришли шабашники, уже увидевшие перспективу, поначалу казавшейся безнадёжной затеи. В конце концов, корыто разорвали чуть ли не пополам. Благо, в это время никого из людоедов во дворе не было. Потому и многочисленные глухие удары босых ног по металлическому предмету, так и остались никем не услышаны. Не стану вдаваться в подробности долгих мучений Валерки над обломками того корыта. Скажу лишь то, что за долгих полчаса упорного старания, он изрезал в кровь все свои кисти рук – и, тем не менее, сумел-таки избавиться от ненавистных оков. Дальше было проще. Немного поразмяв онемевшие руки, он быстро перерезал верёвки на моих запястьях. После чего, дошла очередь и до остальных пленников. Главное сделали. Теперь наши руки были свободны и полны желания сделать хоть что-то для общего спасения. Оставалось решить, как действовать дальше. Кто-то предложил сделать подкоп. А почему бы и нет? Ногтями и обломками металла, мы принялись рыть землю в самом углу сарая. Однако, не прокопав и полметра в глубину, всем стало понятно, что эта затея бессмыслена. Потому как брёвна нашего сарая уходили в землю, не меньше чем на полтора-два метра и чтоб пролезть под ними потребуется не меньше суток земляных работ. А если учесть то обстоятельство, что земля здесь была черезчур каменистая (возможно, для укрепления стен, каннибалы преднамеренно ссыпали сюда пару самосвалов щебня), то и за пару суток мы могли не управиться с данным подкопом. А этим временем, мы явно не располагали. В лучшем случае, мы могли остаться безнадзорными до следующего утра; в худшем – до сегодняшнего вечера. Периодически выглядывая во двор, мы всякий раз убеждались в том, что людоедам нет до нас никакого дела. Они занимались своими обыденными делами, вовсе не обращая внимания на нашу сараюшку. Двое из них и вовсе, усевшись в легковую машину, покинули пределы хутора. Наверняка о нас вспомнят лишь тогда, когда придёт время нашей кормёжки, либо произойдёт в нашем сарае нечто неординарное. Вот почему нам следовало поспешить. Нужен был реально-осуществимый план нашего побега. С этой целью мы вновь (уже более предметно) осмотрели помещение, в котором находились. Попробовали на физическое усилие кое-какие доски и брёвна. И вновь, всё оказалось бес толку. Ни единого уязвимого места людоеды нам не оставили. Как говориться: строили основательно и на совесть. Правда, нашлось кое-что заслуживающее нашего внимания. К примеру, засохшие следы крови, то и дело попадавшиеся нам на глаза. Или выцарапанные на досках (тех, что ближе к полу) фамилии бывших узников данного сарая. Различили мы и каракули, напоминавшие какие-то послания. Всё это «настенное» творчество, датировалось как разными месяцами, так и годами. Самое раннее (из тех, что мы сумели различить), относилось к 1984 году! – Выходит, уж восемь лет они занимаются этим жутким промыслом. – с грустью подытожил кто-то. – Возможно, и значительно дольше. – поправил его Валерий. – Не исключено, что с восемьдесят четвёртого они начали принимать своих «клиентов» именно в этом сарае. До этого же времени, у них имелось иное, приспособленное под душегубку помещение, или какая-то временная землянка, типа душманского зиндана. – Мужчины! Ну, сделайте же хоть что-то! – впервые подала голос, немного пришедшая в себя единственная женщина-пленница. – Сделаем-сделаем. – попытался успокоить её Валерий. – Мы обязательно что-то придумаем!.. – после чего, обернувшись уже к нам, бывший майор продолжил. – …Выбраться нам будет крайне сложно. Прошу учесть и то обстоятельство, что наши предшественники, так же как и мы сейчас, были вовсе не связаны. Иначе, как бы иным способом они сумели бы нацарапать на досках свои имена. Более того, в их распоряжении имелись некие острые предметы. И, тем не менее, никто из них не ушёл отсюда живым. Уж будьте уверены, если бы кому-то удалось с этого хуторка свинтить, то в первую очередь, он обратился бы в правоохранительные органы и эту богадельню, уж давно бы прикрыли. Этого же, наверняка и опасаются каннибалы, потому и не оставят они нам никаких шансов. Как-то незаметно Валерий прибрал к своим рукам руководство и координацию всех наших действий. Или быть может мы сами, потерявшие всякую надежду, добровольно отдали ему, более опытному и находчивому, эту самую инициативу. Потому как никто из нас не знал, как поступить в данной, сложившейся ситуации. Над нами довлело чувство дикой паники, мешавшее логическому осмыслению и выработки каких-то позитивных предложений. – Итак. Если исходить из утреннего сценария нашей «кормёшки»!.. – бывший десантник присел на землю. – …Либо сегодня вечером, либо завтра утром, вооружённая пара отморозков принесёт нам очередное корыто. В начале, они проверят наши узлы, которых уже нет. Возможно, будут пугать нас своим обрезом, если мы откажемся предъявлять им наши запястья. При этом насколько я понял, входную дверь ни при каком раскладе они не откроют. Предпочтут общаться исключительно через оконце. В лучшем случае, мы сможем вырвать один из обрезов. Пара выстрелов будет в нашем распоряжении. При условии, что мы так и останемся взаперти – этого будет вовсе недостаточно ни для обороны, ни для временной безопасности. Как не крути, а в первую очередь нам необходимо, чтоб они открыли сарай. Мы должны придумать некую провокацию, дабы сподвигнуть изуверов на данный шаг. – А может нам стоит вновь связать наши руки?.. – предложил кто-то. – …И дождаться того момента, когда у них кончиться мясо. Когда они придут за следующей жертвой. Колян! Кажется, именно тебя они пообещали порешить следующим. Уже знакомый нам бугай-шабашник промолчал. Он лишь слегка недовольно поморщился. – Не пойдёт. Ждать нам придётся, как минимум неделю. – отрицательно покачал головой Валера. – За эти семь дней, мы просто-напросто обессилим и, чисто физически не сможем куда-либо убежать. Надеюсь, ты не станешь лакать их дерьмо-варево для поддержания наших сил? – А чё такого? Можно и похлебать, коль нужда заставит. Если от того будет зависеть моя жизнь. – усмехнулся худощавый шабашник. По всей видимости, он имел криминальное или тюремное прошлое, потому как всё его тело было испещрено татуировками. Да, и обращались к нему, не иначе как к Шнырю. – Желаешь хавать эти помои – хавай. – подытожил майор. – Только так, чтоб я этого не видел. Иначе, прямо на тебя я и блевану. Может ещё кто-то не против «полакомиться» нынешним вечером из свиного корыта? – Валерий обвёл взглядом окружающих. – Лично я попытаюсь дать дёру, ещё до того момента, как мой разум опуститься до животного чувства самосохранения и когда я, как тот же Шнырь, буду не в состоянии побрезговать бульоном из Коляновской плоти. Кто желает, может присоединиться к моей авантюрной затеи. Убьют – так убьют. Один хрен, рано или поздно, они нас всех прикончат. А вот к этой баланде, я уж точно не притронусь. Забегая вперёд, следует отметить, что рискнуть вместе с майором предпочли все мужики, на ту минуту находившиеся в сарае. Поддержала нас и единственная женщина. Да и куда нам, собственно, было ещё деваться? Не останешься же ты, право, безучастно сидеть в сарае, когда начнётся серьёзная переделка. Почти до самого вечера мы решали, как лучше нам поступить и как более предпочтительней использовать свой эффект внезапности. То есть, наши освобождённые руки. И, в общем-то, пару-тройку вполне сносных вариантов нам удалось-таки выработать. Однако каждый из них, вряд ли выдержал и самой минимальной критики. Потому как, предстоящая борьба была рассчитана на определённую долю везения, благоприятное стечение обстоятельств и предполагала значительные потери в живой силе. Причём те потери, ожидались именно с нашей стороны. Ведь, по сути, мы должны будем сражаться голыми руками, против вооружённого противника. А как, вы хотели? Война есть война, беспощадная и кровопролитная. Сейчас все вроде бы храбрились. Но что будет с нами, когда прозвучат первые выстрелы, когда рядом с тобой замертво начнут падать твои окровавленный напарники? Хватит ли у тебя сил, нервов, смелости и воли для продолжения той борьбы? Потому как ни у кого из нас (за исключением бывшего десантника) военного опыта, по сути, и не было. Начало смеркаться. Словно в крематории, вновь задымила труба над домом людоедов. Обитатели хутора, со всех сторон поспешали в дом. Надо полагать, на ужин. Отсутствовали лишь двое, ещё днём уехавшие на машине. Как и предполагалось, после своей вечерней трапезы каннибалы решили попотчевать своими объедками и нас, пленников. Двое бородачей притащили к нашему сараю очередное корыто. Оказались вполне предсказуемы и дальнейшие действия этой парочки. Открылось оконце, и вновь прозвучал приказ: «Показывайте, свои руки!» По нашему первоначальному плану, трое шабашников должны были предъявить людоедам вновь завязанные на их запястьях верёвки. Валерка предполагал, что в сумерках, те особо не различат, что за узлы на руках вышеозначенных узников сарая: новые или старые, ими же самими и завязанные. После чего, им следовало по одному отойти в тенёк, где наша единственная женщина незаметно их развяжет. Остальные пленники, якобы, сославшись на сильное расстройство желудка от дневного приёма пищи, останутся на своих прежних местах. А далее, при помощи оскорблений, откровенных ругательств и прочей нецензурщины, в изобилии отправленной в адрес людоедов, уже всем вместе предполагалось вывести бородачей из себя. Ну, а там.… Как говориться: действовать по обстоятельствам. Именно такое развитие событий мы и предполагали. Однако наши первоначальные задумки начали рушиться, чуть ли не с самого начала. Речь сейчас пойдёт о следующем. Как только связанные шабашники двинулись к оконцу, в руках людоедов вдруг засверкал мощный фонарик. Теперь, не могло быть и речи о том, что каннибалы не смогут различить узлы на запястьях пленников. По-видимому, из-за этого самого обстоятельства в группе связанных узников и возникла определённая паника. Шабашники растерялись, принялись топтаться на месте, не решаясь приблизиться к открытому оконцу. Ещё пару мгновений и, как пить дать, они пробудили бы в людоедах некую подозрительность и настороженность, посеяли бы в их сознании особую бдительность и, как следствие, спровоцировали последних на принятие кардинальных действий. И тогда, конец всем нашим планам и надеждам. Но тут, пожалуй, впервые за последние сутки, нам всё-таки улыбнулась кое-какая удача. Дело в том, что в самое последнее мгновение, когда один из бородачей уже осветил наш сарай лучом своего фонаря, к воротам хутора вдруг подъехала машина. Точней, мы лишь услышали шум автомобильного двигателя и пару зычных сигналов её клаксона. Людоеды, только-только пытавшиеся проверить наши узлы, тотчас бросились к запертым воротам. И пока мы, пользуясь возникшей паузой, пытались хоть как-то скорректировать свои действия, они успели пропустить во двор «Жигули». Те самые, что покинули хутор ещё в светлое время суток. И если, покидая хутор в салоне автомобиля было лишь два каннибала, то вернулась машина, почему-то, уже с четырьмя пассажирами. Чуть позже, всем стала понятна и причина той странной метаморфозы, когда изуверы вытянули с заднего сидения двух связанных девушек. – Грибы, понимаешь, в лесу собирали. Да, и заблудились малость. Вышли на «добрых» местных жителей, которые с удовольствием и помогли им с выбором нужного направления. – по-идиотски хихикая, пояснил один из прибывших. – Считай, к самому ужину поспели. – усмехнулся бородач, чуть ранее светивший фонарём по нашему сараю. – Тащи их сюда, к общему корыту. – второй изувер уж было собрался открыть дверь нашей темницы. – Не спеши. – остановил его первый. – Узлы ещё не проверены. – Да, и чёрт с ними. Не попрёт же «стадо», супротив четырёх стволов. Отложим проверку до утра. – Как скажешь. Ты старший, тебе и решать. – Приоткроешь дверь сарая ровно на столько, чтоб была лишь возможность пропихнуть их вовнутрь. После чего, немедленно захлопнешь «мышеловку». – распорядился «старший», встав напротив двери и направив на неё свой обрез. После чего, он же и скомандовал. – Начинаем! Два каннибала (те, что приехали на «Жигулях») подтащили связанных девушек к самому сараю. Дверь скрипнула, освобождая проход. Тут-то и произошло то, чего никто из нас, находившихся в сарае, не мог и предположить. Шепнув мне нечто похожее на: «следуй за мной», Валерий с силой ударил ногой в приоткрывшуюся дверь и та распахнулась настежь. Удар был настолько сильным, что отворившаяся дверь, всей своей массой шибанула находившегося прямо за ней бородача. Да так шибанула, что тот получил нечто схожее с боксёрским нокаутом. Ни секунды не мешкая бывший майор вырвал у одного из «лесных братьев» (всё ещё удерживавшего захваченную в плен девушку) обрез и навскидку выстрелил из него в «старшего». Почувствовав пьянящий запах свободы, пленники тотчас же бросились из сарая врассыпную. Кто-то из шабашников попутно «вырубил» и последнего вооружённого людоеда. Его обрез отлетел прямо к моим ногам. Подхватив оружие, я, было, устремился в общем людском потоке к незапертым воротам. В этом хаосе и сумбуре, пока что каждый из нас выживал по своему и думал в первую очередь о своей собственной жизни. – Слушай, Андрей… – моё повествование осторожно прервал Василий. – …Надеюсь, ты не будешь против, если мы сделаем небольшой перерывчик. Сейчас будет станция. Может, выйдем и немного проветримся. – А заодно и подзаправимся алкоголем. – поддержал прапорщика нефтедобытчик. ЧАСТЬ 5 Уже на перроне небольшого полустанка с непонятным названием Агрыз, ко мне вплотную приблизился Владимир. – Чудная у тебя, брат, история. Не уж-то и впрямь, такое могло быть в наше цивилизованное время? – Увы. Но это так. – нехотя кивнул я в ответ. Почему «нехотя»? Да потому, что на перроне было полно народу, и нас запросто мог услышать кто-то из посторонних. Тогда как я, если вы помните, решился доверить свой пересказ лишь узкому кругу лиц, которых отчасти считал своими друзьями. – И то, что ты никому об этой истории более не рассказывал, так же чистая правда? – не унимался бурильщик. – Никому. – Крепкий ты, Андрюха, орешек. Лично я, уж давно бы кому-нибудь, да проболтался. – А вот мне, всё же кажется… – ввязался в разговор самый пьяненький из нашей компании Геннадий. Он уж успел сбегать куда-то и подкупить и выпивку, и закуску. Потому, наверное, и посчитал, что на правах «кормильца», ему позволена не только критика, но отчасти и некое хамство. – …Ты уж извини меня, Андрюха, за прямоту. Что весь твой рассказ, полнейшая брехня. – Пожалуй, я вернусь в вагон. – мне ничего не оставалось, кроме как, отбросив недокуренную сигарету в сторону, поспешить в своё купе… – Андрон, да ты не обращай на Гендоса внимания. – попытался чуть утешить меня, вошедший вслед за мной Владимир. – Это чего же он там вновь начудил? – недовольно поинтересовалась Катя. – Пустяки. Брякнул по пьяни кое-что лишнее. – поспешил успокоить девушку нефтедобытчик. – А в остальном, всё в порядке. – Ох! Чтоб я ещё раз согласилась с ним куда-либо поехать. – тяжело вздохнула Катерина. – Получается, что это не он меня сопровождает, а я сама, всю дорогу за ним слежу. – Ну, давай! Рассказывай, что там было дальше? – как только поезд тронулся, Василий тотчас поторопил меня с продолжением. Очевидно заметив моё замешательство, Катерина показала брату свой кулак: дескать, только попробуй что-нибудь вякни. В ответ, тот поднял руки вверх: мол, как скажешь. Генка понимал сестру без каких-либо излишних слов и пояснений. В подтверждении своего обещания, Геннадий даже взял в руки бутылку и принялся молча разливать по стаканам алкоголь. И, пожалуй, именно из-за Кати я и продолжил своё повествование. Потому как было в этой девушке нечто неуловимо-притягательное. А впрочем, чего уж тут ходить вокруг, да около. С самого начала нашего пути, я испытывать к ней определённые симпатии. – Что было дальше?.. – переспросил я, припоминая, на чём остановился. – …Итак, все пленники бросились к открытым воротам. В то время как на крыльцо дома уже выскочили людоеды. Очевидно, они заслышав выстрелы, почуяли неладное и тотчас же бросились во двор. Благо, я несколько замешкался у сарая, извлекая из карманов убитого каннибала запасные патроны. Потому как внезапно прозвучавшая автоматная очередь, пущенная с крыльца, отрезала беглецов от спасительных ворот. Кое-кто из наших, был сражён теми выстрелами наповал. Остальные, опасаясь попасть под повторную очередь, прильнули к земле. Я тотчас вернулся в сарай и через узкое оконце, как из амбразуры принялся палить по крыльцу из того самого обреза, который мне достался в качестве трофея. Учитывая темноту и то, что противника я практически не видел, мои выстрелы были вовсе не прицельны и носили скорее упреждающий характер. Тем не менее, я несколько поумерил пыл нелюдей и частично отвлёк их внимание на себя. Потому как остальные беглецы, мелкими перебежками принялись перемещаться к воротам. Рисковать и лезть очертя голову под пули, изуверы не решились, предпочитая вести обстрел из своего надёжного укрытия. Вполне возможно, что они были уверенны в том, что с рассветом, один хрен, они нас всех переловят или перестреляют. Потому и не шли каннибалы на открытое с нами боестолкновение. – Андрей!.. Рви сюда!.. Я прикрою! – вдруг услышал я окрик Валерия. Похоже, бывший майор был уже вне вражеской территории. То есть, с внешней стороны ворот. Перезарядив свой обрез, я метнулся к заветным воротам. Спасло меня то обстоятельство, что побежал я к выходу не по прямой, не как все по кратчайшему расстоянию, а предпочёл сделать небольшой крюк, прижимаясь к забору и иным хозпостройкам, до последнего оставаясь полностью невидимым для окопавшихся на крыльце каннибалов. В определённой степени, помог мне и бывший десантник, периодически отгружавший свои выстрелы в сторону злополучного крыльца. Уже приближаясь к воротам, я и сам пальнул пару раз в сторону зловещего дома, после чего и вырвался на свободу. Я видел оставшиеся во дворе хутора трупы. Однако определиться, сколько человек погибло, а так же с тем, скольким пленникам удалось сбежать, было крайне сложно. Потому как каждый из сбежавших, оказавшись за воротами заимки, предпочёл тут же унести свои ноги в лес, выбираясь своим собственным маршрутом, не дожидаясь остальных. Не успел я выскочить за ворота, как меня тотчас ухватил за руку Валерий. Он был единственным, кто поджидал меня снаружи хутора. – Парень, не суетись. Следуй за мной, не отставая ни на шаг, тогда и живым останешься. Имеется у меня кое-какой опыт побега из вражеского плена. Пробежав вслед за бывшим майором метров сто, мы укрылись в густом кустарнике передлесья. – Здесь, немного отсидимся. – пояснил Валерий, занимая удобную для обзора позицию. – Быть может, под покровом ночи, нам следует убежать как можно дальше от этого чёртового дома?.. – задал я вполне резонный вопрос. – …Пока «сектанты» не успели очухаться, и не бросились за нами в погоню. – Наверняка, точно так же подумали и все остальные, бросившиеся в лес. – усмехнулся бывший майор. – А ведь я предлагал каждому из них действовать сообща. – Так ведь, поодиночке легче укрыться в лесу. – возразил я. – Да, и шансы на спасение значительно возрастают. Пусть ни все, но кто-то сбежит. – Вот тут, ты ошибаешься. Укрыться, быть может и проще. Однако спастись, шансов у них не будет и вовсе. Сейчас они бегут абы куда, не имея представления о своём направлении и конечной цели. Рано или поздно, каждый из них заблудиться. Поодиночке, они собьются в некое общее направление. Тогда как бородачам, отлично знающим здешнюю местность, останется, лишь дождавшись рассвета, именно в том самом районе их и отловить. А в том, что эти суки отправятся в погоню, можешь не сомневаться. Коллективный разум всё же более мобилен. У каждого имеется кое-какой жизненный опыт. Потому и действуя сообща, шансы на общее спасение значительно увеличиваются. Опять же оборону от прямого столкновения с бандитами, будет удержать намного сподручней. – В таком случае, что ж ты предлагаешь нам сейчас делать? Отсиживаться в кустах? И как долго? – честно сказать, я вовсе не разделял точки зрения Валерия, потому и позволял себе некоторые насмешки. – Ты прав. Нам действительно следует немного отсидеться. Пока людоеды не покинут хутор. А дальше мы укроемся там, где им и в голову не придёт нас искать. – То есть? – переспросил я в полном недоумении. – На какое-то время, нам