Вера Петровна: – Совет вам да любовь! (смотрит на Адатмыру). Неважно, что морда овечья, лишь бы женская… штуковина была человечья.

Адатмыра: – Я покладистая.

Екатерина Семёновна: – Покладистая. Куда покладут, там и лежишь.

Адатмыра: – Злиться не собираюсь, потому что у меня стакан с водкой в руке. Но он, вполне, может полететь в определённое место. Причём, прицельно. Одним словом, я не промахнусь.

Лёша: – Да моя Адатмыра самая красивая девушка на свете! У неё нежное имя.

Вера Петровна: – Пугающая такая… красота. Если три первых ночи она мне не приснится, то ещё поживу немного.

Екатерина Семёновна: – Давайте же не будем говорить о плохом и выпьем за здоровье… молодых!

Адатмыра: – Ну, достали, тошнотики!

Выпивает залпом. Все поступают так же. Закусывают.

Слышится стук двери. На пороге появляется Ульяна. Настроена решительно.

Проходит к столику, пододвигает стул. Садится. Наливает себе в стакан немного водки. Выпивает и тут же чем-то закусывает.

Срывается с места и бежит в туалет, её мутит. Слышится шум воды.

Все переглядываются.

Екатерина Семёновна: – Зачем ей надо было пить, если она ни разу в жизни этого не делала?

Вера Петровна: – Ничего! Ульяна успела спиртовую гадость выплюнуть. Водки в ней не осталось, будет только один мерзкий запах.

Ульяна возвращается, немного хмельная. Садится за столик.

Ульяна: – Пить водку больше никогда не буду. Но я пришла сюда бороться за своё счастье, за свою любовь! И буду бороться!

Лёша: – Ульяна, но ты же должна понять. У меня такое чувство возникло первый раз в жизни, к Адатмыре. Она – или марсианка, или русалка, или…

Адатмыра: – Шла бы отсюда, красавица, к чёртовой матери из этого дома, от непонятных людей!

Ульяна: – И не подумаю. Ты-то здесь чего торчишь?

Адатмыра: – Я торчу здесь из-за любопытства. Мне ведь всё равно. Я ведь не знаю, кто я и откуда. А тебе – не всё равно. Тебе жить в земном мире. Но только не здесь, не с ними.

Екатерина Семёновна: – Ты, Адатмыра, брось бред нести! Если бы не Лёшенька…

Адатмыра: – Заткнись!

Вера Петровна: – Может быть, не будем тут ссоры устраивать! Кто есть кто, время покажет. Я смотрю, что многие дураки умными себя считают.

Ульяна: – Вера Павловна, вы же знаете, что я очень хорошо отношусь к Лешеньке.

Лёша: – Чего там говорить! Давайте выпьем, кто может и кто хочет!

Берёт бутылку, с нежностью смотрит на Адатмыру и собирается разливать водку, начиная с неё.

Адатмыра закрывает свой стакан ладонью.

Адатмыра: – Всё! На сегодня хватит, Лёха. Я ведь не алкашка, а всего лишь – бытовая пьяница. Скорей, даже дегустатор. Мне ваш напиток бодрости уже перестаёт нравиться. Одним словом, пейте, кто хочет и может. Я думаю, если захочется, мне на завтра останется… что-нибудь. А если нет, то переживать не буду.

Екатерина Семёновна: – У вас что, Адатмыра, на болоте, на самом деле, все непьющие?

Адатмыра: – Только цапли пьют, тётя Катя, и одну лишь болотную воду. А у тебя рожа опухшая. Ты, видать, часто прикладываешься.

Екатерина Семёновна (угрожающе): – Да я тебя сейчас, болотное чудовище, замочу!

Адатмыра: – Пробуй! Может, получится, хотя, конкретно и категорически, сомневаюсь.

Лёша осуждающе глядит на мать. Екатерина Семёновна успокаивается.

Ульяна: – Не будет у вас счастья в доме.

Вера Петровна: – Какое там счастье, Уля? Его, можно сказать, и не было. С одними долгами разделаешься, так опять в другие влезаешь.

Лёша наливает немного водки себе, матери и бабушке.

Все трое сразу же выпивают. Возникает пауза.

Вера Петровна: – Ну, чего все притихли? Адатмыра права. Хватит дрянь вонючую глушить! Выпили немного – и довольно (Ульяне). Ты там, на кухне, всё знаешь. Спрячь водку в холодильник. Поставь пару чайников. Неси чашки под кофе. Там есть конфеты, половина торта да ещё печенье какое-то. А дочь моя, Екатерина Семёновна, пусть сидит и всех пожирает от злости глазами. Она уже бухая.