Генрих хмыкнул, и голова его покачнулась.

– Твой взгляд был полон желания, – обвинил он, и я задохнулась от чувства несправедливости. – Или ты думаешь, что я не заметил, как ты пялилась? Забудь, ведьма. И немедленно выметайся из моего кабинета, если хочешь жить!

Он произнёс это таким тоном, что я, не в силах подняться, поспешно поползла к двери на четвереньках. Ладони мои ощутили на полу влагу, которая сочилась из моих глаз. Как я ненавидела сейчас этого урода!

– Я вынужден оставаться здесь. – Услышала я его глухой голос, и сердце моё невольно дрогнуло от боли, которая зазвучала в его словах. – Но как только я решу свои проблемы, я покину этот городок навсегда.

Я передвигала руками ещё быстрее, пересекая порог, привалилась к стене и торопливо поджала ноги, чтобы не прищемило резко захлопнувшейся дверью. Медленно, опираясь немеющими руками, я поднялась. Ноги дрожали, а слёзы душили. Я побрела к своему кабинету, а в голове кружились самые разнообразные идеи, как я отомщу охотнику. И применение зелья моей юности, от которого тело того парня покрылось кровавыми язвами, было из них самой гуманной.

Едва я добралась до своего кабинета, как сразу заперлась изнутри и прижалась спиной к двери. Ну почему я не постучала? Как самонадеянно вломилась в кабинет инститора, поверив, что тот со Степаном. По коже пробежался морозец, когда я вспомнила слова Генриха. Жажда моей крови пронизывает его. А что, если он не сдержится и… Я сглотнула и бросилась к бутылке. Но та задрожала в моих руках, и коньяк щедро оросил стол, ни капли так и не попало в стакан. Я плюнула на него и жадно присосалась к горлышку.

– Что, настолько плохо? – спросил Вукула, и я подавилась. Бутылка упала на пол и покатилась в сторону раскрытого окна, в проёме которого сидел мой бывший парень. Волколак ловко спрыгнул с подоконника и подхватил бутылку. – Видимо, да.

Я прокашлялась, прижимая дрожащие руки к груди. Как давно он здесь? Если Вукула видел, как я на четвереньках выползаю из кабинета Генриха, я от стыда просто умру на месте! Сердце моё загрохотало, а по щекам вновь заскользили слёзы от пережитого унижения.

Волколак поставил бутылку на стол и обратил на меня взгляд своих волчьих глаз. Я отметила, что зрачок его принял вертикальную форму, как всегда бывало под полнолуние. Вукула отпустил веки, рассматривая беспорядок на столе. Он осуждающе покачал головой и холодно спросил:

– Зачем звонила?

Я не выдержала и бросилась к нему, прижимаясь к широкой груди волколака.

– Я так соскучилась!

Плечи его напряглись, и Вукула решительно отстранил меня.

– Не прикасайся ко мне!

Я отшатнулась, и дыхание моё перехватило.

– Но почему?

Губы его скривились, а глаза полыхнули золотым огнём. Я шагнула было к волколаку, но тот торопливо отступил к окну, и я остановилась, боясь, что Вукула сейчас исчезнет, и я снова не увижу его три месяца.

– Ты мне нужен, – в отчаянии прошептала я. – Не уходи!

– Нужен зачем? – холодно уточнил он. – Если для меня есть работа, пусть звонит Забава. На твои звонки я отвечать не стану.

Я взвилась от ярости:

– Но почему? Что я такого тебе сделала? Нам же было хорошо вместе. Зачем тебе нужно закольцевать меня, а? Разве нельзя просто жить вместе?

Вукула хмыкнул и присел на подоконник, взгляд его скользнул на небо, а кадык на шее дёрнулся.

– Закольцевать, – с болью в голосе спросил он. – Ты произносишь это так, словно я собирался надеть на тебя ошейник. Ты же знала, что волколаки моногамны. Я действительно любил тебя, Мара. И твой отказ для меня был серебряной пулей в сердце. Ты убила мои чувства… Я больше не хочу быть твоей игрушкой.

– Игрушкой? – я задохнулась возмущения.

Вукула посмотрел на меня, и взгляд его стал тяжелее свинца.

– Скажи честно, Мара, – ровно произнёс он. – Сколько раз я делал тебе предложение?

Я вздрогнула, и сердце моё забилось сильнее. Он догадался? Я попыталась мило улыбнуться, но непослушные губы мои лишь дрогнули, а в лицо бросилась краска. По щекам Вукулы скользнули желваки, а взгляд опустился.

– С этого момента, – мрачно произнёс он, – я хочу всё помнить, Мара. Так что, прошу, никогда больше не прикасайся ко мне. Я больше не твой любовник, но пока ещё твой друг…

И он исчез. А я опустилась грудью на стол, не обращая внимания, как одежда пропитывается разлитым коньяком, и ладонь моя прикрыла веки. Ах, как жаль, что я не могу сама себе стереть воспоминания! Как бы я хотела вычеркнуть эти два эпизода из своей жизни. Взгляд мой скользнул по бутылке, наполненной на треть, а губы скривились. Придётся воспользоваться человеческим способом забыться.

***

Через час мне стало всё равно, что красавчик-инститор жаждет меня придушить, а красавчик-волколак не хочет меня и касаться, что ничего не получается с единственным делом. И даже что я могу потерять дом, если в ближайшее время не оплачу взнос по кредиту. Звонок от Забавы застал меня за внимательным изучением дна пустой бутылки. Я как раз размышляла, на какое же безумство мне решиться, как русалка предложила потереть память невезучим гражданам, которых до белых волос напугала её голая старушка-мать.