придётся захватить их логово. Во-первых, для того чтобы найти там хоть что-то съестное. Ведь предстоящий путь, у нас будет вовсе не коротким. Во-вторых, нам могут потребоваться дополнительные патроны и кое-что из одежды. Ну, и в третьих, они забрали у меня документы, на восстановление которых мне потребуется не меньше месяца. А этим самым временем, я вовсе не располагаю. – Так вот, значит, зачем тебе нужно вернуться на хутор. – возмутился я. – …Именно из-за этих бумажек, мы и теряем сейчас наше драгоценное время? – В том числе. – чуть поправил меня бывший майор. – Однако документы здесь вовсе не главное. Выбираться из этой, Богом проклятой местности в цивилизацию, нам придётся не одни сутки. Просто так выйти на трассу и махнуть рукой перед первой попавшейся машиной, здесь не получиться. С определённой долей вероятности, этой самой машиной, может оказаться именно транспорт бородачей, либо их приспешников. Потому и придётся нам уходить километров на пятьдесят в сторону, избегая открытых участков местности, грунтовых и асфальтированных дорог, всевозможных развилок, разъездов и мелких населённых пунктов. Лишь преодолев приличное расстояние в строго заданном направлении, мы и сможем оказаться в более и менее безопасном районе. – Как скажешь. У тебя опыта поболее моего будет. – в конце концов, согласился я. – Да только сомнения меня берут, на счёт съестного. – Имеешь в виду, что кроме человечины, никаких иных продуктов питания мы в доме не найдём? – усмехнулся Валерий. – Именно так. – Давай-ка, мы вначале в дом войдём. А уж там и определимся… Не успел забрезжить рассвет, как со двора хутора, действительно, выехали две машины. Причём, каждая из них (как и предполагал бывший десантник), уверенно направилась в своём направлении, будто бы водители тех автомобилей знали наверняка, куда им следует держать свой курс. – Для страховки, обождём ещё пару минут… – шепнул Валерий, проверяя свой обрез. – …А после, и выдвинемся. Здесь следует заметить, что мой напарник вновь, словно в воду глядел. Не успели бандитские автомобили скрыться из виду, как из хуторских ворот вышли ещё двое людоедов, направившись пешим ходом, прямиком в нашу сторону. Вооружены они были охотничьим ружьём и автоматом. От страха, моё сердце сжалось в горошину, потому как в моём мозгу сложилось стойкое ощущение, что эти двое идут именно по наши души. Однако каннибалы молча проследовали мимо, в каких-то трёх-пяти метрах от нашего временного укрытия, так и не заметив нашего присутствия. – А вот теперь и нам пора. – проводив взглядом злыдней, Валерий встал с насиженного места и, предельно пригибаясь к земле, на полусогнутых ногах двинулся к хутору. Мне ничего не оставалось, кроме как устремиться вслед за ним. Почти беззвучно мы миновали приоткрытые ворота, после чего на пару мгновений притаились, прислушиваясь к тишине хутора. За время нашего отсутствия, людоеды успели собрать трупы. Они сейчас лежали возле крыльца ровным рядком. Среди убитых было двое бандитов и пятеро «наших». Таким образом, кроме нас с Валерием, хутор удалось покинуть ещё четверым бывшим пленникам. Здесь, на территории вражеского логова, как будто всё было спокойно. Лишь тихо поскрипывала открытая настежь дверь сарая, в котором и держали нас бандиты. Мелкими перебежками и прикрывая друг друга, мы подобрались к самому дому, взошли на крыльцо и Валерий осторожно заглянул вовнутрь жилища людоедов. Оттуда доносились голоса. Как будто, женские. Наверно поэтому, бывший майор, не особо утруждая себя излишней осторожностью, смело вошёл в дом. Точнее будет сказать, он туда ворвался с криком: «Всем, на пол!» Вот уж действительно, мы попали именно туда, где нас вовсе не ждали. Каннибалы-мужчины, видимо глубоко уверовавшие в том, что сюда никто не посмеет сунуться, отправляясь на «охоту» совершенно не позаботились о безопасности своего собственного жилья. Своим неожиданным визитом, мы застали врасплох трёх женщин (старуху, тётку в годах и молодую деваху), да пятерых детей (самому старшему из которых было не более десяти лет). Все домочадцы находились в одной комнате, точнее в общем зале. И перепуганы они были, по-настоящему. Потому как, подчиняясь требованию Валерки, женщины зарыдали во весь голос и немедленно повалились на пол, стараясь прикрыть своими телами детей. – Андрей, проверь остальные помещения. – распорядился бывший десантник, всё ещё удерживая женщин на мушке своего обреза – Чтоб, ни дай-то Бог, в спину нам никто сдуру не пальнул. Я и сам понимал, что осмотреть дом было вовсе не лишним. Ведь неизвестно, что ещё или кто, мог скрываться за межкомнатными деревянными перекрытиями. Кроме зала, в котором мы сейчас и находились, в доме было ещё три комнаты. Войти в них не составляло никакого труда, потому как дверей они не имели. От общего зала их отделяли лишь задёрнутые занавески из плотной и тёмной ткани. Приступая к обходу каждого из смежных помещений, я медленно приоткрывал те самые занавески своим обрезом, осторожно осматривался, готовый в любую минуту выстрелить. И лишь после, смело заходил вовнутрь. Как в преуспевающем секонд-хенде, здесь повсюду были ворохи и тюки всевозможной одежды, груды различной обуви: от кирзовых мужских сапог, до элегантных женских туфель и детских ботиночек. Вполне вероятно, что все эти вещи некогда принадлежали обычным людям, волею случая угодившим в лапы каннибалов, а после и в их общий котёл. Во всех помещениях царил полный бардак, бесхозность и грязь. Прибавьте к вышеизложенному ещё и невыносимо-затхлый запах, очень схожий с «ароматами» морга; какие-то засохшие подтёки, комья земли и горы прочего мусора. Короче, складывалось полное ощущение, что жили в этом доме, по-настоящему первобытные и дикие люди. Никакой основательности и порядка, свойственных староверам. Да, и сатанинских знаков, либо символов и прочей сектантской или оккультной атрибутики, здесь так же не наблюдалось. Это действительно были, самые обычные людоеды. Люди, опустившиеся до уровня самой низшей цивилизации. Некое племя дикарей, поедающих себе подобных. А впрочем, в одной из комнат царил относительный порядок. По крайней мере, время от времени здесь подметался пол и протирались оконные стёкла. Кроме того, вещи в этой комнате не валялись в навал, где непоподя, а были разложены в аккуратные стопочки. Почему-то я посчитал, что данная комната принадлежит той самой престарелой бабе, которая вместе с остальными женщинами лежала сейчас на полу в общем зале. Вполне возможно, что на данное мнение повлияли три больших старинных и явно не подъёмных сундука, находившихся в том помещении. Так, медленно и планомерно проверяя каждое из помещений, я приблизился к последней комнате. Вполне освоившись, как заправский сыскарь я просунул своё оружие между занавесок и, слегка отклонившись в сторону, заглянул в образовавшуюся щель. И тут, в мой лоб упёрся холодный ствол охотничьего ружья. Я даже увидел лицо юноши, взявшего меня под свой прицел. Было ему от силы, лет шестнадцать и был он, как и все обитатели этого дома, крайне перепуган – потому, и абсолютно непредсказуем в своих действиях. А уже в следующее мгновение, моё тело и мой разум (причём, помимо моей собственной воли), скорее на уровне некоего автоматизма, вдруг продемонстрировали чудеса реакции, свойственные инстинкту самосохранения. Я дёрнулся в сторону в тот самый момент, когда тот дикарь, спрятавшийся в последней комнате, нажал-таки на спусковой крючок. Эти-то самые тысячные доли секунды, отделявшие мой манёвр от выстрела, собственно, и спасли тогда мне жизнь. Тот выстрел лишь оглушил меня. Слегка царапнув мне ухо, весь смертоносный запал угодил в стену, расположенную сразу за моей спиной. Повинуясь уже следующему инстинкту, я схватился за ствол вражеского ружья и с силой долбанул юноше промеж его ног. Охнув и схватившись за свой пах, пацан рухнул на пол. – Тащи этого «партизана» сюда, в общую кучу. – выкрикнул Валерий, очевидно наблюдавший за вышеописанным действом с самого начала, и не успевший что-либо предпринять по причине его скоротечности. Я выволок юношу в зал, после чего отрапортовал. – Чисто. Больше никого. – Где наши вещи? – рявкнул бывший майор, обратившись к лежащим на полу людоедам. – Они там. – старуха указала рукой в сторону комнаты, которую ранее я и посчитал её «хоромами». – Не спускай с них глаз и поглядывай за входной дверью! – обращаясь уже ко мне, распорядился бывший десантник, после чего проследовал в указанное старухой помещение. Через минуту мой напарник вышел оттуда со своими вещами. После чего, он проследовал на кухню. Я видел, как Валера проверил там шкафы, тумбочки и пробежался по полкам. В свою сумку он закинул несколько банок металлических консервов, каравай хлеба, пару бутылок водки, спички и ещё какую-то мелочь. Туда же он ссыпал несколько коробок с патронами. Извлёк из-за печи пластмассовую канистру и наполнил её из бака водой. Все эти походные принадлежности, он складировал у выхода. Прибавив к той куче ещё и ружьё, отобранное у пацана, да пару кожаных курток, он обернулся ко мне. – Ну вот. Кажется, всё самое необходимое собрано. Андрюха, давай-ка теперь я присмотрю за этими уродами. А ты, живо за своими вещами, и в путь. Свою сумку я отыскал довольно-таки быстро, и уж собрался покинуть бабкину комнату, как мой взгляд вновь упал на те самые старые сундуки. Любопытство оказалось сильней моей воли, чувства страха и личной безопасности. Ну, очень мне захотелось заглянуть вовнутрь тех старинных раритетов. Потому, плюнув на Валеркино: «живо» – я и открыл крышку, ближе всех стоящего от меня сундука. Ребята, вы не поверите! Но тот сундук был доверху набит деньгами. Там были и рубли, и доллары, и марки и прочая валюта. При этом деньги те, сваливались сюда в навал, без какого-либо разбора и «фасовки». Открыв второй сундук, я чуть было не ослеп от яркого блеска золотых изделий. Как и в первом сундуке, вся «ювелирка» ссыпалась сюда одной общей массой. Кольца, браслеты, цепочки, серьги, часы, зубные коронки – всё вперемежку. Ну прямо, как в сказке Андерсона «Огниво». Сразу и не сообразишь, за что хвататься. – Скоро ты там? – выкрикнул из зала Валерка. – Сейчас-сейчас. – ответил я и тотчас принялся набивать свою сумку, как деньгами, так и драгоценностями. Хватал горстями и так же без разбора: то из одного сундука, то из другого. Уж вы извините меня, друзья. Я был не в силах удержаться от подвернувшегося мне под руку соблазна. Когда я закончил, замки моей сумки едва сошлись чтобы закрыться. Так и не проверив содержимое третьего сундука, я поспешил к выходу. – Ты чего, так долго? – уже на улице, подпирая толстой палкой входную дверь дома, поинтересовался Валерий. – Потом расскажу. – уклонился я от прямого ответа. – Тогда хватай вещи, и уходим. – приказал бывший майор, ещё раз проверив на прочность, установленную подпорку. Набросив на плечи сумки, и подхватив в руки канистру, ружья и прочую дребедень, мы бросились прочь. ЧАСТЬ 6 Похоже, я так увлёкся своим рассказом о нашем побеге из Богом проклятого урмана, что и не заметил, как минул уж второй час моей беспрерывной болтовни. Возможно, вызвано это было тем, что на протяжении этого времени, меня никто так ни разу и не остановил, не перебил какими-либо уточняющими вопросами. Более того, мы ни разу не покинули купе для короткого перекура. Меня слушали, буквально, открыв рты. Уж и не знаю. Быть может, с самого рождения во мне имелся некий талант мастера разговорного жанра или, припоминая всё новые и новые подробности той самой истории десятилетней давности, я и получал некое вдохновение. При этом, даже самый острый на язык и чересчур словоохотливый Генка, за прошедшие пару часов не проронил ни слова. Он лишь молча разливал по стаканам алкоголь и, время от времени, исключительно жестом, приглашал всех к очередному возлиянию. Прерваться ж на какое-то время в своём повествовании, меня заставила очередная остановка поезда. – Через пять минут «Вятские поляны»! – предупредила проводница. – Не мешало бы, и размяться. – засуетился прапорщик, словно вышедший из некоего анабиоза. – Да, и перекурить немного. – поддержал его Геннадий. – Без сигарет мои уши, похоже, успели опухнуть до невероятных размеров. – Идите-идите. А я пока на столике немного приберусь. – принялась выпроваживать нас Катя. Поезд остановился и я, продвигаясь по узкому вагонному коридору вслед за остальными мужиками, невольно заглядывал в открытые пустынные купе. Двое солдат, приютившись на нижних полках возле неподъёмного ящика, давно спали. Пара «кубриков» оказались закрыты. Все остальные купе были пусты. «Надо было куртку накинуть.» – подумал я, оказавшись на перроне и поёжившись от холодного пронизывающего ветра. Поздняя осень вот-вот кончится, и наступит зима. Хорошо, что её начало мне придётся встретить не в Сибири, а в относительно тёплых краях российского юга. – Слушай, Андрюха!.. – оказавшись на «нейтральной территории», вдруг разговорился Гена. – …Ты б поскорее со своим рассказом заканчивал. Спать уж больно хочется. И в то же время, не терпится услышать, чем у вас там всё завершилось. – Да собственно, я прямо сейчас могу сказать, чем… – уж было собравшись поведать Геннадию концовку своей истории (дабы тот отправился на боковую), меня тотчас притормозил Владимир. – Э-э, нет. Не вздумай… – он чуть ли не закрыл мне рот своей ладонью. – …Весь кайф обломаешь. Андрей, есть в твоём пересказе некая изюминка, которая присутствует не у каждого рассказчика. Потому и хочется тебя слушать и слушать. – Генка! – вмешался в нашу перебранку Василий. – …Ты, если хочешь спать, так иди в моё купе. А утром, я сам тебе обо всём доложу. – Нет уж. Я, как все. – недовольно пробурчал Геннадий. И всё же вернувшись в вагон, он предпочёл-таки забраться на верхнюю полку, и уже минут через двадцать оттуда донеслось его тихое похрапывания. Тогда как я, без отдыха и передыха, на радость остальным пассажирам, собравшимся в нашем купе, продолжил свою историю. – Преодолев в быстром темпе около километра по пересечённой местности, я откровенно «сдох». Подвела меня, моя «дыхалка». В то время как бывший майор был ещё бодрячком. – Ладно. Пожалуй, пора нам сделаем короткий привал. – очевидно заметив мои явные пошатывания из стороны в сторону и уловив моё же учащённое дыхание, Валерий сжалился. Сбросив с себя все пожитки, он поспешил ко мне. – Давай-ка я помогу тебе снять сумку. Я покорно согласился. Тем более что сил у меня не осталось, даже для выполнения этой, казалось бы, самой простой манипуляцией. – Твою ж мать!.. – вырвалось у бывшего майора, когда его равновесие нарушила моя сумка, взятая им в руки. – …Ты никак кирпичей туда наложил? – Нет, ни кирпичей. – едва переводя дыхание, я тотчас повалился на траву. – Тогда чего? – Валера, можешь считать, что мы с тобой сказочно богаты. – в подтверждении своих слов, я чуть приоткрыл замок своей сумки. В образовавшийся проём тотчас высунулись углы спрессованных купюр, да ссыпалось на траву несколько ювелирных изделий. – Идиот! Сейчас тебе нужно думать о том, как выжить А он, вопреки всякой логике, цепляет себе на шею неподъёмный балласт. Ещё пара километров и ты, ни то чтоб что-то нести, ты встать на ноги не сможешь. – И что ж ты предлагаешь? – я уставился на своего напарника в немом вопросе. – Выброси этот груз. – с некоторым равнодушием ответил бывший майор. – На крайний случай, зарой его в землю. Если прорвёмся, вернёшься за ним позже. – Вернёмся?.. – переспросил я в удивлении. – …Интересно, куда? Ведь мы даже примерного района своего нынешнего местонахождения не знаем. – Оставляй зарубки, чтоб найти обратный путь. – вновь усмехнулся Валерий, после чего осторожно спросил. – И на какую там сумму? – Даже приблизительно не скажу. – моментально ответил я, будто бы, только и ждал этого вопроса. – Знаю, что много. Я уверен, что нам с тобой, на всю жизнь хватит. Потому и предлагаю, рискнуть. Попытаться дотащить эту сумку до своего спасения. – Что ж. Будь, по-твоему. – утвердительно кивнул бывший десантник. – Задолбало меня это нищее существование. Пенсия такая, будто бы не своему государству я двадцать лет отдал, а воевал против России. Военнопленные, по всем международным конвенциям, пожалуй, лучше нашего живут. И тут, в каком-то полукилометре от нас, вдруг прозвучал выстрел. За ним, ещё один и третий. – А вот тебе, и наглядная иллюстрация, к твоему же предложению: уйти по темноте, как можно дальше. – предположил бывший майор, на всякий случай, взяв в руки обрез. – Если идти по пересечённой местности без каких-либо ориентиров, то рано или поздно, сделав большой крюк, ты возвращаешься примерно в то же самое место, с которого и вышел. Такова физиология нашего организма – невольно, но человек непрерывно отклоняется, с одним и тем же градусом в ту или иную сторону. Потому и ходит наш брат, непосвящённый в эти тонкости, по большей части, по замкнутому кругу. Потому и вновь попадаются они в лапы «лесных братьев». Подымайся. Нам пора уходить. Ну, а сумку твою, мы будем нести по очереди. На том мы, собственно, и порешили. Я непроизвольно зевнул и сделал небольшую паузу, попутно оглядев пассажиров нашего купе. Сонливость, действительно, начала брать своё. Часы показывали половина пятого утра и, тем не менее, меня продолжали слушать. – Может, вздремнём? – предложил я. – А завтра продолжу. – Нет-нет. – категорично замотал головой Владимир. Пожалуй, он был моим самым преданным слушателем, потому как впитывал в себя чуть ли не каждое, сказанное мной слово. – Выспаться мы ещё успеем. – А как остальные? – я вопросительно глянул на Катю и Василия. – Спать, конечно, хочется!.. – зевнула девушка. – …Но и история твоя, уж больно интригующая. Поэтому, потерпим. – Давайте-ка, мы примем допинг. – предложил прапорщик, взявшись за бутылку. – Скоро Казань. А уж после и решим, как нам поступить. – Постараюсь, до Казани уложиться. – усмехнулся я, принимая стакан от Василия. – Итак. Мы отправились с Валеркой в противоположную от услышанных выстрелов сторону. По пути он учил меня правильно выбирать направление, ориентируясь по солнцу, деревьям и прочему. Так мы миновали пару пролесков, кукурузное поле и упёрлись в нечто жидко-склизкое. – Болото. – с определённой растерянностью констатировал бывший майор. – Подумаешь. Обойдём его и вновь вернёмся к первоначально выбранному маршруту. – ответил я, ещё не отдавая себе отчёта в том, что имел в виду Валерий и о чём в данную минуту он призадумался. – Легко сказать: обойдём!.. – грустно усмехнулся напарник. – …А что, если это болото протянется на десятки километров. – Да, и чёрт с ним. Какая разница, куда нам идти? Главное, чтоб подальше от этих изуверов. – Разница очень большая. Если местные болота, действительно имеют большую протяжённость, то людоеды будут поджидать нас, как в одном, так и в другом направлении. По сути, мы можем прямиком отправиться в их заранее подготовленный капкан. – Обожди. – вдруг встрепенулся я. – Не предлагаешь ли ты, идти напрямую, через эту топь? – Вполне возможно, что именно через эти самые трясины, нам с тобой и предстоит в конечном итоге пробираться. – А разве нельзя выбрать более сухое направление? – Можно. Но при этом… Боюсь, нам вновь придётся вернуться к хутору. – чуть подумав, Валерий продолжил. – Давай-ка, мы поступим следующим образом. Ты останешься здесь, с вещами. Тогда как я выдвинусь налегке в разведку. Пройду с километр, и если всё будет нормально, то вернусь уже за тобой. И так, небольшими дистанциями мы и будем продвигаться к намеченной цели. Я согласился. После чего, прихватив с собой обрез и пару десятков патронов, бывший десантник отправился в неизвестность. Вернулся он примерно через час. С ходу объявил, что данные болото, похоже, действительно бескрайни. Однако ближайший путь, по которому он успел пробежаться, пока свободен. Уже вместе со мной и нашими тюками, ему пришлось преодолеть его ещё раз. Вновь оставив меня во «временном лагере», Валерий отправился на прочёсывание следующего отрезка нашего маршрута. Хоть и чувствовал я себя несколько неловко и, тем не менее, распределение наших обязанностей, меня более чем устраивало. Ну, сами посудите. Всю опасную и грязную работу исполнял мой напарник. Мне же, по сути, оставалось лишь быть грузчика. Да и то, с длительными перерывами на время разведки очередного участка пути. Быть может, именно поэтому во мне и притупилось чувство тревоги, некой настороженности. Мы