Задачу свою разведгруппа выполнила, безопасность движения основной колонны к месту дислокации была обеспечена. Бегущий впереди командир группы Михаил Апраксин поднял вверх руку, покрутил указательным пальцем. Впереди – долгожданный отдых. Но на землю Михаил опустился не сразу. Служба на Кавказе научила его осторожности. Он, как собака, покрутился на месте, заткнул обломками ветки паучьи норки и лишь после этого сел на жесткую траву. Рядом с ним, как всегда бесшумно, опустился на землю его друг Аслан.

Кавказец Аслан не сразу вписался в воинский коллектив. Дедовщина в разведке ВДВ не поощрялась, но немногословие и вспыльчивость Аслана кое-кто из старослужащих воспринимал как заносчивость и неуважение к старшим по сроку службы. Как знать, к чему могло привести такое недопонимание, если бы не авторитет Михаила. Сохранившиеся в семье «расказаченных» предания о жизни в родных казачьих станицах, которые хорошо запомнил пионер Миша, общение с кавказскими друзьями отца научили его понимать обычаи и устои горцев. Старлей не позволил унижать парня, а преданность и уважение Аслана были закреплены статусом Михаила как «старшего» – и по возрасту, и по званию.

– Здорово ночевали, станичники – обратился к сидящим сержант Саша, химик-дозиметрист, опустившись рядом и брякнув о землю своими доспехами-измерителями всех видов защиты.

– Здорово, коли не шутишь – ответил Михаил за двоих. Аслан промолчал и отвернулся. Он недолюбливал сержанта, считая его пустым и несерьезным человеком. Но среди бойцов Сашок пользовался популярностью, ребята привыкли к его южнорусскому разговорному суржику, их веселили его подначки, шутовство, они жадно внимали его рассказам о галантных похождениях, полных щекочущих воображение подробностей… Сержант достал пачку дешевых армейских сигарет, выбрал наиболее полную и закурил, стараясь не выпускать дым в сторону Аслана – Ну что, хлопцы, скучаем? Ничем не пахнет?

– Твоим вонючим табаком и – сидевший рядом боец втянул носом воздух – вроде серой пахнет, как яйцами протухшими.

О то ж – неожиданно серьезно подтвердил химик – Мне знакомая шепнула, что туточки источники горячие имеются. Хоть с недугами у нас все пучком – он почему-то взглянул на жилистого Аслана – а вот усталость не мешало бы снять… как в сказке о живой воде.

Все разведчики разом повернули головы в направлении командира. Старлей нахмурился, строго посмотрел на свое воинство, взглянул на часы и… махнув рукой, сказал, – А давай! Почему бы не вернуться в казарму бодрыми и отдохнувшими?

Для бывалых разведчиков найти источник – плевое дело. Это ж не затаившегося снайпера обнаружить! Через десять минут они уже стояли перед небольшой, метра три в диаметре серо-зеленой пузырящейся лужей, от которой исходил запах преисподней. Вот-вот из этой жижи и души грешников всплывут…

Из ступора всех вывел зычный голос командира – Расступилася вдруг перед нею мать сыра-земля, и разверзлася вся преисподняя огненная …– В дополнение к недюжинной силе, Михаил был единственным в разведгруппе с высшим образованием и знал два иностранных языка. – Ну, кто первый?

Разделись быстро, но прыгать в жижу никто не спешил. Аслан замешкался, полагая армейские трусы частью собственного тела. Воспользовавшись паузой, Сашок поощрительно хлопнул себя по мускулистым ляжкам и провозгласил: – Минуточку внимания, бойцы! А ну, проверим на деле, кто у нас самый крутой. Аслан, твой выход!

Все произошло в считанные секунды. Вместо того, чтобы постепенно войти в воду, опираясь для страховки на заготовленные лаги, Аслан, коротко разбежавшись, прыгнул в источник. Послышался какой-то хлюпающий звук и голова парня исчезла под водой.

Разведчики замерли. Почти не для кого не было секретом, что температура в глубине термальных источников доходит до 60 градусов! Все ждали, что вот-вот появится голова Аслана, он выбросит вверх руку с поднятым большим пальцем и позовет товарищей разделить его радость. Но Аслан плохо плавал…

Михаилу это было известно. Ни секунды не мешкая, он бросился в серный раствор. Нырнуть головой и вытащить Аслана руками старлей бы не смог. Поэтому он солдатиком погрузился в глубину, ногами нащупал тело товарища, зажал его как тисками и потянул наверх. Еще усилие и вот они оба выбрались на край ямы.

Реакция на случившееся была неожиданной: вместо командирского рыка и возгласов сочувствия раздался гомерический хохот, причем громче всех смеялись сами незадачливые купальщики. Взору открывалась, что называется, картина маслом: у края источника сидели две здоровые гориллы, не успевшие разомкнуть объятия. Весь волосяной покров их ошпаренных тел был густо покрыт ржавым мхом. Это были уже не сослуживцы, а братья, и не по оружию, а по происхождению…

Демобилизовавшись, друг друга из виду не потеряли. Виделись, правда, реже, чем хотелось бы, но каждое второе августа созванивались, и первый тост за столом каждого поднимали за боевого друга. И когда много лет спустя в семью Аслана пришла беда – страшная, кровавая, необъяснимая современному человеку – и стало ясно, что самому ему не выкарабкаться, он обратился к своему побратиму, однополчанину-десантнику из далекого сибирского города. К единственному человеку, от которого мог бы принять помощь суровый кавказский старик… Впрочем, об этом ниже.