миновали уже третий приличный переход вдоль «болотистого берега» и отдалились от бесноватого хутора, как минимум, на семь-восемь километров. И если бы не комары и прочий кровососущий гнус, то я чувствовал бы себя и вовсе в полном комфорте. Близился вечер. После короткого перекуса, Валерий вновь собрался в разведку. – Пожалуй, на сегодня мы этим и ограничимся. – поднялся он на ноги. – Схожу в последний раз и заодно присмотрю место для ближайшего ночлега. Меня, как бывшего лётчика несколько покоробило слово: «последний», как бы мимоходом брошенное напарником. И хотя я ничего по данному поводу ему тогда не ответил, в душу мою всё ж закралось некое неприятное чувство. Ко всему прочему, если раньше бывший десантник укладывался примерно в час своей очередной проверки, то на сей раз, минуло уже добрых пару часов, а он так и не объявлялся. Потому и вздрогнул я от перенапряжения, когда совсем рядом со мной хрустнула сухая ветка. – Ну, наконец-то! – я постарался чтобы мой голос был более и менее уверенным. Одновременно, я крутил по сторонам головой, пытаясь увидеть вернувшегося Валерия. Однако майора я так и не увидел. Вместо него из кустов вышел один из людоедов. В руках у него был, направленный на меня «калаш». Я инстинктивно кинулся было к своему обрезу. Но он оказался прижат к земле сапогом второго бородача, беззвучно зашедшего у меня со спины. Эта была та самая парочка, которая вышла с хутора последней, и которая прошла утром в считанных метрах от нас. – Вот мы всех вас и отловили. – ухмыльнулся один из злыдней. – Недолго ж вы побегали. – поддержал его второй людоед. Тот, что зашёл сзади. – Я поначалу подумал, что придётся нам с вами не меньше двух суток проваландаться. А оказалось, что и за день управились. Руки за спину! – гаркнул нелюдь и шибану меня прикладом в шею. – Ты только глянь. Они, ещё и добром нашим решили поживиться!.. – пока один бородач вязал мне руки, второй принялся рыться в наших сумках. – …Считай, что это барахло вас и сгубило. Без него, вы запросто могли бы пройти через болото. Да, тут и идти-то всего ничего. Менее версты. – Заткнись! – вдруг огрызнулся тот, что долбанул меня в шею. – Думай, чего мелешь при посторонних. – А чего мне бояться? Этот уже не сбежит. Заканчивай с узлами, и поволокли его домой. Моему отчаянию не было предела. «Ну, как же так я опростоволосился? Почему подпустил я их так близко? И почему не держал свой обрез на изготовке? Ведь именно об этом и предупреждал меня Валерка. Кстати, Валерка!.. Где он? Наверняка, убит. Потому и не дождался я его здесь. Ведь неспроста сказал этот гад: дескать, за день всех вас, мы переловил. Как же нелепо и глупо закончилась история нашего побега! Валера был прав с самого начала. Если бы не моя, грёбаная сумка, то возможно, он был сейчас жив. Да, и мы были бы уж далеко от этих проклятых мест.» – Поднимайся, скотина!.. – закончив с узлом на моих запястьях, каннибал подтолкнул меня своим сапогом. – …Пора возвращаться в свой хлев. Ничего не оставалось, кроме как встать на ноги и, понурив голову, идти в том направлении, куда и направляли меня тычки людоедских стволов. И тут, тишину заболоченной местности вдруг нарушил мощный раскат выстрела. Поначалу мне показалось, что это выстреляли мне в спину. Однако не почувствовав боли, я обернулся. В то же мгновение прогремел и второй залп. Оба нелюдя, заставшие меня врасплох, лежали сейчас мёртвыми. Прибил их Валерка. Он был жив и здоров. – Что, брат, попался?.. – освобождая меня от тугих верёвок, весело подшучивал надо мной бывший десантник. – …Я уж и место шикарное присмотрел для нашей ночлежки. Однако, возвращаясь назад, чуть было не нарвался на машину этих «душманов». Пришлось малость переждать, потому и задержался. Здесь они, суки, рыщут! Всем скопом. Будто знают, где нас искать. А может, мы и сами кое-какие следы после себя оставили. Короче, возвращаюсь я… А тебя уж повязали. Андрюха, нам быстрее нужно ноги отсюда делать. Уж будь уверен, на мои выстрелы, как мухи на говно, они сейчас и слетятся. – Валера!.. Один из этих!.. – ткнув пальцем в обезображенные трупы, я поспешил поделиться новостью. – …Давеча заикнулся, будто бы по болоту можно запросто уйти. Дескать, до «большой земли» тут не более версты. Ты, кстати, не в курсе? Верста – это сколько? Кажется, один и семь десятых километра? – Нет. То миля. А верста, по-моему, около двух с половиной километров. А впрочем, какая теперь разница? Ведь у нас теперь только один путь и остался, через эту грёбаную топь. Живо собирайся, а я пару палок пока срублю, чтоб болотистое дно предварительно прощупывать. – Тяжеленую сумку здесь, что ли бросим? – на всякий случай уточнил я, уж и сам прекрасно понимая совершённую ошибку, когда настаивал на том, чтоб взять её с собой. Ведь именно она и оказалась для нас тем самым неподъёмным и смертельно опасным балластом, о котором и предупреждал меня изначально майор. – Ещё чего? – вдруг возмутился Валерий. – Допрём, не развалимся. Я уж тут, пока ходил в одиночестве, успел кое-что для себя спланировать. Теперь у меня есть цель, есть чем рисковать и за что умирать. И вновь, как серпом по яйцам, небрежно брошенное слово: «умирать». Уж тут я не сдержался. – Слушай. Хорош каркать. Только и слышу от тебя: «В последний раз», да «умирать»! – Не ссы, Андрюха! Прорвёмся. А после, я свой клуб открою. Буду пацанов жизни учить. ЧАСТЬ 7 Не успели мы ступить на зыбкую поверхность болота, как послышался шум, приближавшихся в нашу сторону автомобильных двигателей. Их было, как минимум двое. Валерий двигался первым, я вслед за ним. Оглянувшись в полумрак наступивших сумерек, где-то вдалеке я даже сумел различить отсветы фар. – На хвост твари сели. – ругнулся майор. Поглядывая, не отстаю ли я, он также заметил то свечение. – Андрей, считай, что эта полоса препятствий, полоса всей твоей жизни. Выложишься на ней по полной, пересилишь себя, и начнётся у тебя иная жизнь. А нет, так «законсервирует» тебя это самое болото. – Как это, «законсервирует»? – едва поспевая за ведущим, поинтересовался я, так и не поняв, о чём идёт речь. – Читал я где-то о том, что болото имеет в своём составе некие вещества, которые не позволяют мёртвому телу разлагаться. Постепенно болота превращаются в торфяники. Торфяники, через десятки тысяч лет трансформируются в уголь. Так и найдут потомки, наши окаменевшие останки, как и мы сейчас находим всевозможные папоротники и фрагменты динозавров. – Ты опять каркаешь? – в очередной раз возмутился я. Вопреки моим самым пессимистичным ожиданиям, здешняя топь оказалась сравнительно неглубокой. Лишь местами я погружался в неё выше пояса. Вполне допускаю, что мы с успехом преодолели бы этот болотистый участок за час с не большим, если бы не его тягучее, как кисель дно. Когда приходиться прилагать невероятные усилия, дабы вытянуть ногу из той плотной жижи и сделать свой очередной шаг. Да, если бы не наша намокшая одежда, сковывавшее любое движение. Ну, и самое главное, если бы не наша ручная кладь, впитавшая в себя неимоверное количество болотной влаги. Потому и сумку свою, я уже не нёс, а скорее волочил за собой по самому дну. А теперь прибавьте ко всем этим неудобствам ещё и оружие, которое мы вынуждены были тащить на своих загривках и вы поймёте, почему наша скорость передвижения мало чем отличалась от черепашьей. И всё же мы шли, шаг за шагом приближаясь к заветной цели. Наконец-то выбравшись на едва различимый островок суши в бескрайнем море вонючих болот, наши обессиленные тела тотчас повалились на его твёрдую поверхность. – Так дело не пойдёт. Рано или поздно, но они нас догонят. – всё ещё лёжа и лишь повернув в мою сторону свою голову, проговорил Валера. – Они легче, их больше, они знают тут все проходы. Потому и достать нас, им не составит особого труда. – И как же нам теперь быть? – поинтересовался я, едва отыскав в себе силы для того, чтоб развернувшись, оглянуться туда, от куда мы собственно и пришли. Там, уж совсем близко маячили фонари преследователей. Я насчитал их пять штук. Двигались они в нашу сторону ровной цепью, на расстоянии примерно двадцати метров друг от друга. – Андрюха, забирай-ка ты нашу заветную сумку, обрез и минимум патронов. Да, не спеша пробирайся на север. – вдруг предложил бывший десантник. – Ну а я, прикрою твой отход, встретив этих тварей надлежащим образов. Уж в чём-чём, а в этом деле, я толк знаю. После, я обязательно тебя догоню. За меня не переживай, не оглядывайся и смело уходи как можно дальше. Выйдешь на сушу, опять же не останавливайся, иди и иди себе в прежнем направлении. Если не успею тебя догнать, то давай договоримся встретиться… Скажем, через пару дней в полдень, на центральном входе Казанского железнодорожного вокзала. – А может, вместе дадим им бой? – я попытался возразить. – Вдвоём, оно всё же сподручней. – Я сказал: проваливай! – рявкнул майор. – Ты мне здесь, только мешаться будешь. Уж поверь мне, в одиночку я буду чувствовать себе более уверенно. Ну и ты, смотри не теряйся с такими-то деньжищами. – усмехнулся он в заключении. – Куда же я денусь? – я тотчас поспешил с заверениями. – Ведь ты мне, считай, жизнь спасаешь. Причём, спасаешь её, уже не единожды. – Вот и отлично. На том и сойдёмся. А теперь, чтоб духу твоего здесь не было. И я ушёл, оставив Валерку одного с полным арсеналом нашего вооружения. Он опять взвалил на себя самую опасную и неблагодарную работу. А уже через пару минут после моего отбытия, прозвучали и первые выстрелы, которые очень скоро переросли в зычную канонаду серьёзного боя. На протяжении, как минимум получаса, до меня доносилось эхо той отдалённой перестрелки. Однако с каждой минутой, выстрелы звучали всё реже и реже. И, тем не менее, я продолжал их слышать. Те отзвуки вселяли в меня определённую надежд. Потому как означали они лишь то, что Валерка всё ещё жив, всё ещё оттягивает он на себя вражеские силы, предоставляя моим передвижениям относительную безопасность. А потом, я вышел на «берег» болота. Малость передохнул и вновь отправился в путь. Правда, прошёл я не так уж и много. Очень скоро усталость взяла своё. В начале, я присел. Потом прилёг. И в конечном итоге уснул. Уж и не знаю, сколько я проспал мёртвым сном: ночь и день, а быть может и более суток. Да только когда я вновь открыл глаза, был уже вечер. Солнце клонилось к закату, а меня переполняло дикое чувство голода. Валерий меня, так и не догнал. Вполне возможно, что он просто прошёл мимо, так и не заметив меня спящего в высокой траве. Или, так же как и я, он где-то прилёг отдохнуть и уснул без задних ног. Припомнив наш последний уговор, о назначенной встрече на Казанском вокзале, я медленно побрёл всё так же на север. Сказать точно, сколько времени я был в том пешем пути, я не смогу. Потому как часы мои, после болотных купаний, пришли в полную негодность. Могу лишь констатировать тот факт, что одежда моя окончательно успела высохнуть, пусть и была она чертовски грязной и мятой. Успела немного подсохнуть и моя сумка. Более я не тащил её волоком, а был в состоянии нести эту ношу уже на плече. Медленно, но верно я добрался до какой-то речки. Искупался, чуть простирнул в её воде свою провонявшую болотом одежду и уже к рассвету вышел на одну из оживлённых автотрасс. Ах, да. Чуть не забыл. В той самой реке, я благополучно утопил обрез и прилагавшиеся к нему патроны. Потому и садился я в попутку, как вполне законопослушный (правда, чуть подзаблудившийся) гражданин. Не имея ни малейшего представления о том, где в настоящее время я нахожусь, и в каком направлении мне следует двигаться, я задал водителю предельно обтекаемый вопрос: «до города, не подбросишь?». Получив утвердительный ответ, к своему величайшему удивлению я тотчас же узнал, что городом этим (до которого меня великодушно согласились подбросить) и была Казань… – Через пять минут, будет Казань! – неожиданно для всех вдруг объявила проводница. Мы рассмеялись. – Ну, а что было дальше? Ты сумел встретиться с тем десантником? – не давая мне закончить, поинтересовался нефтяник. – Если в двух словах, то Валерку я так более и не видел. Жив ли он или мёртв, не известно. Могу лишь сказать, что добравшись до Казани, я поселился в гостинице. Сменил всю свою одежду и сумку. Долго «прополаскивал» и сушил, прихваченные с хутора деньги. При этом на протяжении целого месяца, я ежедневно дежурил у центрального входа в вокзал. Тогда, я уже мог себе это позволить. Потому как у меня, действительно началась новая жизнь. Весь следующий месяца, я пытался отыскать Валеркины следы уже в Уфе. Насколько я помнил, именно туда в какое-то охранное предприятие к своему сослуживцу и собирался первоначально отправиться мой попутчик. Да разве ж это возможно, в миллионном-то городе! Ведь я даже фамилию его не удосужился узнать. Примерно полгода, я рассылал всевозможные запросы по различным инстанциям, выжидал в надежде, что он сам попытается меня найти. Но, увы!.. Пора было смириться с мыслью о том, что Валерка навсегда остался в тех самых болотах. – Не желаешь сбегать к центральному входу? – уже на перроне Казанского вокзала, в шутку поинтересовался Владимир. – Быть может, он тебя всё ещё ждёт. – Не смешно. – вместо меня ответил прапорщик. После чего, он и задал самый неприятный вопрос, мучавший мою совесть все последующие годы. – Андрей, а ты не пытался вернуться на тот хутор, уже с ментами? Ведь оставался ещё некоторый шанс на то, что твой спаситель вновь попал в плен. – Знаешь, Вася!.. – затянувшись сигаретой, я сделал небольшую паузу. – …Обратиться в милицию, конечно, было возможно. Да, только ты вспомни те лихие времена начала девяностых. Не было абсолютно никаких гарантий того, что эти самые блюстители порядка не сдадут меня за определённую мзду, тем же людоедам. Либо сами не прикончат меня, прознав про мою добычу унесённую с хутора. Был у меня и ещё один вариант. Обратиться к бандитам, пообещав тем солидное вознаграждение. Однако и там не исключались всё те же криминальные варианты, что и с ментами. В те годы, между бандитами и сотрудниками правоохранительных органов, разница была минимальной. А подчас они вовсе действовали сообща. Да и, в конце-то концов, что я мог рассказать им о том хуторе? Где он? В какой области и в каком районе? Ведь даже спустя какое-то время, уже в спокойной обстановке, на протяжении нескольких часов сидя над подробной картой тех мест, сопоставляя отдельные факты и обстоятельства, я отыскал не менее пяти предполагаемых районов, в которых равновероятно могли происходить те жуткие события десятилетней давности. Отправиться на самостоятельные поиски, как, наверное, ты и сам сейчас понимаешь, я не решился. Слишком велико было чувство страха от пережитой жути. Когда мы вернулись в вагон, Катя уже спала. – Ну, что? Пожалуй, и нам пора на боковую. – обернулся я к своим попутчикам. – Может, ещё чего расскажешь? Спиртное ещё осталось. – поинтересовался бурильщик. – Нет, братцы. Уж увольте. – мне пришлось отрицательно замахать руками. – Я, и без того, проболтал с вами почти восемь часов. Нужно и меру знать. – Вовчик, забирай бутылки и пошли в моё купе. Пусть отдыхает, а мы ещё немного посидим. – предложил Василий и я, со спокойной совестью рухнул на свою полку. ЧАСТЬ 8 Проснулся я, около полудня. Точнее, меня разбудил Генка (со вчерашнего дня, ставший моим соседом по купе). Если помните, то вчера он уснул первым. Потому и его раннее пробуждение, было вполне предсказуемо. Пока все спали, Геннадий успел подкупить где-то пиво, чуть поправить своё здоровье, побродить по вагону, поболтать с проводницами и попутно ознакомиться с расписанием движения нашего поезда. После чего, очевидно припомнив подробности моего вчерашнего рассказа, он и поспешил вернуться в наше купе. – Андрюха, подъём!.. – принялся тормошить меня менеджер среднего звена из Новосибирска. – …Через двадцать минут будет «Алатырь». А потом и «Красный узел», до которого ты десять лет назад так и не сумел доехать. Можешь наверстать упущенное. А сразу за «Красным узлом» и твой любимый Саранск. На этом самом перегоне вас, кажется, и сцапали. Если, конечно, ты вчера нам не брехал. Вот, хоть режь меня, но не могу я поверить в твою невероятную историю. Поди, заранее изучив расписание движения нашего поезда (что висит посередине вагона), ты и сочинил весь вчерашний бред, которым всех нас с удовольствием и потчевал. – Генка!.. – вслед за мной проснулась и Катя. – …До чего же ты паскудный мужик. Уж с самого утра, никому не дашь покоя. Пока я умывался и приводил себя в более и менее пристойный вид, Генка успел разбудить и всех остальных вчерашних пассажиров. Потому, вернувшись в своё купе, я и застал там прежнюю компанию. Причём, каждый из моих попутчиков, сидел на том же, что и вчера месте. На столике было выставлен кое-какой, оставшийся с ночи алкоголь и скромная закуска. – Попрошу, на твоё прежнее место. – Владимир указал мне на свободную полку. – Но уже со своим новым рассказом. – дополнил Василий. – Да, вы с ума сошли! – возмутился я. И, глянув на Генку, добавил. – Вы что ж, в серьёз думаете, что я их сочиняю? – Братан, ты уж извини меня за несдержанность. – потупив взгляд, Геннадий поспешил с извинениями. Очевидно, за время моего отсутствия, с менеджером среднего звена, была проведена соответствующая беседа, на предмет его излишней болтливости. – Нет-нет. – я категорично замотал головой. – Более никаких историй с моей стороны. Давайте лучше в карты поиграем? В подкидного… От излишней назойливости моих попутчиков, пожалуй, меня спасла лишь очередная остановка. Не успели мы выпить по стакану пива, как запищали тормозные колодки нашего вагона. Увиливая от всевозможных просьб, я и поспешил к выходу. Правда, быстренько покинуть вагон, мне так и не удалось. Проход перегородила чересчур грузная женщина, никак не решавшаяся ступить за открытую вагонную дверь на крутые ступеньки. Уже на перроне, Геннадий не упустил случая отпустить в адрес той толстухи несколько шуток, рассказав при этом парочку сальных анекдотов. На том собственно, наш перекур и окончился – больно короткой оказалась нынешняя стоянка поезда. Возвращаясь в своё купе, я вновь машинально поглядывал на открытые купейные двери. Каких-либо принципиальных изменений, здесь не наблюдалось. Наш вагон по-прежнему был полупустым. На «Алатыре» зашли двое мужчин. И, похоже, далее Саранска они ехать не собирались, потому как примостились с краю, сразу у выхода. Чисто мужскую компанию нашего вагона, несколько разбавили две девушки, так же пристроившиеся в голове вагона. Всё та же пара солдатиков, скучавших возле своего металлического ящика, да полупьяные лица нашей компании, собранные в конце вагона. Вот и все пассажиры. Остальные купе, так и оставались безлюдны. Мы попытались поиграть в карты. Но «дурак», как-то не пошел. С самого начала перессорились Генка с Катей, игравшие в паре. Потом Василий поймал на мухлеже Владимира. В конце концов, Генка принялся резаться с прапорщиком на деньги в «очко». Тогда как все остальные, несколько заскучали. Шебутной Владимир вдруг решил отправиться «в свободное плаванье», то есть познакомиться с теми самыми девушками, что расположились в голове вагона. Прихватив с собой бутылку пива, он покинул купе. И так уж вышло, что я фактически остался с Катей один на один. Хочешь, не хочешь – а будь другом, развлекай даму. – Может, в ресторан сходим? – подмигнув девушке, я предложил ей первое, что пришло мне на ум. – Нормально пообедаем горячим. – Знаешь? Если бы вагон-ресторан был совсем рядом, я бы с удовольствием приняла твоё предложение. – с какой-то лукавой и таинственной улыбкой ответила Катя. – Однако, как только представлю, что для этого мне предстоит пройти полсостава… При этом не дай-то Бог узнать, что свободных мест в нём нет. Уж лучше и вовсе никуда не ходить. Может, мы займём с тобой одно из пустующих купе. Закроемся ото всех. Посидим, поболтаем. На «Красном узле» ты раздобудешь шампанское или лёгкое вино. Ну а пока, можно обойтись и Генкиным пивом. – Никакого пива. – возразил я. – Да, и очередную остановку мы, пожалуй, ждать не будем. От столь неожиданного предложения, грех было отказаться. Ведь она сказала: «Закроемся в одном из пустых купе». Ну, чем не тонкий намёк на толстые обстоятельства. При этом я был абсолютно уверен в тои, что раздобуду вино и здесь, в поезде. Более того, в нашем вагоне. Потому и первым делом я метнулся к проводникам. – О-о, вы только гляньте! Кажись, ещё один страдалец. – заслышав мою просьбу, усмехнулась Фая. – В каком смысле: «ещё один»? – Минут пять назад, с тем же самым вопросом к нам обратился Владимир. Никак, со вчерашнего перепоя, всех мужиков нынче на женщин потянуло? Так глядишь и нам с тобой, Светик, чего обломиться. Ты кого предпочтёшь: Ваську прапорщика или Генку из Новосиба? – Так есть шампанское или нет? – я повторил свой вопрос в более настойчивом тоне. – Есть. Да, ни про вашу честь. – Эт ещё почему? – удивился я. – А зачем ты вчера, после моего ухода продолжил рассказывать свою историю? – насупилась Фая. – Ведь я просила тебя немного обождать. Сегодня с утра, все значит в курсе; только и делают, что обсуждают твоё ночное повествование о людоедах. Одна я, как дура. – Не переживай. Вечером, я повторю ту историю именно для тебя. – хоть таким образом, при помощи безобидной лжи, я попытался несколько успокоить проводницу. – Обещаешь? – Обещаю, и торжественно клянусь перед лицом своих товарищей… – Я буду ждать. – впервые улыбнулась Фая. – Если, конечно, тебя не опередит кто-то из ваших мужиков. К примеру, тот же Вовчик. Сдаётся мне, что эти дамочки, к которым он собирается подбить свои клинья, очень скоро нашего нефтяника обломают. И придётся искать ему новую «скважину». Ладно, шутки в сторону. Давай, говори: чего нужно? – Пару бутылок шампанского и коробку конфет. – Если кто спросит, скажешь, что купил это всё на перроне. – и Фая полезла в потайные закрома своего купе, которые имеются у любого, уважающего себя и своих пассажиров проводника. – И обо мне, чтоб ни слова. ЧАСТЬ 9 – И сколько же в той сумке было денег? – отпив немного шампанского, поинтересовалась Катя. Очевидно, мой вчерашний рассказ, так и не давал девушке покоя. С разрешения проводницы мы заняли пустое купе, чуть ближе к середине вагона. Разместились у самого окна, друг напротив друга. – Порядка ста тысяч долларов. И золотых побрякушек, примерно на ту же сумму. – нехотя ответил я. Ответил ради того, чтоб завязался меж нами хоть какой-то последующий разговор. – Принято считать, будто бы деньги не пахнут. При этом, мне всегда хочется опровергнуть данное выражение. Потому как мои деньги, уж точно имели стойкий и несмываемый никакой химией запах. Запах затхлого и застоявшегося болота. – На что ж, ты их потратил? – Купил квартиру, машину. Остальное вложил в свой будущий. Точнее, в свой нынешний бизнес. Кое-какой коммерческий опыт у меня уже имелся, потому и не составило мне особого труда заниматься тем же, чем собственно я и занимался. Правда, работал я уже не на «чужого дядю», а на самого себя. По сути, я и стал тем самым «дядей», на которого работают мои подчинённые. – То есть, ты «поднялся» с этого самого людоедского добра? – Примерно так. Бытует мнение о том, что первичный капитал невозможно накопить собственным трудом. Как правило, его воруют или у кого-то отнимают. Короче, без криминала тут не обойтись. Грех отрицать и то, что именно с этого, самой элементарной кражи, раскрутился и я. Впрочем, в своё оправдание я могу смело заявить о том, что деньги бандитов, стали своеобразной компенсацией, за причинённый мне моральный и физический ущерб. – Не нужно оправдываться. – усмехнулась девушку. – Никто и не думал обвинять тебя в чём-либо. – Если ж быть с тобой абсолютно откровенным, то первоначально я планировал потратить те деньги на нечто иное. – продолжил я, чуть задумавшись. – Имеется у меня одна, почти несбыточная мечта. – Интересно, какая? – чуть захмелевшая Катя, вплотную наклонилась ко мне. – Скажи мне на ушко. Почему-то, я уверенна в том, что она будет весьма романтичной. – Отчасти ты права. – аккуратно пересадив девушку рядом с собой и чуть приобняв её за талию, я продолжил. – В прошлом я был профессиональным лётчиком, потому и нет для меня ничего более романтичного, чем свободный полёт. Об авиации я мечтал с самого детства. Поэтому и поступил в Саратовское училище, впоследствии став военным лётчиком. Кто ж тогда знал, что начнётся Перестройка, и я тотчас же попаду под сокращение. – Обожди-обожди. По-моему, я что-то упустила. – попыталась уточнить Катя. – Ты же сам сказал, что лётчиком ты уже стал. Выходит, твоя мечта осуществилась. Почему же тогда, ты считаешь её несбыточной? – Так ведь меня списали. Причём, на мне поставили крест, в самом начале моей карьеры. – А-а! Тогда понятно. Ты собирался дать какому-нибудь высокопоставленному генералу крупную взятку, чтоб тот записал тебя в какую-то лётную часть? – Нет. – усмехнулся я девичьей наивности. – Время для восстановления на лётную службу, давно упущено. Да, собственно и у меня самого уж нет никакого желания исполнять чужие приказы, как и быть от кого-то зависимым. Потому и решил я обзавестись собственным легкомоторным самолётом или вертолётом. И в принципе, сейчас я могу себе это позволить. Однако просчитав всевозможные затраты на аренду и обслуживание, я очень скоро пришёл к выводу, что один единственные самолёт – это весьма убыточная затея. Уж лучше, организовать нечто похожее на собственный аэроклуб, с несколькими единицами авиатехники. Чтоб и самому получать удовольствие от полётов и «отбивать» затраты, организуя прогулочные полёты, платное обучение пилотированию или арендой лётного парка. Как раз эти самые затраты, для меня пока что непосильны. Поэтому и остаётся моя призрачная идея, лишь мечтой. – Эх, везёт тебе! – тяжело вздохнула девушка. – У тебя есть некая жизненная цель. Ты движешься по реке, под названием: жизнь. Ну а мы живем, как в неком застоявшемся водоёме. Спроси у того же Генки: о чём он мечтает? Могу поспорить, что ответ будет известен заранее. И прозвучит он, примерно так: скорей бы наступили выходные или отпуск, чтоб нажраться до одури. Работу свою, он не любит. Ходит на неё, как на каторгу. Да и я, если разобраться, от своих служебных обязанностей вовсе не в восторге. Так и влачим мы своё серое существование: от зарплаты, до зарплаты; от одной субботы, до другой. Ни на год, на десятилетие уж всё известно и заранее расписано. Скукотища. А хочется чего-то яркого, незабываемого, каких-то невероятных приключений, авантюр, головокружительных перемен. Быть может и в эту, свою нынешнюю командировку я и напросилась лишь ради того, чтоб вырваться из того замкнутого круга. Ты только не подумай, будто бы я навязываюсь или напрашиваюсь на что-то. Просто решила, хоть с кем-то поделиться, рассказать о своих внутренних переживаниях. Я взял Катю за руку. – Честно сказать, не вериться мне, чтоб в жизни твоей было всё так уж тоскливо и настолько пессимистично. Быть может, поддавшись стуку колёс и ночным рассказам, ты и накрутила себе невесть что. Ведь если разобраться и чудь подкрасить мою нынешнюю жизнь тёмными тонами, то и её запросто можно свести к тяжкой рутине. Всевозможные договора, обязанности, бесконечная бухгалтерия и бумажная нервотрёпка. Мне и самому иногда хочется удрать от этого нудного постоянства. И кто знает… Возможно, именно поэтому и появилась у меня некая мечта, которая нет-нет, да и согреть душу. Однако всё это, сиюминутно. Вот увидишь. Стоит тебе вернуться домой, где всё родное и знакомое. И ты, наверняка скажешь себе: да и пошли они куда подальше, все эти перемены и приключения. – Ошибаешься. Чувство некой обречённости для меня вовсе не сиюминутно. Всё у меня именно так, как я тебе и описала. Скорее, это уже диагноз. – Прекращай нагонять тоску. У тебя всё ещё впереди. Какие твои годы? – Вот именно: годы. Мне уже двадцать пять! Или ещё двадцать пять, а в жизни моей уж всё предопределено. – Ну, хорошо. Давай-ка мы вместе попытаемся её изменить. Как ты посмотришь на то, если я предложу тебе провести ближайшие две недели вместе? – неожиданно (и, прежде всего для самого себя) предложил я. – Ты предлагаешь мне стать твоей временной любовницей? – усмехнулась Катя. – Не думала я, что когда-нибудь смогу опуститься до уровня содержанки. Похоже, я несколько форсировал естественный ход развития наших взаимоотношений. Потому и убрав руку с талии девушки, поспешил со своими оправданиями. – Ни в том смысле. Я лишь предлагаю тебе сойти со мной в Ростове. Посмотришь, чем мне приходиться занимаюсь. При этом я уверяю тебя, что никаких приключений и, уж тем более, романтики – ты в моём бизнесе не найдёшь. Пробудим мы на Дону, не более четырёх дней, а после, переедим в Сочи, дабы справиться уже с твоими обязанностями. Уже там, на курортном берегу, я и постараюсь приложить максимум усилий, дабы ты взглянула на свою, якобы, рутинную работу, как впрочем, и на жизнь в целом, совсем с иного ракурса. Быть может со мной, она покажется тебе отчасти незабываемой и интересной. – Четырнадцать дней вместе! – задумчиво усмехнулась девушка. – Заманчивое предложение. Ты сам-то, Андрей, как считаешь: тебе можно доверять? Не разочаруюсь ли я, после? – Если речь идёт о каком-то обязательном последующем продолжении… Имею в виду замужество и тому подобное. То этого я тебе, пока что не обещаю. По причине того, что слишком мало мы друг друга знаем. Однако подонком или кретином в твоих глазах, я уж точно, не окажусь. Лишнего не потребую, как и не буду настаивать на чём-то. Короче. Может и прозвучит это, как цитата из дешёвой пьесы, тем не менее, я произнесу это вслух. Только обоюдное согласие и исключительное взаимоуважение. – А почему бы, собственно, и не попробовать? Мужичок ты видный. Опять же, при деньгах. Глядишь, и выйдет из этой абсурдной затеи и неожиданной авантюры, какой-то толк. Где наша не пропадала? По крайней мере, мне будет, чем пополнить свой жизненный опыт. Давай-ка, Андрей, мы выпьем с тобой за успех безнадёжного дела! «Действительно, почему бы и не зафестивалить на пару недель с этой девчонкой? – разливая шампанское, я размышлял уже о своём. – Приметил я её, ещё при нашем первом знакомстве. К тому же чуть позже, я нашёл в ней именно то, что полностью соответствует моему вкусу. Ко всему прочему она вовсе не сварлива, не скандальна и не стервозна, что не редко отпугивает мужчин даже от самых внеземных красавиц. Посмотрим, что я скажу по данному поводу через четырнадцать дней нашего более тесного времяпрепровождения.» И тут, в наше купе постучались, после чего в приоткрытую дверь заглянула голова Генки. – Вот вы, оказывается где. А я понять не могу, куда все подевались. – Генка, ты бы шёл дальше играть в свои карты. – с явным недовольством в голосе посоветовала ему Катя. – Оставь нас в покое. – Так ведь, остановка. В аккурат, твой «Красный узел». – Геннадий непрерывно рыскал своим, слегка рассеянным взглядом по нашему купе, будто пытался отыскать здесь некий компромат. – Сеструха, ы тут смотри. Глупостей, каких не наделай. Как-никак, а мне было велено за тобой присматривать. – Можешь считать, что я освободила тебя от этой неблагодарной миссии. И вообще, с тобой я уже не еду. Мы с Андреем сходим в Ростове. – Ух, ты! Круто Ну, Катюха, ты и даёшь. Тихоня тихоней, а как ловко мужичка уработала. – Не я его, он сам меня пригласил. – А чё? Может и правильно сделал. Сколько ж можно тебе в девицах ходить, да вздыхать по замужнему соседу? – Пошёл вон! – вдруг рявкнула на брата Катя. Очевидно, своей случайно брошенной фразой, он зацепил в душе девушки нечто личное. – Ладно-ладно. Уже ухожу. – засуетился Гена. В заключении он всё же попытался оставить за собой своё последнее мужское слово. – А ты, Андрюха!.. Коль надумал чего недоброго… Тут-то перед самым его носом, девушка и захлопнула дверь купе. Потому и не успел я дослушать, что будет со мной в том случае, если я действительно задумал «чего недоброго». – Может и в правду, выйдем на свежий воздух? – выпроводив брата, Катя обратилась уже ко мне. – Не возражаю. Тем более что и шампанское у нас практически закончилось. – Ну? Теперь видел, как легко от меня избавился мой любимый братик?.. – покидая купе, несколько сокрушённо покачала головой девушка. – …Ему просто по хрену, на какую-то там сестру. Его вовсе не волнует: куда она собралась и зачем. Баба с воза, кобыле легче. – Он, кажется, заикнулся о каком-то соседе. – я вдруг припомнил последние слова Генки. – Всё это уже в далёком прошлом. Я о нём давно успела забыть. Забудь и ты. И попрошу никогда более мне об этом не напоминать. Невзирая на яркое солнце и безоблачное небо, вне вагона всё же было несколько прохладно. Осеняя пора, брала своё. И, тем не менее, солнышко радовало. А впрочем, и без того моё настроение было нынче приподнятым. Уж и не знаю, что именно повлияло на него в большей степени: выпитое шампанское; моя новая спутница, изъявившая желание составить мне компанию, либо наш вновь избранный маршрут: Ростов – Сочи, обещавший некую авантюру. Потому и нахлынуло на меня нечто будоражащее, от чего-то захотелось мне совершать какие-то безумные поступки. Вот и метнулся я по перрону в поисках чего-то этакого, на время оставив Катю возле вагона с её братом и нашими мужиками. Честно сказать, фантазия владельцев здешних привокзальных ларьков и киосков была настолько скудна, что кроме привычного и банального сигаретно-пивного ассортимента, ничего более стоящего я в них так и не обнаружил. Таким образом, побегав по перрону и пристанционным помещениям всё отведённое для стоянки поезда время, мне кое-как удалось отыскать, обещанное девушке шампанское. А, кроме того, я успел разжиться кое-какой «кондитекой» и небольшим букетиком цветов. К своему вагону я домчался в тот самый момент, когда состав только-только успел тронуться. – Ну, наконец-то. – в тамбуре меня поджидал всё тот же Генка. – А я уж было, собрался стоп-кран дёргать. – С чего это вдруг такая забота? – усмехнулся я, взбираясь по ступенькам. – Так ведь родственниками, мы запросто можем стать. – чуть смущаясь, ответил Гена. – Как я посмотрю, у тебя уже всё по-серьёзному. С букетом, с шампанским. – А как, иначе? – ответил я вполне довольный собой. После чего, мне вдруг захотелось слегка подшутить над незадачливым новосибирцем. – А ты уж, наверняка, перепугался. Дескать, охмурил сеструху и сбежал. Потому и потянулась твоя рука к стоп-крану. Не ссы Геныч, всё будет по-пацански. – Родственник! – похоже, не зная чего ему ответить, менеджер среднего звена вдруг ляпнул первое, что пришло в его голову. – Может, пойдём в наше купе. В карты сыграем, выпьем. Короче, отметим вашу «помолвку». – Да, ты чё, Ген? – тем временем в тамбур выглянул Василий. – Ему нельзя. Разве не видишь, у него любов. Ты сам-то, какого хрена застрял. Водка уж давно налита. Сижу, понимаешь, как последний алкаш: в полном одиночестве перед полным стаканом. – Почему в одиночестве?.. – удивился я. – …А где же наш нефтяник? – Если у тебя «любов», то у него полный «обломов». – усмехнулся прапорщик. – Кинули его те барышни, к которым он пытался подкатить. Вот и помчался он: то ли со злости, то ли от отчаяния – по другим вагонам. – Искать на свою задницу приключений. – добавил Генка. ЧАСТЬ 10 Мы вновь остались с Катериной наедине. Здесь следует отметить, что в отличие от своего брата, Катя вовсе не переживала по поводу моего опоздания к поезду. «Я была в тебе, абсолютно уверенна!» – заявила она сразу после моего возвращения. Девушка была в полном восторге от подаренных мною цветов. Потому и разговор наш начался так, как будто бы он и не прерывался. Для нас уже давно всё было решено и нам оставалось лишь обговорить кое-какие нюансы предстоящего, совместного путешествия. Как-то легко и просто мы сходились с ней в едином мнении по любому, вдруг возникавшему вопросу. Очевидно, на протяжении всей поездке, интуитивно и не совсем осознанно мы наблюдали друг за другом, как бы примеряя на себя роль любовников. При этом каждый из нас, невольно испытывая некие положительные эмоции, приходил к вполне осознанному и логичному выводу относительно наших возможных взаимоотношений. Быть может, именно поэтому, нас и тянуло сейчас друг к другу всё сильнее и сильнее. Вполне возможно, что как раз эти чувства и являлись той самой призрачной субстанцией под названием: любовь. Некое естественное соединение двух половинок. Однако я всё же не исключал и того, что имею дело с обычным краткосрочным влечением, наподобие курортного романа. Потому как имелся у меня кое-какой опыт по данному вопросу. Не стану скрывать, что в Омске у меня осталась парочка, скажем так: не совсем чужих для меня женщин. Вполне допускаю, что эти самые дамы, в определённой степени строили на мой счёт кое-какие долгосрочные планы. Тогда как для меня самого, те связи являлись не более чем приятным времяпрепровождением, некими плотскими утехами и если хотите, то и разрядкой мужских естественных потребностей. Причём ничего более и менее схожего с нынешними чувствами, я к ним никогда не испытывал. Если ж быть и вовсе откровенным, то ничего подобного я и вовсе в своей жизни не испытывал. Потому и пугала меня скоротечность нашего знакомства в совокупности с невероятными эмоциями, схожими с неким наваждением. Вот почему и требовался мне определённый временной запас, дабы кое в чём разобраться, и прежде всего в самом себе. Быть может, именно поэтому и придуманы были мною, эти самые «две недели». Предложенным мною «испытательным сроком» я «убивал сразу двух зайцев». Во-первых, из опасения навсегда её потерять, мне не хотелось далеко отпускать от себя предмет своего воздыхания. При этом и чересчур приближать её к себе, я так же не спешил. После «Красного узла» и моего скромного букетика, разговоры наши как-то сами собой вдруг стали более откровенными и предельно открытыми. В то время как осторожные намёки очень скоро переросли чуть ли не в открытые обоюдные соблазнения. Не заставила себя ждать и та минута, когда мы позволили себе и более «тесный» контакт. Как-то сами собой расстегнулись пуговицы, сползла с плеч блузка и рубаха. При этом моя рука, как бы сама собой скользнула чуть ниже её талии. Рубикон, отделявший лёгкий флирт от некоего таинства, вот-вот обещал быть пройден. И словно сама природа, равно как и все окружавшие нас обстоятельства, будто бы благоволили тому соитию. Мчавшийся до сего момента состав, вдруг начал медленно притормаживать. Как будто в унисон нашей мелодии любви, из дребезжаще-бешенного аллегро, он постепенно перешёл на плавный и убаюкивающий полонез. Так и катился наш поезд всё медленнее и медленнее, едва постукивая по рельсам своими колёсными парами, пока… Пока не наступило внезапное и резкое торможение. Резкое настолько, что кое-как мне удалось удержаться на спальной полке, дабы не рухнуть всем своим телом в узкий купейный проход. – Ну, прямо, как в твоей истории! – в полный голос рассмеялась раскрасневшаяся Катя. Тут же в дверь нашего купе стукнул Генка: «Выходи, подлый трус! Твоя остановка!» – крикнул он в полушутливом тоне. Во как хорошо врезался в память слушателей мой ночной рассказ, коль последовала с их стороны столь бурная ответная реакция на нынешние события, несколько схожие с началом моих жутких приключений десятилетней давности. А потом.… Потом за нашей купейной дверью, вдруг послышался громкий топот, и началась какая-то дикая паника. Нет-нет, я вовсе не вернулся своими мыслями в прошлое. Сейчас я описываю уже то, что происходило в вагоне сию минуту. – Пожалуй, нам стоит одеться. – вскочил я на ноги и принялся натягивать на себя брюки. – Что-то не нравится мне эта подозрительная «движуха». Да, и поезд почему-то остановился. Пока девушка спешно приводила себя в порядок, я открыл окно и выглянул наружу. То, что я там увидел, меня не просто поразило. Скорее, я впал в некую прострацию. Наш вагон стоял один одинёшенек в чистом поле. Локомотив, тащивший нас всю дорогу, как и остальные вагоны поезда отсутствовали. Похоже, история, приключившаяся со мной десять лет назад, внезапно получила своё некое продолжение. По крайней мере, самое начало как тех, так и нынешних событий, было абсолютно идентичным. Правда, в голове моей крутилась одна, пусть и маловероятная, но имевшая право на существование мыслишка о том, что кто-то из нашей полупьяной компании, малость «перекушав», решил-таки над нами подшутить. От безделья, он взял да и оцепил наш последний вагон от основного состава. Этим «шутником» вполне мог быть тот же Вовка. Помниться прапорщик упомянул о том, что его отшили девушки. Однако и от этой абсурдной мысли, в скором времени мне пришлось отказаться. Дело в том, что я вдруг увидел на небольшом пригорке мужичка с автоматом, который пристально наблюдал за окнами купе с внешней стороны вагона. Причём на лице того незнакомца, чётко выделялась укладистая борода. «Нет. Этого просто не может быть! Как артиллерийский снаряд не может попасть дважды в одну и ту же воронку, как невозможно дважды войти в одну и ту же воду, так и я, по любой из теорий вероятности, просто не могу повторно пережить весь тот кошмар, который со мной уже ранее приключился. Наверняка, это всего лишь жуткий сон, навеянный моими прошлыми воспоминаниями. А впрочем, почему нет? Ведь начиная с самой Казани, я интуитивно ловил себя на повторяющейся и повторяющейся мысли о том, будто бы время несколько повернулось вспять. Однако, даже самому себе я боялся в этом признаться и непременно отгонял те тревожные предчувствия прочь. Тем не менее, все мои безумные приключения десятилетней давности закончились именно там, в столице Татарии. Тогда как нынешние, похоже, именно с этого города только и начались. Как будто бы, кто-то свыше специально вернул меня в моё прошлое, дабы смог я исправить там свои прежние ошибки и в какой-то степени завершить незавершённое. А быть может, это и есть та самая кара Божья, о которой я так часто слышал? Кара за мои былые прегрешения. Самое главное и страшное из которых, как раз и заключалось в том, что из-за собственной алчности или страха, я не предпринял абсолютно никаких попыток, дабы стереть то логово людоедов, тот рассадник дьявола с лица земли. Дескать, вот тебе Андрюша!.. Возвращайся-ка ты дружище туда, куда после твоего побега попалось ещё несколько десятков, а возможно и сотен иных, ни в чём неповинных граждан, и жуткую смерть которых, ты был в состоянии предотвратить. Потому как именно тебе одному улыбнулась удача и тебе одному соблаговолили небеса. Подобное стечение обстоятельств, возможно и было ниспослано тебе, лишь для одной единственной цели: прекратить весь этот беспредел, творившийся в том урмане. Ты же, совершенно не справился с возложенной на тебя миссией. Потому и вернули мы тебя обратно, в те же самые условия, из которых тебе ранее удалось с Божьей помощью вырваться.» – Катя, уж и не знаю: поверишь ли ты мне или нет… – в полной растерянности я обернулся к успевшей привести себя в порядок спутнице. – …Но наш вагон, кажется, вновь захвачен теми самыми людоедами, о которых я вам давеча и рассказывал. – Ну, хватит. Мне вполне достаточно и Генкиных идиотских шуточек. – усмехнулась в ответ девушка. – Это уже вовсе не смешно. Лучше скажи, что там, за нашим окном? Не обращая внимания на заданный мне вопрос, я очень осторожно приоткрыл дверь купе. И тотчас в мой лоб упёрся ствол автомата, успевшего проскочить в образовавшуюся дверную щель. Похоже, этого самого момента мой противник только и дожидался. – Не дёргайся! Стреляю без предупреждения. – предупредил меня тот, что находился с обратной стороны двери. – Медленно выходим из купе, с поднятыми вверх руками. Дверь распахнулась, и я увидел прямо перед собой вооружённого мужчину. Это был один из двоих пассажиров вошедших в наш вагон совсем недавно (кажется, на Алатыре). Всё это время, он тихо сидели в своём закрытом купе. – Чё за хрень? Ты кто, вообще, такой и чего тебе здесь надо? – дерзко выкрикнула Катерина. Она всё ещё пыталась сохранить видимую выдержку и хладнокровие, однако её, чуть дрожащий голос предательски выдал действительное положение вещей. – Заткнись, сука! Иначе, я отрежу тебе твой поганый язык. – автоматчик отошёл в сторону, указывая стволом своего оружия направление, куда нам следует двигаться. Ничего не оставалось, кроме как, подняв руки подчиниться его приказу. Нас сопроводили в самый конец вагона, в наше же собственное купе, оставленное нами ранее. Оказывается, пока я выглядывал в окно, и пока мы с Катериной одевались, эти твари уже успели согнать туда всех пассажиров нашего вагона, в том числе и обеих проводниц. На двух нижних полках кое-как втиснулись восемь человек: пара солдат, прапорщик Василий, Генка, нефтяник Владимир, Фая со своей напарницей и те самые девушки, с которыми собирался «зафестивалить» наш бравый бурильщик. К той честной компании, должны были примкнуть и мы с Катей. Двигаясь по коридору, через вагонные окна я вдруг увидел пару подъехавших грузовиков. И, о ужас! Одним из них была та самая будка-душегубка, в которой десять лет назад нас и доставили на людоедский хутор. Теперь уже точно, у меня не осталось и доли сомнений в принадлежности людей захвативших наш вагон. Я вновь попался в тот же самый капкан, из которого в молодости кое-как сумел унести свои ноги. Рядом с грузовиком суетились трое мужчин. Тогда как в самом вагоне, было их всего двое. Один из которых, непрерывно тыкал в мою спину стволом своего автомата, сопровождая меня до купе. Второй (так же вошедший на Алатыре) разместился в тамбуре, рядом с запасным вагонным выходом. В отличие от бандитов десятилетней давности, эти налётчики мне показались значительно моложе. Вполне возможно, что это была лишь иллюзия, потому как нынешние «лесные братья», в большинстве своём бород не носили. Напротив, они были гладко выбриты. Быть может именно поэтому и не привлекли они к себе моего пристального внимания – обычные пассажиры, коих тьма тьмущая. Числом мы их явно превосходили. И даже если не брать в расчёт меня, на время уединившегося с девушкой в отдельном купе, то и пятеро взрослых мужиков могли бы запросто совладать с парой ублюдков, пусть и вооружённых огнестрельным оружием. Однако эти двое, очевидно застали моих спутников врасплох, потому как были мы в ту минуту разрознены, разбросаны по разным купе и совершенно не готовые к подобному развитию событий. – Ну, чё? Теперь, кажись все в сборе. Можно начинать загрузку в фургон. – распорядился бандит (тот, что был у меня за спиной). – В таком случае, я открываю дверь. – ответил ему второй (который находился в тамбуре). Закинув свой автомат за спину, он принялся возиться с дверным замком. В это самое мгновение мы, по сути, остались на какое-то время под охраной лишь одного людоеда. Случай, сами понимаете, просто уникальный и не воспользоваться им было просто преступно. Уж кому-кому, а мне, вовсе не понаслышке было известно о том, что подобного благоприятного шанса, нам наверняка более не представится. Причём, этим счастливым случаем обязан был воспользоваться именно я. Потому, как и не было в нашем нынешнем «коллективе» человека хоть чуть-чуть схожего с тем майором, который спас мне тогда жизнь. Солдаты ещё слишком молоды для каких-то радикальных действий. Прапорщик хоть и был с военным прошлым, но ныне он выглядел чересчур грузным и весьма неповоротливым. Генка туповат, трусоват и не слишком сообразителен. Разве что Вовка… Да. Именно этот нефтяник, буривший свои скважины в условиях сурового севера, наверняка, имел кое-какой жизненный опыт. И, пожалуй, в одной с ним связке мы и могли бы предпринять нечто серьёзное. Вот только времени для того чтоб успеть с ним о чём-то договориться, у нас уже не было. Потому и предстояло мне действовать, полагаясь исключительно на самого себя. «А-ну, попробую-ка я прикинуть. На открытие вагонных дверей у людоеда уйдёт секунд двадцать. Да, пока он окликнет своих, пока вернётся в вагон. Короче, на всё и про всё у меня будет не более половины минуты. При самом удачном раскладе, минута. Если ухватить в купе что-то увесистое да, резко развернувшись садануть ублюдка по носу. Врезать со всей своей дури. Вполне возможно, что и выгорит у меня нечто убойное из того неожиданного манёвра. При этом необходимо ещё и успеть отвести ствол его автомата в сторону, дабы тот, не дай-то Бог, не пустил очередь в нашу сторону. Что ж, попробуем рискнуть!..» Пропустив вперёд себя Катю, я вошёл в купе вслед за ней. Спешно продумывая свои дальнейшие действия, я скоренько пробежал своим взглядом по спальным полкам в поисках необходимого мне предмета. И тут, будто прочитав мои мысли, Василий вдруг вложил в мою руку пустую бутылку из-под водки. Как позже выяснилось, прапорщик и сам намеревался предпринять в отношении людоедов нечто схожее с моей задумкой. Правда, так и не мог он подобрать подходящего момента. Когда ж сами бандиты предоставили нам эти самые «оптимальные условия», Василий посчитал мою позицию более выгодной. Уж тут, было не до размышлений и взвешиваний. «Убьёт, так убьют!.. – мысленно я уже успел смириться с любым исходом предстоящей схватки. – …Один хрен, они это сделают со мной в самое ближайшее время.» И ведь всё у меня, как будто бы получилось. И внезапный разворот, и короткий замах, в то время как вторая рука уже успела оттолкнуть в сторону направленный мне в грудь ствол. Оставались тысячные доли секунды, до того момента как пустая водочная бутылка начисто снесёт носовую перегородку бандита, когда он скрючиться от боли и мы сумеем завладеть его автоматическим оружием. Однако ничего этого не случилось. Уже в полёте, руку мою кто-то перехватил. Более того, меня ещё и долбанули по затылку каким-то твёрдым предметом. Падая навзничь, я всё ещё оставался в сознании. При этом моему негодованию не было предела. Да вы сами посудите. Ведь, разворачиваясь лицом к бандиту, я оставлял позади себя надежнейший тыл, целиком состоящий из таких же, как и я сам, пленников. Потому и удар по моему затылку оказался предельно нелогичен и неожидан. Превозмогая боль, я чуть перевернулся и увидел позади себя Вовку, уже стоящего в дверном купейном проёме. Того самого бурильщика, на коего и возлагались ранее мои надежды. В руках у нефтяника был армейский «ПМ». Очевидно, рукояткой этого самого пистолета, он и врезал мне по макушке. ЧАСТЬ 11 – Ребята!.. – вдруг обратился Владимир к вооружённым автоматами людоедам. – …Вы с погрузкой особо не спешите. Напоследок, я хочу поведать своим друзьям некое продолжение одной, весьма занимательной истории. – Вовка, ты смотри. Можем и не успеть. – в настоятельной форме предупредил «нефтяника» один из нелюдей. – Перестань. Времени у нас ещё полно. Пока состав прибудет в Саранск. Пока сообразят, что вагон потерян. Пока примут решение: докладывать или не докладывать начальству. Тут, как не крути, а ЧП всё же серьёзное. Пока начнут розыск. Короче, вагон этот им удастся отыскать не ранее поздней ночи. – после чего, «бурильщик» обратился уже к нам, к пленным, сгрудившимся в одном купе. – Ну, братцы-кролики. Помните, о чём давеча рассказывал вам этот гавнюк? – при этом, он ткнул своим пистолетом в мою сторону. Я всё ещё сидел в узком вагонном коридоре, потирая свой гудевший тупой болью затылок. – Желаете узнать, что было потом, когда этой суке удалось-таки выбраться с наших болот? – Уж лучше, отпустите нас восвояси. – ответила ему одна из девушек, тех самых к которым часом ранее пытался подкатить Владимир. – Тем более что мы, вовсе не в курсе ваших прежних историй и ваших же былых разборок. Давайте так: вы вас не знаем, и вы нас не видели. – Извини, Марина. Но никто из этого вагона, уж точно, не будет отпущен. – не дожидаясь ответа на свой первоначальный вопрос, «нефтяник» продолжил. – А начну я, пожалуй, с того самого момента, когда в наш дом ворвалась парочка озверевших выродков. Угрожая убийством, они уложили на пол мою бабушку, мать, тётку, моих же братьев и сестёр. – То есть, ты собираешься сказать… – Катя вдруг оборвала «бурильщика» на полуслове. – …Что ты, заодно с бандитами? – Какая же ты у нас догадливая! – усмехнулся Владимир. – Я не просто с ними заодно. Я родился и вырос на том самом хуторе, о котором вчера ночью рассказывал вам этот варвар. Жители того хутора, мои самые близкие родственники. Итак, я продолжу. – Обожди-обожди. – Катерина вновь оборвала нефтяника на полуслове. – То есть, ты собираешься сказать о том, что изначально, вовсе не вы захватили пассажиров вагона?.. Не вы собирались их убить, после чего сожрать? – Дамочку, позвольте вам кое-что пояснить. – отвечая Кате, Владимир вновь расплылся в слащавой улыбке. – Кажется, все мы стремимся жить в правовом и цивилизованном обществе. Потому и не следует нам смешивать в одну кучу, различные судопроизводства. Чтоб вам было более понятно, о чём я сейчас толкую, попробую привести один показательный пример. Давайте предположим… – прохаживаясь по вагонному коридору, принялся объяснять нефтедобытчик. – …Что некий маньяк изнасиловал несовершеннолетнюю девочку. Отец той девочки, в отместку отрубил насильнику член. Так вот. Как это ни прискорбно, но судить будут обоих. Одного, за членовредительство, второго за изнасилование. Которое, кстати, ещё требуется доказать. И, как правило, в нашей цивилизованной России, отец поруганной девочки получит приличный срок, в то время как насильник, наверняка, отделается условным наказанием. Ведь он, в большей степени пострадавшая сторона. Потому и в нашем случае, не стоит путать одно преступление с другим. Я вполне могу допустить, что Андрей с тем десантником несколько пострадали от моих дядек и старших братьев. Но причём здесь женщины и дети, на которых были направлены их стволы? К слову, мне тогда едва исполнилось шестнадцать. И этим головорезам, ворвавшимся в наш дом, а позже ещё и убившим моего отца, я (равно как и те несчастные, находившиеся на ту минуту в доме) никакого вреда не причинил. А теперь мы вновь вернёмся к продолжению начатого мной рассказа. Эти грёбаные налётчики, принялись громить всё подряд и рыскать по нашей хате в поисках ценностей. При этом вели они себя, как самые настоящие бандиты. Пока ж незванные гости чинили свой беспредел, лишь я один, до определённого времени оставался ими не замечен. Укрывшись в одной из комнат, я тихо достал из отцовского шкафа ружьё и приготовился к встрече. Сразу скажу, что ждать мне пришлось недолго. Уже через каких-то пару минут, занавеска моего укрытия приоткрылась, и я увидел харю этого самого Андрюши. В век её не забуду! – То-то морда твоя, с самого начала показалась мне, как будто знакомой. – с сожалением покачал я головой. – Вот значит, щенок, где мы с тобой виделись. – Эх, как всё-таки жаль, что рука моя в тот момент чуть-чуть дрогнула. – с не меньшим сожалением, ответил «нефтяник». – Почитай, три года после того случая мы вас разыскивали. Кое-как смирились с вашим бегством. Надеялись, что и тебя, и твоего напарника забрало болото. Ведь по вашему поводу на хуторок так никто, не заявился. А тут!.. Захожу в вагон и вот он, красавчик! Повезло. Определённые сомнения у меня, конечно имелись. Как не крути, а времени прошло предостаточно и все мы должны были порядком измениться. Потому и затеял я пьянку. А после, аккуратно переключил вас на «вечер ужасных историй». Разговорился и ты. Тогда-то и убедился я в том, что ты, именно тот, кто и был мне нужен. Отзвонился на хутор: дескать, встречайте дорогих гостей. А как иначе? Ведь только вам двоим удалось удрать с хуторка за всю историю нашего семейства, кто умудрился унести с собой тайну нашего рода. Однако теперь, в эту тайну посвящены и иные люди. Имею в виду вас, остальных пассажиров данного вагона. Потому и разделят вы, одну с ним участь. Мне вообще, нынче везёт. Вот, тебя встретил. Маршрут попутный. Вагон, опять же, последний. Да, и пассажиров немного. – Вовка, кончай трепаться!.. – не выдержал один из подельников «бурильщика». – …Вернёмся домой, тогда и баклань ты с ними хоть до утра. – И в правду. Чего это я?.. – наигранно сконфуженно произнёс Владимир. – …Ведь у нас с вами… Впереди целая вечность!.. – после чего, он направился к выходу, по пути раздавая своим помощникам необходимые указания. – …Живенько грузим их в будку… Потом соберите здесь все шмотки… Ах, да!.. Чуть не забыл. – как бы спохватившись, Владимир остановился. – Там вояки везут какой-то тяжеленный ящик. Уж и не знаю, что в нём, но думаю в нашем кулацком хозяйстве, он для чего-нибудь сгодиться. На перегрузки этого гроба, подключите пленных. Пусть эти козлы, сами тащат своё добро. – Ну, и чего мы сидим? Слыхали, уроды, чего было велено? – тотчас бандит, успевший заглянуть в купе военных и вернувшийся на прежнее место, взял бразды командования в свои руки. – Бабьё на выход. Мужичьё к ящику. – и видимо для пущего устрашения, ухватив Фаю за волосы, он выволок её в коридор. Ещё двое нелюдей, забравшихся в вагон после ухода Владимира, перехватив проводницу, выпихнули её из вагона прямиком в свою будку, вплотную подъехавшую к вагонному выходу. Тем временем бандит уже успел ухватиться за локоны Светланы, Фаиной напарницы. Тем же маршрутом её «переправили» вслед за первой проводницей. – Не прикасайся ко мне, животное!.. Я сама!.. – огрызнулась Катя, когда рука бандита в поисках очередной жертвы, только-только потянулась к ней. – Ох, ты!.. Какая цаца. – усмехнулся тот. – Ну, иди, коль сама вызвалась. Закончив с перегрузкой женской части нашего «коллектива», вооружённые захватчики рассредоточились по вагонному коридору так, чтоб каждый наш шаг и каждое наше движение было им подконтрольно. Имея дело с пятерыми мужчинами, нелюди предпочли перестраховаться на предмет своей собственной безопасности. Взявшись за металлический ящик с четырёх сторон, мы кое-как оторвали его от земли. В это же самое мгновение Генка хотел было, о чём-то заговорить, однако тотчас же получил прикладом автомата в челюсть. – Тащим ящик молча! – пояснил бандит. Труднее всего было перегружать тот металлический «саквояж» с вагонных ступенек, непосредственно в будку. То был самый узкий участок, где нам пришлось изворачиваться в неимоверных позах, дабы выпихнуть тот чёртов ящик из вагона. Тут-то один из наших солдатиков худощавой комплекции и умудрился проскочить в едва образовавшийся зазор между машиной и вагоном. Оказавшись на относительной свободе, парень моментально нырнул под вагон. И как будто бы, его побег остался для бандитов, совершенно не замечен. «Молодец, парнишка!..» – мысленно я похвалил сообразительного солдатика. Вместе с остальными мужиками, я принялся создавать видимость бурной деятельности, дабы завуалировать своими беспорядочными перемещениями отсутствие одного из членов нашей общей команды. Однако уже через пару минут, короткая автоматная очередь, прозвучавшая совсем уж рядом, моментально оборвала все наши надежды на хоть какое-то, пусть и весьма призрачное спасение. – Чуть было не улизнул!.. – услышали мы чей-то голос, доносившийся снаружи будки. – …Вовремя заметил я этого ползущего по шпалам гадёныша. – С перегрузкой уже закончили. Сейчас я отгоню машину от вагона, а вы закинете дохлое тело к остальным. – ответил ему уже знакомый нам голос Владимира. – На зиму необходимы запасы. Так чего ж добру пропадать. В конечном итоге, всем нам связали руки, и захлопнули за нами дверь. В том закрытом кузове и кромешной темноте, с металлическим ящиком и трупом солдата, мы просидели около получаса. Всё это время нелюди, очевидно заполняли вагонными матрасами, тряпками и нашими вещами, вынесенными из вагона, свой второй грузовик. И вот, машина двинулась с места. Медленно набирая скорость, как и десять лет назад, наш транспорт помчался по кочкам и ухабам, периодически меня темп и направление своего движения. Похоже, людоеды вновь пытались запутать свои следы. – Теперь-то я понимаю, Андрюха… Ты вовсе не врал, рассказывая нам о своих прошлых злоключениях. – первым нарушил долгое молчание Геннадий. – А какой же сукой, оказался ваш грёбаный Вова!.. – вырвалось вдруг у Фаи. ЧАСТЬ 12 – Тут дело, вовсе не в нефтянике. – с некоторым раздражением произнёс прапорщик. Похоже, он всё ещё не мог смириться с данной, весьма неприятной ситуацией, потому и говорили в нём преимущественно злость и отчаяние. – Если бы не Андрей, со своей историей, глядишь, так и ехали мы в комфортных купейных условиях, а не тряслись бы в этом долбаном фургоне. – А ведь ты, Василий, прав. – тотчас поддержал прапорщика Геннадий. – Именно из-за него мы и попали в столь припоганую ситуацию. – Ну, ладно вы… – тяжело вздохнула Марина. – …По крайней мере, большинство из вас было в курсе всего того, что сейчас происходит. В то время как мы с Татьяной, оказались и вовсе ни при делах. – Люди, что же с нами теперь будет? – в темноте будки, вдруг запричитал чей-то женский голос. – Да, причём здесь «при делах» или «не при делах»?.. – не обращая внимания на те стоны, возразила Марине проводница Фая. – …Все мы нынче в одной лодке, и нет у нас времени устраивать спор о справедливости и несправедливости нашего глобального мироздания. Давайте лучше думать о том, как нам выпутаться из этой хрени. Может для начала, попробуем освободиться от верёвок? – Бессмысленно. Уж чего-чего, а узлы они вязать умеют. – ответил я почти вполголоса. Точнее, данная фраза вырвалась у меня как-то непроизвольно. С самого начала нашего заточения в фургон, я предпочёл сидеть тихо. Потому как любой разговор, должен был упереться в мою персону. И, по сути, Василий с Генкой были сейчас правы. Именно я и являлся причиной этого внезапного пленения; и именно на меня должна будет возложена основная ответственность за их жизни. – Уж лучше бы ты помалкивал. – с некоторой озлобленностью ответил мне Генка. – Если десять лет назад у вас не вышло избавится от верёвок, это вовсе не означает, что и нам, данная задача будет не по силам. – немного подумав, Геннадий вдруг усмехнулся. – А впрочем, к чему нам сейчас утруждаться? Ведь мы цивилизованные люди и я уверен, что нам под силу договориться даже с дикарями. И уж тем более со здравомыслящими людьми, пусть и людоедами. Главное, найти с ними общий язык, после чего мы и предложим им разумный компромисс. К примеру, для всеобщего блага, мы можем пожертвовать Андреем, главным виновником наших нынешних бед. Ну, сами посудите: ведь им нужен был только он. В конце концов, мы можем сами его казнить под видеозапись на тот же мобильный телефон. И пусть то видео останется у них, как гарантия нашего безусловного молчания о том хуторе и его обитателях. – Мамочки!.. Мне страшно!.. – откуда-то из глубины будки, продолжал поскуливать всё тот же женский голос. – Генка, а может для начала, тебе стоит опуститься с небес на землю?.. – вступилась за меня Катя. – …Ещё раз вспомнить о том, что сейчас ты не в своём рабочем офисе. А так же о том, что ты вовсе не ведёшь переговоры со своими коммерческими партнёрами. Нынче ты находишься в грузовике смерти, и везут тебя сейчас на убой. Потому и пора бы тебе протрезветь, осмотреться и включить наконец-то свои мозги. Авось, и предложишь ты нечто реальное. А, кроме того, я бы не советовала кому-то из вас трогать Андрея. Сдаётся мне, что именно он один, и сможет нас всех спасти. За ним, какой никакой, а опыт побега. Кроме того, лишь он один знает тот урман и ту местность, куда нас очень скоро благополучно доставят. – Если разобраться, то не так уж он много и знает… – в свою очередь огрызнулся Генка. – …К тому же, он успел посвятить нас во многие секреты той отдалённой заимки. – Отчасти, твоя сестра права. – в диалог близких родственников осторожно вклинился Василий. У меня даже сложилось ощущение, что Катин призыв к разуму, воздействовал в первую очередь не на её брата, а именно на прапорщика. Потому как говорил он сейчас более рассудительно и менее эмоционально. – Я не предлагаю нам молиться на Андрея. И, тем не менее, его мнение, его советы и возможные предложения, по-моему, должны быть в нашей компании главенствующими. – То есть, ты предлагаешь назначить его боссом? – собрался было возразить Геннадий. Однако чуть подумав и кое что взвесив в своей голове, он тотчас согласился. – А впрочем… Пожалуй, я поддержу данное назначение. – Помниться минутой ранее, ты предлагал его убить. – усмехнулась Катерина. – Однако чуть позже я воспользовался добрым советом любимой сестёнки, «включив свои мозги». После чего и понял, что живой Андрюха будет нам куда полезней мёртвого. – съёрничал Генка. – Люди, мне плохо!.. Я задыхаюсь!.. У меня сердце прихватило!.. Я не могу находиться рядом с покойником!.. – вновь послышалось из тёмной глубины будки. Как позже выяснилось, то была одна из девушек, к которым ещё в вагоне «подъезжал» Владимир. Звалась та дама, Татьяной. – Босс, ты бы распорядился, чтоб она заткнулась. – вдруг обратился ко мне Геннадий.– Тут, и без какого-либо постороннего скуления, на душе погано. Похоже, офисный работник из Новосибирска всё ещё не отдавал себе полного отчёта в том, в какой жуткой опасности все мы сейчас прибывали, потому и позволял он себе кое-какой юмор. А быть может, нынешнее поведение Генки являлось ничем иным, как своеобразным проявлением завуалированной истерии. – Чем болтать попусту, может мы, всё-таки попробуем освободиться от этих грёбаных верёвок? – стояла на своём Фая. – Попробуй. – вновь ответил я, без какого-либо оптимизма. – Так ведь, я одна не справлюсь. Мне нужен кто-то в помощники. – Разворачивайся и давай мне свои руки. – на призыв проводницы, первым откликнулся прапорщик. – Чем чёрт не шутит, авось чего и выгорит. В кромешной темноте фургона, я не видел каким образом Фая с Василием, пытались освободиться от мёртвых узлов. Зато я мог слышать их тяжёлые вздохи, натужное кряхтение и тихие матерные ругательства. И тут истерика Татьяны вышла на новый виток своего прогрессирующего развития. В отчаянии, она вдруг начала с остервенением молотить ногой в стенку грузовика. – Выпустите меня отсюда!.. Я не могу здесь более находиться!.. Это выше моих сил!.. – Чего ж ты свою энергию-то понапрасну тратишь? – выкрикнул Генка. – Пересаживайся сюда, ближе к выходу. И мы вместе попробуем выбить эту долбаную дверь. Словно зомбированная, Татьяна немедленно подчинилась чужой воле. Запинаясь о чьи-то ноги, падая, перекатываясь и вновь поднимаясь, она немедленно рванулась из дальнего угла будки ближе к выходу. Очевидно, исключительно ради поддержания девичьего целеустремлённости, Геннадий усадил Татьяну рядом с собой. Теперь эта парочка с удвоенной силой принялась тарабанить в наглухо запертую дверь. После десятка безуспешных и увесистых ударов, когда стены металлического фургона всё ещё сотрясало мелкой дрожью, машина вдруг остановилась. Я почему-то посчитал, что сейчас из кабины грузовика выйдет один из людоедов и, не открывая дверей будки, просто выпустит для острастки короткую автоматную очередь в борт нашего фургона. Потому и втянул свою голову в плечи, приготовившись к возможному случайному рикошету. Однако я крепко ошибся в своих предположениях. То была конечная остановка. Оказалось, что мы уже въехали на территорию людоедского хутора. На сей раз, дорога до бандитской заимки оказалась значительно короче, чем она была десять лет назад. Или мне это, лишь показалось. Открылась дверь и в нос мне ударил запах свежего прохладного воздуха. Передо мной предстала жутковатая картина внутреннего убранства, того самого Богом проклятого урмана. При этом я вновь поймал несколько странное ощущение, будто бы здесь я был совсем недавно, буквально вчера. Тогда как десять последних лет уложились в один продолжительный сон. Тот же дом, тот же сарай, те же постройки и та же самая гнетущая обстановка. А впрочем, если отбросить в сторону дикое чувство страха и внимательней присмотреться к вышеописанному пейзажу, то можно было заметить и кое-какие перемены. К примеру, жилой дом людоедов на сей раз был более ухожен и свежеокрашен в ядовито-зелёный цвет. В том же колере были нынче и остальные постройки хутора. Помниться, в ту минуту мне ещё подумалось о том, что цвет этот был выбран людоедами вовсе неслучайно. Это могла быть самой обычной светомаскировкой от пролетавших над заимкой вертолётов. Здесь обязательно следует сказать пару слов и о самих обитателях данного хутора. Дело в том, что за время моего отсутствия, похоже, тут успело подрасти новое поколение каннибалов. То есть, те самые дети, которых мы с Валерием некогда уложили на пол, на сей раз выглядели вполне взрослыми молодыми людьми. В отличие от своих более старших родственников, густых бород они уже не носили, отдавая предпочтение гладкой коже и бритвенным принадлежностям. Ко всему прочему, ни одного обреза либо охотничьего ружья, в руках хуторян я нынче не обнаружил. Вооружены они были сплошь армейским автоматическим арсеналом. Оставалось лишь догадываться, каким-таким образом злыдни заполучили спецназовские короткоствольные автоматы, ручные пулемёты и пистолеты. За открывшейся дверью, нас поджидали семеро мужичков, среди которых был и уже знакомый нам Владимир. Во время перегрузки пленников, он-то и выдернул меня из общего строя. – Могу обрадовать тебя, сучёнок!.. – удерживая меня за грудки, «бурильщик» процедил мне прямо в лицо. – …Ты умрёшь в числе первых. Второго декабря, будет годовщина смерти нашей бабушки. В этот самый день, мы тебя и казним. Обещаю, что смерть твоя, на глазах у остальных пленников, будет долгой и мучительной. Такой, что остальные, наверняка посчитают за счастье погибнуть любым иным способом. Причём, как можно скорее, дабы повторно не увидеть весь этот ужас. ЧАСТЬ 13 Можете меня поздравить, либо напротив посочувствовать. Так или иначе, но теперь я уже точный знал день своей смерти. Данное несчастье, должно было приключиться со мной второго декабря текущего года. То есть, довольно-таки скоро. И, тем не менее, какой-либо всеобъемлющей и парализующей сознание паники, как и безумного страха от озвученной Владимиром даты, я почему-то не испытал. То ли разум мой, уже был подготовлен к самому наихудшему, то ли на уровне своего подсознания, я не упускал вероятности повторного побега. Ведь однажды, мне это удалось. Однако оказавшись в сарае вместе с остальными пленниками, моё настроение значительно ухудшилось. Дело в том, что за десять лет, прошедших с того самого побега, похоже, людоеды постарались полностью обезопасить себя от подобных проколов. На входе в сарай, теперь был предусмотрен тамбур с двойной дверью. Каждая из дверей имела свой засов и замок, один из которых в обязательном порядке был заперт. Чуть позже мы обнаружили и скрытую веб-камеру. Вполне возможно, что она была здесь вовсе не в единственном экземпляре, не говоря уже об иных прослушивающих устройствах и прочих приспособлениях. Увы, но достижения современной техники успели дойти и до этого, отдалённого от цивилизации хутора. То есть, теперь мы были не только изолированы от внешнего мира, мы ещё и находились под постоянным и неусыпным контролем со стороны своих захватчиков. После того, как пленники оказались в сарае и за нашими спинами защёлкнулись оба замки на входных дверях, нелюди приступили к выгрузке металлического ящика военных, который всё ещё оставался в фургоне. Невзирая на то, что действовали людоеды организованно и сообща (то есть, общим скопом) сил им едва хватило на то, чтоб подтащить ту гробину к краю кузова, да сбросить её на землю. Сделав ещё пару попыток сдвинуть ящик с места, они так и оставили тот неподъёмный груз по центру двора, лишь накрыв его плотным брезентом от возможного дождя. Быстренько «разобравшись» с ящиком, людоеды переключились на вещи, изъятые из вагона. Как некие беженцы, получившие гуманитарную помощь, каннибалы с увлечением рылись в наших сумках и чемоданах, периодически извлекая на свет божий ту или иную понравившуюся вещь. Без каких-либо стеснений, они тут же примеряли её на себя. – Это же мой, ещё ни разу не надёванный спортивный костюм!.. – сокрушался Генка, наблюдавший за вышеописанным процессом через одну из щелей сарая. – …Я же его, специально для юга прикупил. Триста баксов отдал. А эта тварь напяливает его на свой грязный свитер. – Теперь, ты можешь с ним уже попрощаться. – усмехнулась Катерина, так же как и все остальные пленники, из любопытства припавшая к сквозным сарайным отверстиям. Ах, да! Чуть не забыл упомянуть ещё и о том, что в сарай загнали вовсе не всех пассажиров вагона. Из нашей компании были вычленены двое: Марина и проводница Светка. Помниться тогда, я ещё с грустью подметил: дескать, людоеды отдают предпочтение женскому мясу, тогда как мужиков они поедают в самую последнюю очередь. То есть, оставляя их на чёрный день. И если учесть Светланы, невзирая на её сопротивления, была по сути, уже предрешена. Ведь её, как это и было десять лет назад, сразу привязали к столбу. То Марину куда-то утащил Владимир. Видать, не привык он получать отказы от противоположного пола, потому и решил «нефтяник», пусть и через насилие, но наверстать ранее упущенное. Пока людоеды возились со шмотками, перетаскивая захваченное в дом, привязанная к крыльцу Света тихо поскуливала. И если девушка, только могла предчувствовать или догадываться об уготованное ей участи, то я уже был абсолютно уверен в том, что жить ей осталось если не минуты, то уж точно считанные часы. Похоже, о том же самом сейчас размышляли и те, кто слышал мою прошлую историю. Потому как наблюдали они за событиями, происходящими во дворе хутора с явным трепетом и содроганием. Однако ничего примечательного по ту сторону сарая, так и не происходило. Когда же во дворе заимки наметилась кое-какая суета с тазами и иными крупными ёмкостями, предчувствуя дальнейший исход, я предпочёл удалиться в дальний угол сарая, дабы не видеть того щемящего душу зрелища, которое вот-вот должно было начаться. Тут-то вновь дал о себе знать Владимир. В буквальном смысле, он зашвырнул в наш сарай Марину, которую часом ранее он увёл из нашего поля зрения. – Давай, рассказывай!.. Куда он тебя таскал?.. Что там, вообще было?.. – к Марине тотчас бросилась её подруга, Татьяна. – Что-что… Известно что. – с явным раздражением ответила ей вернувшаяся пленница. Где же на самом деле была девушка и что сотворил с ней этот глумливый урод, так и осталось для нас загадкой. Потому как Марина не произнесла более ни слова. Да, собственно, из чувств сострадания и сопереживания к несчастной, никто и не думал донимать девушку подобными, в определённой степени крайне некорректными и вовсе нетактичными вопросами. А потом началось то, что и должно было рано или поздно начаться. Правда, видеть я этого уже не мог (потому как находился далеко от стены, выходящей своими щелями во двор), да и не хотелось мне это видеть. Сейчас я ориентировался исключительно на долетавшие до моих ушей звуки. В начале, то были истошные крики Светки, потом глухой удар, после чего от своих смотровых отверстий, с тяжёлым вздохом моментально отшатнулись все пленники. Это свидетельствовало лишь о том, что проводницы Светы более нет. Нет, среди живых. Далее был плач женщин, полуобморочные состояния и мольбы о помощи, обращённые к небесам. А потом наступило время осознания случившегося, то есть долгие минуты абсолютной тишины. Пожалуй, в тот момент я был единственным из пленников, кто мог бы трезво, без панических и безысходных настроений, оценивать сложившуюся ситуацию. Если же быть более конкретным, то я просто-напросто, тупо ожидал нашей вечерней кормёжки. Нет, вовсе не принесённого нам варева, а металлической емкости, в которой, собственно, оно и будет нам подано. Дабы повторить с ней те же самые манипуляции для освобождения наших рук от тугих верёвок. Однако всем моим надеждам и ожиданиям, в скором времени суждено будет рассыпаться как пепел. Дело в том, что «ужин» нам принесли вовсе не в металлическом, и даже не в пластмассовом, а в деревянном корыте. Потеряв всякий дар речи, я лишь молча наблюдал на поднимавшийся от корыта пар. Те же самые чувства, похоже, разделили со мной и Генка с Василием. Не осталась посторонней и Катерина. – Ну, и что же мы теперь будем делать? – тяжко вздохнув, поинтересовалась она. – Не знаю. – ответил я коротко, после чего попытался продолжить. – …Может, попробуем… Однако договорить мне не дал прапорщик. – Ты знаешь о том, что за нами наблюдают? – перебил он меня своим неожиданным вопросом. При этом Василий ещё и кивнул в сторону камеры. – Допустим. – ответил я с определённым раздражением. Просто не люблю я, когда меня обрывают на полуслове. – Потому и советую, о своих предложениях или каких-либо идеях сообщать остальным шёпотом, но никак не в полный голос. А ещё лучше, исключительно на ушко. Незачем кому-то знать о наших планах. Теперь, давай. Выкладывай, чего надумал. – на последнем слове, Василий подставил мне своё ухо. – Да, я уж и забыл, о чём хотел сказать. – растерянно повёл я плечами. – В таком случае, послушай меня… – едва слышно зашептал прапорщик. – …Я тут кое о чём вспомнил. Короче, так. У меня на кителе, под правым погоном, вместо вкладыша вшита алюминиевая пластина. Один край у неё, достаточно острый. Помню, когда я подшивал тот погон, так пару раз об неё до крови порезался. – Отлично! – обрадовался Генка, едва сдержавшись от громкого выкрика. – Может, имеются еще какие-то предложения? – на всякий случай, я обвёл взглядом всех, кто был в данной теме. – Да, какие ещё могут быть предложения? – засуетился Генка. – Достаём пластину, режем верёвки и рвём когти. Я вообще не понимаю, чего тут думать. – Успокойся. – притормозила его Катя. – С тобой мы точно вляпаемся. Тут нужно действовать крайне тихо и предельно осторожно. Дождёмся наступления полной темноты. А потом, якобы, уляжемся спать. Вот тогда мы и вытащим твою пластину. – Правильно мыслишь. – мне ничего не оставалось, кроме как похвалить девушку. – Да, чего ж тут ещё ждать? – не унимался Геннадий. – На дворе и без того, считай уже сумерки. Камера у них фуфлыжная. В нашем офисе подобные «глазки» уж лет пять как заменили. Хрен ты по ней, что различишь, чем мы тут занимаемся. – Будем ждать. – отрезал я. – А пока… Нам вовсе не лишним будет друг с другом познакомиться. К примеру, я вовсе не знаю, как зовут твоего, Василий, солдатика. – Парня лучше сейчас не трогать. Он на вагоне потерял своего друга и земляка. Ну, помните того?.. Второго парнишку, которому едва не удалось сбежать во время выгрузки ящика. Погибшего звали Сергеем, а этого Славкой. Услышав своё имя, солдат оглянулся в нашу сторону. – Ничего, Славян. Дай Бог, прорвёмся. – попытался подбодрить его Генка. – Ты опять, раньше времени трепишься? – прикрикнула на него Катя. – Вам бы обоим, до поры до времени, лучше угомониться. – усмехнулся над близкими родственниками Василий. ЧАСТЬ 14 – Ребята, мне показалось, что вы нашли какой-то выход. – к нашей компании заговорщиков попыталась примкнуть проводница Фая. – Действительно. Кое-какие мыслишки у нас имеются. – ответил я нехотя. Просто не хотелось мне посвящать в нашу тайну большой круг лиц. Мало ли, что. Не дай-то Бог, начнутся лишние разговоры, громкие пересуды и в конечном итоге, наша задумка станет достояние гласности для тех же людоедов. Однако я тотчас подумал и об ином. Если нам всё-таки удастся освободить руки…. А произойти это должно было ближе к полуночи, то есть, в полных потьмах. То нам вовсе не помешает уже сейчас, в спустившихся на хутор сумерках, наладить какие-то связи, определиться с условными сигналами и скрытыми системами оповещения. Как не крути, а действовать нам всё же придётся сообща. Не лишним было решить данные вопросы уже сейчас, заранее. Дабы не пришлось кому-то из нас орать среди ночи: дескать, всем оставаться на местах и быть готовым к встрече с бандитами или там, Таня и Слава займите позицию у дверей. Потому и пришлось мне сейчас шёпотом обратиться к проводнице с конкретной просьбой. – Фая, будь так добра… Аккуратно и тихо переговори с остальными девчонками, чтоб они не пугались, не визжали и не верещали, если ночью, кто-то попытается освободить их руки от тугих узлов. Чтоб в любую минуту они были готовы к побегу. Обговори с ними какой-то… А впрочем. Для начала и этого будет вполне достаточно. – А чем вы собираетесь резать верёвки? – с присущим для любой женщины любопытством, немедленно поинтересовалась проводница. Благо сделала она это, предельно тихо. – У Васьки в погон вшита остро отточенная металлическая пластина. – не сдержавшись, зашептал я ей на ухо Генка. – Понятно. – удовлетворив своё искренний интерес, проводница тотчас поспешила поделиться хорошим известием с остальными непосвящёнными. И пока мы с Василием, Генкой и Катей, уединившись в «мёртвом» для видеокамеры углу, вели обсуждение наших дальнейших действий, Фая успела пошептаться с Татьяной, а за тем и с Мариной. Я видел, как девушки, в знак согласия кивали ей головой и тихо задавали какие-то уточняющие вопросы. В общем, в нашем коллективе начала складываться нормальная, рабочая обстановка. Теперь каждый из пленников знал, что шанс на спасение, пусть и весьма призрачный, а всё же у нас имелся. Меня несколько удивило поведение Марины. Точнее, мне показались странными её последующие действия. После беседы с Фаей, она вдруг встала во весь свой рост и вышла на центр сарая. Потом, подняв голову к самому потолку, принялась клониться до самой земли. В общем-то, ничего необычного. Быть может сейчас девушка просила небеса о нашем спасении. Однако странным мне показалось то, что все её действия были какими-то неестественными и чересчур показными. Как будто бы Марина выражала свои чувства вовсе не искренне, она скорее играла на публику. «Возможно, после стольких переживаний, у девочки слегка поехала крыша. – наблюдая за столь эмоциональной картиной, подумалось мне в ту минуту. – Да, и чёрт с ней. Пускай устраивает спектакль. Главное, чтоб не истерила и не падала на пол в припадочных судорогах.» К слову следует отметить, что кроме меня, своего внимание на Марину более никто так и не обратил. Возможно поэтому, она и вернулась разочарованная на своё прежнее место. – Внимание!.. – нас тихо окликнул солдатик Слава, поставленный «на стрёме», у сарайных щелей. – …Кажется, из вражьего дома кто-то выходит. Нам ничего не оставалось, кроме как временно отложить всякие переговоры и обратиться к смотровым отверстиям. И действительно, прямиком к нашему сараю следовало четверо вооружённых уродов. Кроме автоматов, в руках у них была ещё и парочка фонарей. Да, собственно, те осветительные приборы были им и вовсе ни к чему. Потому как стоило людоедам лишь приблизиться к воротам нашего сарая, как двор хутора осветился тремя мощными прожекторами, установленными по периметру той заимки. Зажегся приглушённый свет и в нашем деревянном срубе. Исходил он откуда-то из под потолка. Причём, источников этого света (то есть, каких-то лампочек, либо иных электротехнических приспособлений), мы так и не узрели. Просто в нашем помещении стало значительно светлее. Открылись ворота, и четвёрка нелюдей, во главе с уже знакомым нам Владимиром, уверенно вошла вовнутрь сарая. Эта самая уверенность меня, собственно, в первую очередь и удивила. Потому как не было нынче никаких тщательных проверок узлов, никакой перестраховки и былой осторожности. Ну, сами посудите: ведь мало ли, что могло поджидать их здесь, в оставленном безнадзорно более чем на три часа, закрытом бункере. Возможно, они безоглядно полагались на свою систему наблюдения, прослушки и оповещения – это было, уже в нашу пользу. Либо имелось у них нечто иное. К примеру, более изощрённая система сигнализации, которая так и осталась вне поля нашего внимания. А вот это, играло уже против нас. Так или иначе, но у нас появилась дополнительная информация для предметного размышления. – Всем встать! – гаркнул один из каннибалов. – Ну, недоделки… Давайте-ка, рассказывайте, чего вы здесь удумали?.. – с лукавой улыбочкой (дескать, я всё про вас знаю) поинтересовался «бурильщик». – …Какую подляну, вы успели нам тут подготовить? «Наверняка, берёт на пушку. – подумалось мне в то мгновение. – Коль интересуется, значит, он вовсе не в курсе наших планов. Кабы знал он, чего мы недавно задумали, так не стал бы рассусоливать и вести с нами какие-то беседы, а просто сорвал бы с прапорщика погоны, достал пластину и отправился со своей кодлой восвояси!..» Было вполне естественным, что ни кто из нас Владимиру не ответил. Разве что, мы неуверенно пожали своими плечами: дескать, впервые об этом слышим. И тут бурильщик вдруг упёрся стволом своего автомата в грудную клетку Геннадия. – Говори, сука!.. Что мне следует, от вас ожидать!.. Иначе, уже к обеду ты будешь подан к нашему столу в виде жаркого. – для пущей острастки, он передёрнул затворную раму, дослав патрон в патронник. По-видимому, общаясь с нами ещё в вагоне, Владимир успел хорошенько изучить характеры, склонности и слабости всех пассажиров, а за одно и определиться с тем, на кого в исключительном случае следует жёстко надавить, напугав того до полусмерти. Что и говорить, бандит оказался неплохим психологом. По крайней мере, именно сейчас он сделал вполне правильный и оправданный выбор. – У Василия в погон… Вшита некая пластина. – не отрывая своего взгляда от направленного в его сторону автоматного ствола, тихо заговорил Геннадий. Очевидно сам того не осознавая и не ведая, он вдруг запросто выложил каннибалам нашу самую сокровенную тайну. Генка вообще выглядел сейчас каким-то заторможенным. Он был словно зомбирован и полностью лишён какой-либо воли. Вот, в какие предательские формы порой может вылиться обычный страх, целиком подчинивший себе человеческое сознание. Геннадий пришёл в себя несколько позже, когда людоеды, изъяв у прапорщика заветную пластину, уже успели покинуть сарай. Тут же и наступило осознание всего случившегося. Очевидно понимая, что он фактически подписал как самому себе, так и остальным членам нашей команды смертный приговор (ведь, по сути, мы остались лишёнными всякой маломальской надежды), Генка молча уселся у стены и опустил голову вниз. По щекам его катились слёзы. Он даже не пытался чем-либо оправдаться – всё тут было понятно и без каких-то лишних слов. При этом остальные пленники, как-то вовсе не сговариваясь, вдруг устранились от всякого с ним общения. Для всех нас он непроизвольно превратился в изгоя. С «предателем» не пожелала разговаривать даже его родная сестра Катя. Более того, ей сейчас было стыдно как за брата, так и за саму себя. Потому и предпочла девушка уединиться в противоположный от Геннадия угол. Короче, каждый из нас предпочёл разойтись по своим ранее «облюбованным» местам. В сарае воцарилось полное молчание. В данную минуту, здесь преобладала атмосфера угнетённости, некой прострации и безысходности. Будто бы все мы уже не являлись живыми людьми и даже не являлись «потенциальными покойниками». Теперь мы были уже тенями и призраками, а тот смертный приговор был приведён в исполнение десятью-пятнадцатью минутами ранее, когда Генка, словно на исповеди слил каннибалам всю информацию, о которой только знал. – Вот мы и съездили с тобой в Сочи. – пытаясь хоть чем-то расшевелить Катю, я придвинулся к ней поближе. – За эту поездку, нужно сказать «спасибо» моему братцу. – ответила она, почти не задумавшись. Очевидно, её душу непрерывно терзала лишь эта, одна единственная мысль. – Вот паскуда. Конечно, я догадывалась о том, что Генка слабак, что его гонор, его бравада – это лишь некая защитная реакция от возможных неурядиц. Однако я не предполагала, не могла допустить и мысли о реальном пороге его трусости. – Не нужно быть столь категоричной, осуждая брата за сиюминутную слабость. – мне захотелось хоть чем-то её утешить. – Он, как и мы все, сугубо мирный и цивилизованный гражданин. Никто из нас не застрахован от подобного рода поведения при встрече с дикими существами, с нелюдями, с животными. Представь, что ты вдруг столкнулась нос к носу с лесным медведем или степным волком. Не думаю я, чтоб в то мгновение, ты бы размышляла о каком-либо хладнокровии, разумности или силе воли. Я уверен в том, что в подобной ситуации чувство самосохранения станет для любого разумного человека преобладающим. И это, вполне нормальное и предсказуемое явление. Они нас «ломают» и всеми силами пытаются разобщить, перессорить. При этом, вместо того чтоб нам напротив, сплотиться. Мы ведёмся на их провокации и отдаляемся друг от друга всё дальше и дальше. Да и, в конце-то концов. Я не думаю, чтоб всю свою жизнь твой брат был неким подонком или сволочью. По крайней мере, в ранние и школьные годы, он наверняка оберегал и защищал тебя от дворовой шпаны. – Ну, да. Как будто бы в детстве, он был на это способен. В определённой степени на него можно было положиться. – тяжело вздохнув, кивнула Катя. – Вот видишь! А я о чём говорил. – мне пришлось тотчас же поддержать хоть какие-то положительные нотки, появившиеся в её голосе. – Как я устала. – зевнула Катерина. – Спать хочется. Я буквально валюсь с ног. – Так отдохни. Утро вечера мудренее. Все мы изрядно измождены. И, один чёрт, ничего сейчас не придумаем. Тогда как завтра, нам обязательно будут нужны сил и светлый ум. – Легко сказать: отдохни!.. – вдруг возмутилась девушка. – …Со связанными-то за спиной руками. Это как же, ты тут приляжешь? Не иначе как мордой в землю. Да ещё… От этих проклятых верёвок у меня сплошные мозоли, которые непрерывно ноют монотонной болью. – И всё же, ты попытайся немного подремать. Обопрись плечом о стену или привались на меня. – уж и не зная, какой совет ей дать, предложил я первое, что пришло мне в голову. Так собственно, она и поступила. И уже через пару минут я услышал её равномерное посапывание. Прикрыв и свои глаза, я так же попробовал немного вздремнуть. Тем более, что и все остальные пленники, немного поёрзав в темноте сарая, занимая удобные для себя позы, как будто бы притихли. ЧАСТЬ 15 Уснуть я ещё долго не мог. Связанные и порядком онемевшие руки непрерывно напоминали о себе неким зудом и ломотой в суставах. А, кроме того, в башку непрерывным потоком лезли всевозможные неприятные мысли по поводу нашей дальнейшей судьбы. И всё же тотальная усталость моего организма, дала о себе знать. Постепенно я начал погружаться в тягучее состояние полудрёма. И тут до моих ушей долетело едва различимое поскрипывание. Дабы определиться с источником столь странного звука, я открыл глаза и повертел по сторонам головой. Оказалось, что это скрипела входная дверь нашего сарая. При этом я точно помнил, как эти двери наглухо и плотно запирались наружными засовами. Просто физически они не могли поскрипывать. Не понимая в чём тут дело, я встал на ноги и поспешил к выходу. Каково же было моё удивление, когда приблизившись к тем нетесаным воротам и едва навалившись на них плечом, я с лёгкостью отворил одну из створок. Двери сарая оказались совершенно незапертыми. То ли каннибалы воодушевлённые признанием Генки подзабыли поставить их на засов, то ли чуть позже их отворила некая потусторонняя сила. Так это было или иначе, мне в ту минуту было вовсе без разницы. Крадучись я вышел в тамбур к следующей двери, отделявшей нас от желанной свободы. Вы не поверите, но и те ворота оказались совершенно незапертыми. Осторожно выглянув во двор хутора, я осмотрелся в поисках чего-либо, представляющего для меня хоть какую-то опасность. Нет, всё здесь было тихо и спокойно. Луна на чёрном небосклоне, множество звёзд и ни одной живой души. Окна в доме людоедов были сейчас темны. Очевидно, и там все давно спали. Я уж было собрался броситься в сарай, дабы обрадовать остальных пленников столь неожиданным известием. Да вовремя спохватился. «В первую очередь, мне необходимо найти что-то из колюще-режущего арсенала, дабы освободиться самому и освободить других от этих грёбаных верёвок. Ведь ещё неизвестно, как могут повести себя узники сарая, спросонья узнавшие о том, что путь для побега у них свободен. Ни дай-то Бог, ринутся они сдуру во двор. Поднимут шум. Тут-то нас всех вновь и повяжут. А может, кому-то из каннибалов вдруг приспичит выйти во двор. Увидит он меня или приоткрытую дверь и пиши: пропало. Нет уж! Вначале я найду то, чем можно будет перерезать путы на наших запястьях, затем вернусь в сарай, прикрою за собой дверь, разбужу либо Катю, либо Василия. Пожалуй, только им двоим мне и можно нынче довериться!..» – Парень, ты далеко это собрался? – я вдруг услышал чей-то голос. Причём, данный вопрос был адресован именно мне. Похолодев всем телом, я замер на месте. После чего, в невероятном испуге, медленно обернулся на тот внезапный окрик и не поверил своим глазам. Это был Валерий. Тот самый майор, с которым мы бежали с проклятущего хутора в прошлый раз. Он стоял нынче позади меня, живой и здоровый. За десять прошедших с той поры лет, отставной майор вовсе не изменился; был, как и прежде поджар и подтянут. – Да, я… Тут, это… Верёвки хотел перерезать. – опешив, мне пришлось буркнуть что-то невпопад. Точнее, ответил-то я правильно; сказал то, о чём собственно и думал. Однако хотелось мне вовсе не отвечать, а спрашивать у Валерия: куда, к примеру, тот запропастился на целых десять лет, и почему он так и не явился на оговоренное нами место встречи. – А зачем тебе их резать?.. – в свою очередь усмехнулся бывший десантник. – …По-моему, твои руки и без того свободны. В немом удивлении, я машинально глянул на свои ладони. Они оказались вовсе не за спиной, а прямо перед моими глазами. Более того, я мог их запросто поднять, опустить, отвести в сторону. – Значит, нужно поскорее отсюда бежать. – спохватился я. – Открыть ворота, разбудить пленников… – Не спеши. – остановил меня Валера. – Потому как нет для вас здесь более никакой опасности. Пойдём-ка со мной, я кое-что тебе покажу. Махнув мне рукой (дескать, следуй за мной), Валерий прямиком направился к дому людоедов. И я, как это и было десять лет назад, послушно отправился вслед за ним. Ещё в коридоре он включил свет и, пропуская меня вперёд, пояснил. – Да, ты сам посмотри, и лично убедись в том, что все ваши страхи уже позади. Предельно осторожно и постоянно оглядываясь на майора, я медленно продвигался вглубь дома. И с каждым моим новым шагом, передо мной открывалась всё более и более жуткая картина. Дом, в буквальном смысле был залит кровью и усыпан трупами людоедов. Мёртвые нелюди валялись здесь повсюду, причём, в самых неестественных позах. Все они, как мне тогда показалось, были умерщвлены каким-то немыслимым и кошмарным способом. Их не расстреливали, не резали и не били. Казалось, каннибалов с неистовой и нечеловеческой силой рвали на куски. – Кто это их так? – в ужасе я обернулся к следовавшему за мной Валерию. – Мои новые друзья. – как бы, между прочим, ответил мне бывший майор. При этом он был явно доволен собой и тем зверством, которое здесь свершилось. – Мы вернулись им отомстить. Отомстить за то… И тут я открыл глаза. Разбудил меня чей-то храп, доносившийся из темноты сарая. Попробовал пошевелить руками. Нет, я был по-прежнему связан. Мой выход из сарая, как и мои свободные от верёвок ладони – всё это было, лишь во сне. Осознав происходящее, я чуть было не взвыл от отчаяния. Ведь моё сновидение выглядело настолько реалистичным, что я отказывался поверить в его неправдоподобную природу. Более того, сейчас я был готов поколотить того храпуна, который посмел вывести меня из столь сладостной эйфории. Через какое-то время, я всё же сумел утихомирить свои эмоции и отчасти смириться с окружавшей меня неизбежностью. При этом, в очередной раз прикрывая глаза и пытаясь повторно уснуть, всеми своими силами я жаждал вновь вернуться туда, откуда меня пятью минутами ранее, так варварски вырвали. Туда, где открыт сарай, где руки мои свободны, где мертвы наши недруги и где рядом со мной надёжное плечо бывшего майора. Уж и не знаю, услышал ли кто на небесах мои мольбы или произошло это помимо той воли, но моё желание вернуться в прежний сон, как будто бы начало сбываться. Нет, на сей раз мне приснился вовсе не открытый сарай и не куча трупов в доме злыдней. И тем не менее, мой новый сон был в том же ключе, что и предыдущий. По крайней мере, выглядело это именно так. Мои сновидения вновь оказались до предела реалистичны. Будто бы я проснулся от того, что кто-то усиленно тряс меня за плечи: дескать, просыпайтесь-просыпайтесь. Я открыл глаза и в приглушённом свете едва забрезжившего рассвета, вдруг увидел сидевшую прямо передо мной одну из пленниц, Татьяну. Почему я сразу сообразил, что это вовсе не действительность, а моё очередное видение? Да потому, что руки у той девушки были свободны от всяких пут. Этими самыми руками, она и трясла меня за плечи. Тут и козе было понятно: в реальной жизни подобное обстоятельство, полностью исключалось. Возможно поэтому, я вовсе и не был удивлён данным поворотом. – Чего тебе? – почти равнодушно поинтересовался я у девушки. После чего вновь прикрыл глаза. – Понимаете?.. С самого раннего детства я занималась гимнастикой, участвовала во многих соревнованиях, брала медали. А в последнее время я фанатично увлеклась йогой… – скоренько зашептала мне на ухо Татьяна. – …Пожалуй, именно эти навыки и помогли мне справиться с узлами верёвки. – Ну, и что дальше? – так и не открыв свои глаза, поинтересовался я, исключительно ради приличия. Какой был смысл попусту болтать во сне. – Как это: «что дальше»? – изумилась собеседница. – Я разобралась в секретах узлов и могу освободить руки каждого из вас! А уж потом… Вы, мужики – вы и думайте о том, что нам делать дальше. – Слушай, подруга. Иди-ка ты, куда подальше. – пробубнил я, вновь отдаляясь от неё, и всё глубже погружаясь в небытие своих сновидений. – Да, проснись же ты, в конце-то концов!.. – возмутилась Татьяна. При этом она ещё и влепила мне увесистую пощёчину. – …Ты что? Совсем не врубаешься? Вот-вот и наступит рассвет. Мы вновь станем видимы для видеокамер. Чтобы сбежать отсюда, необходимо действовать немедленно, сию же минуту. Та звонкая пощёчина, собственно, и вывела меня из состояния полудрёма. Я окончательно проснулся, открыл глаза и наконец-то сообразил, что всё происходящее вокруг меня самая настоящая реальность, что у нас вновь появился шанс, что прямо передо мной как раз и сидит «ключик» от той заветной двери, под названием «спасение». Подумать только: дважды подряд заблудиться в своём восприятии мира, дважды спутать реальное с нереальным – подобного со мной ещё ни разу не происходило. – Так, подруга… Если ты, действительно не плод моего ночного бреда, быстренько развяжи мне руки. – шепнул я Татьяне, при этом развернулся к ней так, чтобы прикрыть её своим телом от возможного видео наблюдения. Чуть повозившись с узлами, уже через пару минут она тихо произнесла: всё. Руки мои затекли и стали бесчувственными до такой степени, что я так и не понял, когда они оказались свободными. Я лишь услышал звук упавшей на землю верёвки. А после началось мучительное возвращение моих верхних конечностей к жизни. В начале, неприятные мурашки пробежали по моим плечам, потом защипало где-то в области предплечий, и наконец-то я ощутил неприятную и ноющую боль уже ближе к своим ладоням. Как некий монстр из фильма ужасов, выбирающийся из своего фантастического кокона, какими-то рывками и судорожными потугами, я принялся пробовать свои суставы на подвижность. Через боль, через терпение, через жуткую ломоту и короткие передышки, мне всё же пришлось заставить свои руки быть вновь подконтрольными моему разуму. – Спасибо тебе. – вернувшись к жизни, я не упустил случая поблагодарить свою спасительницу. – А теперь, мы потихоньку начнём будить всех остальных. Так же скрытно и незаметно ты будешь развязывать на их запястьях узлы. По сути, мы получили помощь оттуда, откуда и не ждали. А если разобраться, то все возможные ресурсы для получения этой самой помощи, мы и вовсе уже полностью исчерпали. Нам оставалось, разве что верить в некое призрачное чудо. И оно, это самое чудо, свершилось. Потому и дорожить подобным, исключительнейшим шансом мы и должны были с предельной осторожностью и максимальной бдительностью. Схема последующего освобождения от верёвочных узлов была вовсе несложной. Я медленно переползал от одного пленника к другому, осторожно будил, втолковывал ему краткие правила обязательной конспирации, после чего за дело принималась уже Татьяна. Первой от верёвок была освобождена Катя. Нет, вовсе не потому, что на подобной очерёдности настоял именно я (а впрочем, и это обстоятельство отчасти сыграло свою роль), просто она оказалась ближе всех. Затем очередь дошла до Марины. Следующим был Василий… Пока Татьяна возилась с узлами прапорщика, я успел передвинуться ближе к Генке. – Парень, ты как себя чувствуешь? – я легонько тряхнул его за плечо. – Хреново я себя чувствую. – даже не вздрогнув и не обернувшись в мою сторону (как это было с остальными разбуженными пленниками), тихо ответил мне Геннадий. – Я всю ночь просидел с закрытыми глазами, не в силах заснуть. Потому и слышал, как вы о чём-то там шептались. Сразу сообразил, что вам удалось что-то придумать. При этом, я понимал и то, что вы меня сторонитесь. Не рискнёте доверить мне своей тайны, за вчерашний случай. Потому и посчитал необязательным, привлекать к своей персоне особое внимание. – Генка, ведь ты нормальный мужик. Подумаешь, немного струхнул. С кем не бывает. Считай, что сама судьба подарила тебе случай для твоей же полной реабилитации. Вот и будь другом, воспользуйся им на все сто процентов. Втолковывая менеджеру из Новосибирска самые прописные истины, я ненавязчиво приободрял парня; давал ему понять, что мы по-прежнему одна единая команда, что доверяем ему, как и прежде. Более того, мы рассчитываем на него, как на мужика, способного свернуть горы. Однако все вышеперечисленные наставления, мне казались уже излишними. Потому как Генка, и без подобной «подкачки», похоже, и сам успел для себя всё решить. По его твёрдым ответам и трезвым суждениям, можно было понять, что прошедшая ночь не прошла для него даром. Это был уже не чудаковатый офисный недотёпа. Передо мной был серьёзный мужчина, готовый отдавать отчёт своим словам и поступкам. Беседуя с Генкой, я видел как Марина с Катей, успевшие освободиться от верёвок, незаметно разминали свои руки. От моего взгляда не ускользнула их мимика, переполненная страданиями от последующей невыносимой боли в мышцах и суставах. Ведь и сам я пережил подобные чувства получасом ранее. Следует отдать им должное, девчонки справились: не заскулили, не расплакались и не вытянули свои руки на всеобщее обозрение. В общем, мои «уроки» на тему: как вести себя после – уже начали приносить свои положительные плоды. Ко всему прочему, Марина встала на ноги во весь рост и вышла на центр сарая. Как это было и вчера, она подняла голову вверх, после чего поклонилась до самой земли. При этом девушка ни разу не убрала своих рук из-за спины. Дескать, она по-прежнему связана и всё у нас в сарае без изменений. И это обычный ритуал взывания к Всевышнему о нашем спасении. Вот уже и Василий принялся корчить едва заметные гримасы, превозмогая свою «ломку». Татьяна начала потихоньку перемещаться к Генке. Да и мне, уж пора было отправляться к следующему, всё ещё спящему пленнику… – Ребята, опасность! – вдруг тихо выкрикнула Катя. Она успела переместиться к стене сарая, выходящей во двор хутора. Очевидно заметив снаружи нечто подозрительное, она и поспешила оповестить остальных пленников о возможной неприятности. – Чего ты там узрела? – поспешил я за уточнениями. – Кажется, к нам вновь могут пожаловать гости. – не отрывая своего взгляда от «смотрового отверстия», Катя принялась давать происходящим во дворе событиям свой комментарий. – Двое с автоматами стоят на крыльце. Куда-то собрались. По-видимому, ещё кого-то поджидают. – Мамочка! Что же нам теперь делать? – не на шутку заволновалась Татьяна. – Главное, не паниковать. – ответил ей, уже успевший совладать со своими «ломками» прапорщик. – Вести себя так, будто бы ничего не случилось. – Может, нам вновь завязать на руках верёвки? – в отчаянии предложила наша спасительница. – А ты успеешь? – усмехнулся я, вовсе не рассчитывая на положительный ответ. – Постараюсь. – вполне уверенно кивнула головой Татьяна. – Мои узлы, безусловно, получатся не такими тугими, однако будут они, практически идентичны прежним. – и чуть ли не плача, она вдруг добавила. – …При этом, лишь я одна, так и останусь не связанной. И пока я взвешивал все «за» и «против», взять на себя ответственность за принятие данного (считай ключевого) решения вдруг решился Василий. – Ничего страшного. Уж как-нибудь, мы тебя прикроем. Давай-ка по-быстрому возвращай наши «кандалы» на старое место. – Ребята, поторопитесь! Этих уродов на крыльце, уже четверо!.. – пока Татьяна в спешке затягивала на наших руках прежние узлы, Катя продолжала сообщать нам о последних «хуторских новостях». – …Всё! Они идут. Прямиком в нашу сторону. Татьяна успела. Когда лязгнул дверной засов, она в аккурат и закончила. На всякий случай, девушка хаотично намотала верёвку и на свои запястья. Просто так, без каких либо узлов. Авось, не заметят. ЧАСТЬ 16 – Всем встать! – не успев войти, как и в свой прошлый визит, поспешил рявкнуть один из бандитов. Да мы, собственно, итак уж были все на ногах. Потому и прокатились по нашим рядам лёгкие смешки, после того нелепого приказа. – Как я посмотрю, нам сегодня чересчур весело. – в злобной ухмылке оскалился Владимир, вошедший в сарай последним. – Интересно. С чего это вдруг? – Так ведь солнышко светит. И мы, как будто бы, всё ещё живы. – ответил ему Василий. – У нас нынче, каждый новый день за счастье. А впрочем, тебе нас не понять. Не приходилось тебе бывать в нашей шкуре. Быть может, мне это лишь показалось, однако я отметил для себя тот немаловажный факт, что в этот раз каннибалы были более осторожны. Они не прошли смело в сарай, как и прежде, а предпочли сгрудиться у входных дверей, держа своё оружие на изготовке. Чем была вызвана их осторожность, я в ту минуту ещё не догадывался. – Действительно, Вася. В вашей шкуре я не бывал. – усмехнувшись, отрицательно покачал головой «нефтяник». – И надеюсь, что побывать в ней, мне никогда уже не придётся. Потому как, на протяжении десятка тысяч километров, мы единственные, кто остался от древнейшего чувашского племени воинов-людоедов. Лишь мы одни продолжаем тот род и чтим вековые традиции предков. Попросту, некому посадить меня в такой же сарай, как некому и приготовить из моего ливера копчёный окорочок или сочный шашлык. – Ну, и как она на вкус? Имею в виду человечину. – Василий был нынче разговорчив, он всё продолжил и продолжал подначивать «бурильщика». Возможно, именно таким образом он и пытался отвлечь нелюдей, от какого либо «шмона». – Поперёк горла не встаёт? – Нет. Представь себе, не встаёт. А вкус у неё просто изумительный. Разок попробуешь, и навсегда забудешь о всякой там свинине или говядине. Это всё одно, что сравнивать добротное шампанское с самопальной брагой. И между прочим, понапрасну вы бульончиком нашим брезгуете. Ну, ничего-ничего. Голод не тётка. Ещё чуть-чуть и будете вы хавать абсолютно всё, что мы вам предложим, без какого-либо разбора. Уж это я вам точно обещаю. И не таких как вы, нам приходилось ломать. – Вовка, хорош попусту трепаться. Ведь мы на охоту, вроде как, собрались. – поторопил бурильщика кто-то из каннибалов. Новость о предстоящей охоте меня весьма порадовала. Точнее, не сама охота, а известие об отъезде большей части людоедов с хутора. И в ещё большей степени меня приободрила связанная с той охотой их нынешняя спешка. Это означало лишь одно: тщательного обыска или какой-либо иной усиленной проверки нам наверняка удастся избежать. – Всё-всё. Уже заканчиваю. – заслышав о предстоящей охоте, встрепенулся бурильщик. Тотчас сменился и тон его речи. Обращаясь к пленникам, он уже не ухмылялся, нефтяник смотрел на нас лютым волком. – А ну, твари… Живо показали мне свои руки. Никто из нас и не подумал пошевелиться, и уж тем более развернуться к бандиту спиной. – И кто это у нас такой смелый? – Владимир вновь упёрся стволом своего автомата в грудь Генки. Очевидно, он решил пойти по уже проторенной ранее дорожке. Посчитал, что если сломался мужик однажды, сломается он и повторно. – Я чё-то не понял. Ты где это за ночь храбрости успел набраться? – Отвали. – с явным пренебрежением ответил ему Геннадий. Вот теперь моё сердце успокоилось уже окончательно. И не потому, что Генка был нынче предельно дерзок по отношению к бандиту. В нём чувствовался некий внутренний стержень, который уже не согнуть, не переломить. – Ах ты, паскуда!.. – взревел в ответ Владимир. Со всего размаха он вдруг саданул своим ботинком, абсолютно беззащитному Генке промеж ног. – …Я научу тебя, тварюга, любить руку дающего. Взвыв и сжавшись от боли в три погибели, Геннадий повалился на землю. В ту минуту, я был просто благодарен Татьяне за то, что она вновь связала нам руки. Ведь в противном случае, Генка наверняка (пусть и на уровне природных инстинктов или чисто машинально), но схватился бы за своё причинное место. Бурильщик наклонился к несчастному и слегка подёргал узлы на его руках. После чего он обратился к следующему пленнику, то есть ко мне. – Ну? Ты так же, будешь корчить из себя смельчака или предпочтёшь отделаться малой кровью? – Пожалуй, я предпочту малую кровь. – ответил я вполне искренне. – Разумное решение. – оскалился бурильщик. – Я, кстати, отлично помню твой удар десятилетней давности. Как ты, чуть было не лишил меня мужского достоинства. И если бы не наша охота, уж будь уверен, я бы не поленился уже сегодня, превратить твои причиндалы в «яичницу с колбасой». Однако не обольщайся на сей счёт, я это обязательно проделаю с тобой уже послезавтра, сразу после нашего возвращения. Опасаясь Генкиной участи, я повернулся к бандиту в пол-оборота. – Да и тут, вроде бы, как всё в порядке!.. – подтягивая свободные концы верёвки, в некоторой задумчивости пробубнил нефтяник. – …Разве что узлы несколько ослабли. Кто их вчера вязал? – при этом, нефтяник обернулся к своим собратьям. – Ну, мы… С Витькой. – отозвался один из людоедов. – Вроде бы, было туго. – Да, где же туго? Вон, вовсю болтаются. – ответил Владимир, успевший переключиться на запястья Кати. – Просто удивляюсь, и как они ещё не успели самостоятельно развязаться. Краем глаза я заметил, как Татьяна потихоньку переместилась в самый конец нашего строя. Перед ней стоял Василий. Понятно было и то, что всем нам, просто необходимо было что-то предпринять, дабы обезопасить нашу единственную спасительницу. Внимательно наблюдая за бурильщиком, тщательнейшим образом, проверявшим наши путы, я перебирал в голове различные варианты своих возможных действий. Однако кроме как засадить нефтянику увесистого пенделя в тот самый момент, когда тот подойдёт к Татьяне, ничего более действенного и существенного я так и не придумал. «Да, и что ему будет с того пинка? Ну, отвлечётся он на минутку, чтоб отмандохать меня до полусмерти со своими подельниками. А после, один хрен, он вернётся к завершению начатого. Необходимо нечто иное. Думай, голова. Думай. От этого и будет зависеть твоё спасение!» Меж тем Владимир, проверив узлы у проводницы Фаи и солдатика Славы, успел уж переключиться на Василия. Времени для размышлений практически не осталось. Необходимо было действовать. И я уже, как будто бы сделал первый шаг в сторону долбаного бурильщика. «Эх! Была, ни была. Пендель, так пендель. По крайней мере, совесть моя будет чиста. И позже, мне не придётся себя корить за упущенные возможности, в последние секунды своей жизни!..» Однако в своём устремлении и в своей же твёрдой решимости, я был вынужден чуть притормозить. Дело в том, что закончив с Василием, нефтяник не перешёл к последней пленнице, то есть к Татьяне. Сразу после прапорщика, он вдруг резко обернулся к нашему строю в некой растерянности. – Как не странно, но и у этого с узлами всё в порядке. Я чё-то не врубаюсь. По какому, собственно поводу, был этот внезапный шухер? При этом мне показалось несколько странным то обстоятельство, что последний вопрос бурильщика и его же удивление, были адресованы именно нам, узникам проклятого сарая. На мой взгляд, более логичным было задать данный вопрос кому-то из собратьев Владимира. А впрочем, в ту минуту я не придал данному, малозначительному факту особого значения. Ведь самым важным на тот момент было то, что Владимир отвлёкся, так и не проверив узлы Татьяны, которых (если вы помните) на её запястьях вовсе не было. Потому и мне не стоило сейчас спешить со своим ударом. Тем не менее, я продолжал пристально наблюдать за действиями вожака людоедов, готовый в любую секунду осуществить ранее задуманное, тогда как остальные пленники, потупив свои взгляды, хором уставились в пол. Возможно, именно поэтому лишь мне одному и удалось заметить едва уловимое движение подбородка бурильщика в сторону Марины. При этом та, к которой он как бы молча обратился, чуть повернула свою голову, кивнув на Татьяну. Всё это произошло так стремительно и практически незаметно, что поначалу я даже посчитал все вышеизложенные манипуляции лишь плодом своего воображения. Когда же Владимир резко развернулся в сторону Татьяны: «А давайте-ка мы посмотрим, что там с узлами у нашей притаившейся мышки!» – когда он решительно направился именно к ней, меня будто осенило. Тут же я припомнил часовое отсутствие Марины. Причём, отсутствовала девушка наедине с Владимиром. На память так же пришли и её странные поклоны. Кстати, если сопоставить кое-какие факты, то проделывала она те «взывания к небесам», в аккурат накануне каждого из визитов людоедов в наш сарай. Мне, как будто бы всё стало ясно и понятно: они точно были в предварительном сговоре. – Так это ты, сука, нас всех «спалила»? – задал я прямой вопрос. Благо стояла Марина вовсе недалеко от меня, на расстоянии вытянутой руки. – С чего это ты взял? – так же прямо и без каких-либо уточнений ответила девушка. Она, будто давно ожидала подобного вопроса. Хотя, опираясь на ту же логику, ей впору было ответить мне несколько иначе. Допустим, она вполне могла уточнить: к ней ли я обращаюсь. Или, к примеру, впасть в некое замешательство от столь серьёзного обвинения, предъявленного в её адрес. Здесь же присутствовала совершенно иная реакция, которая и подтолкнула меня к конкретному выводу о том, что «рыльце» у дамы, определённо в «пушке». – Не считай нас, тупее себя. Думаешь, я не сообразил, зачем ты дважды выходила на центр сарая и кланялась перед видеокамерой. Наверняка, это был некий условный сигнал. Не учла ты лишь одного. Того, что мы вновь успеем связать свои руки. Потому и растерялся сейчас твой Вовочка: а зачем, собственно, ты его вызвали? «По какому поводу шухер?» – передразнил я бурильщика, чуть перековеркав его же последний вопрос. – Марина!.. Это что?.. Правда?.. – крайне растерянно вопросила Татьяна. – …Но как ты могла?.. Ведь я всегда была твоей подругой?.. – после секундной паузы, она вдруг влепила предательнице увесистую пощёчину. – …Получи, паскуда! Вмешался Владимир. Он немедленно оттащил Татьяну в сторону. Быстренько сообразив, что разоблачение уже свершилось, Марина тотчас переметнулась в стан врага. Сделав пару широких шагов, она оказалась рядом с вооружёнными людоедами. – Если быть до конца честной… То ты, Татьяна, никогда не была мне подругой. Ты была рядом со мной, лишь для контраста. На фоне дурнушки, я всегда выглядела более привлекательной. – уже издалека весело выкрикнула Марина. – Вовчик, ты покрепче свяжи эту гимнастку. У неё руки гибкие, она долгое время йогой занималась. – Тебе кто разрешал покидать своё место? – злобно выкрикнул бурильщик. Да-да, сейчас он обращался к своему «стукачу», продолжая возиться с Татьяниными руками. – Но ведь… Ты же сам обещал мне жизнь и свободу, в обмен на мои предупреждения об опасности. – как-то рассеянно напомнила Марина. – Извини, подруга, но ты не справилась со своей миссией. Тебя раскололи. Потому и я снимаю с себя всякие обязательства. – почти равнодушно ответил ей Владимир. Не заставил себя долго ждать и внезапный удар в спину Марины, нанесённый одним из людоедов, после которого та вновь отлетела в наши ряды. – Да, ведь они убьют меня! Придушат или забьют до смерти! – всхлипывая от отчаяния, девушка продолжала надеяться на некое к себе снисхождение. – Не переживай, не убьют. Мои узлы ещё никому не удалось развязать. А этой любительнице индийской гимнастики… – Владимир покосился на Татьяну. – …Для верности, я ещё и замотал руки скотчем. Тебе же, Марина… Наше огромное спасибо. Могу твёрдо обещать, что убьём мы тебя в самую последнюю очередь. – Вовка, а может мы им, ещё и ноги свяжем? – предложил один из людоедов. – Всё-таки, на два дня уезжаем. – Не вижу в том надобности. Даже если они и справятся с новыми узлами, так куда же им деться с «подводной-то лодки»? – покидая сарай, продолжал говорить нефтяник. – …Распорядись там… Чтоб во время нашего отсутствия, сарай не открывали. Не хрен бабам, тут делать. Пленных не кормить. Пусть для начала, хорошенько проголодаются. Лязгнул засов, и мы вновь остались наедине с безысходностью и безвыходностью… ЧАСТЬ 17 Усевшись возле одного из отверстий в стене сарая, я молча наблюдал за тем, как нелюди снаряжались на предстоящую охоту. В открытые настежь двери двух внедорожников они укладывали тёплые вещи, фонари, ружья, коробки с патронами, палатки, какие-то рюкзаки и свёртки. В отличие от нас, подавленных и угнетённых тяжёлыми раздумьями, людоеды и не думали скрывать своего приподнятого настроения. В предвкушении предстоящего мероприятия, они шутили и смеялись практически по любому поводу. «Интересно, на кого ж нынче они собираются открыть охоту?.. – от нечего делать, размышлял я про себя. – …С таким-то боекомплектом, уж точно, не на зайца или утку. Как минимум, на лося или медведя. А впрочем, это вам не Сибирь с непроходимыми лесами, полными всевозможной живности. Это Поволжье. Тут и кабана, днём с огнём не отыщешь. Не уж-то будут отстреливать живых людей?..» От последней мысли меня изрядно покоробило. Тем временем людоеды уже успели рассесться по машинам. Отварились въездные ворота хутора и внедорожники отправились в путь. Провожать «охотников», на крыльцо дома высыпали, похоже, все нынешние обитатели данной заимки. Кроме шестерых людоедов, отправившихся за «добычей», на хуторе остались двое мужчин «предпенсионного» возраста, пятеро детей от восьми до двенадцати лет, пара совершеннолетних девах и четыре женщины среднего возраста и возможно ещё кто-то, так и не вышедший из дома. «За прошедшие время, семья „вурдалаков“ явно пополнела. Видать, хорошо живут!» – отметил я, наблюдая за тем, как двое оставшихся мужиков плотно закрывали ворота за отъехавшими с хутора «автомобилями смерти». После сцены прощания, все оставшиеся здесь нелюди поспешили зайти в дом. И за стеной нашего сарая воцарилась полная тишина. Ничего интересного там уже не происходило, потому и я, оторвавшись от своего смотрового отверстия, развернулся к сотоварищам по одной беде. А впрочем, и тут, внутри нашего сарая ничего мало-мальски значимого, так же не было. Пленники расползлись по разным углам, как бы создавая вокруг себя некую личную зону отчуждения. Потому и я, прикрыв глаза, попробовал немного подремать. – Люди, простите меня, если сможете! – гнетущую тишину и мою подкатившую сонливость вдруг нарушила Марина. – Ну, дурой была, когда поверила этому сукину сыну. Ведь он золотые горы мне обещал. Дескать, в жёны меня возьмёт, оставит на хуторе. Вот и понадеялась я на то, что будет у меня хоть какой-то шанс на реальное спасение. Как не крути, а не верилось мне тогда… Да собственно, и сейчас я не верю в то, что мы сумеем отсюда сбежать. Все мы обречены. Вы сами трезво прикиньте: куда же нам против вооружённой банды? Все мы здесь и сдохнем. – девушка обвела взглядом пленников и, не получив от них никаких ответных реакций, тихо проскулила. – Скажите: как бы вы поступили, окажись на моём месте? Ответьте честно, без какой-либо показухи и фальшивого геройства. Не уж-то, никто из вас не купился на право остаться в живых? – После всего случившегося, я вообще не хочу тебя слышать. – тихо произнесла Татьяна. – Из-за тебя, поганка, теперь и я не в почёте! – не упустил своего шанса вставить лишнее словечко и Генка. Причём, в голосе новосибирского менеджера явно сквозило определённым облегчением. Узнав о подлом предательстве Марины, Геннадий наверняка считал себя полностью реабилитированным. Ведь его собственная измена общему дела, была уже вторична. – Эх!.. Какой замечательный шанс мы упустили!.. – тяжело вздохнул Василий. – …Считай надвое суток в доме осталось лишь пара мужиков. Если бы наши руки были нынче свободны, уж я бы нашёл способ выманить людоедов сюда, в сарай, дабы открыли они двери. Танюша, может быть, ты ещё раз попробуешь совладать с этими проклятыми узлами. – Увы, ребята. Но ничего у меня не получиться. – ответила та. – Боюсь, как бы руки мои и вовсе не омертвели. После того, как их туго замотали скотчем вперемежку с верёвкой, я совершенно не чувствую своих пальцев. – Скажи «спасибо» своей бывшей подружке. – язвительно подметила проводница Фая. – Ну, хватит!.. Хватит!.. – взвыла Марина. – …Я уж тысячу раз успела сама себя проклянуть! – Нам-то что с твоих проклятий? – проводница продолжала давить на психику предательницы. – Ты учти, иуда. Пока мы будем живы, ещё миллионы раз ты будешь помянута нашими, самыми распоследними словом. Да так, что и на том и на этом свете, тебе будет ещё долго икаться. В таких коротких и по большей части женских перепалках и прошла первая половина дня. Солнце уж давно перевалилось за свою вершину, и я успел не единожды погрузиться в лёгкую дремоту, когда во дворе хутора наметилось некоторая суета. По крайней мере, мне нашлось, чем скоротать послеобеденное время. Я молча наблюдал за тем, как дети людоедов нехотя погоняли по двору мячик. Как притаившись в дальнем углу хутора, они принялись баловаться спичками, устроили небольшой пожар и как тех детишек загнали обратно в дом. Потом, на крыльцо дома вышли двое оставшихся на хуторе мужиков. Похоже, они только-только отобедали. Присев на ступеньки, и закурив, мужички принялись, о чём-то тихо судачили. На первый взгляд обычная, размеренная и неспешная деревенская жизнь. Обычный отдых сельских тружеников, после напряжённой осенней страды. Если конечно не брать в расчёт запертых в их сарае смертников.

Конец ознакомительного фрагмента.