— И решила, что нам нечем размножаться, — Риндир зафыркал.

— Потом вообще может оказаться, что магия — это особый вид энергии, — не сдавался Люб. — Как магнитное поле. Птицы его ощущают, а люди — нет. Или излучение, через которое Земля пролетела когда-то. И в сказках и мифах память о нем осталась.

— Или за способности нёйд отвечают те одноклеточные микроводоросли в крови, — со смешком подвел итог Риндир. — Так или иначе, контакт состоялся. И теперь надо вытянуть сюда как минимум Фенхеля или уговорить девушку отправиться с нами.

— Сутки по пересеченной местности в любую сторону, — скривился Люб. — И угораздило же Аурору запретить полеты…

— Я с ней сам могу долететь и куда быстрее, — штурман прижал пальцем широченную улыбку. — А ты тут оставайся, на хозяйстве.

Люб уже испытывал нешуточную необходимость уронить Риндира и повалять как следует, когда нёйд возвратилась. Вышла к элвилин в человеческом облике, поставила перед ними пиво в кувшине и хлеб на деревянном блюде. Села на пятки, жестом предложив гостям устраиваться так же. Отломила от лепешки краешек и стала вдумчиво жевать, кивнув, чтобы угощались.

Риндир положил кусок лепешки в рот. И тут же мысленно возопил:

— Гадость! Горькая, плесенью отдает, зерна непротертые внутри.

— Ешь! — рявкнул на него Люб. — Не вздумай выплевывать! Это эксперимент. То есть, ритуал.

И сам надул щеки и стиснул рот, чтобы не подавиться и не начать плеваться.

— Вообще я больше люблю мясо…

— Жесткую оленину с жилами? Ешь и молчи.

Мужчины сосредоточенно перемололи травяной хлеб и запили пивом. То оказалось приятнее, чем они опасались.

— Надо своим угостить. Нейтральным чем-нибудь.

— Минералкой без газа, — распорядился врач.

Риндир показал нёйд, как отвинчивать бутылочку со смешным лисенком на боку, отпил напоказ — не отравлено. Ведьма глотнула и выплюнула — вода показалась ей слишком соленой. Виновато сморгнула. Из-под ресниц взглянула искоса, не обиделись ли пришельцы. Люб широко улыбнулся, стараясь особо не демонстрировать зубы. Указал на себя, отчетливо выговорил:

— Люб.

Показал на штурмана:

— Риндир.

Тот, смеясь, подхватил игру. Постучал себя в грудь кулаком, гордо вытянул шею:

— Робинзон!

Пальцем ткнул в живот Люба:

— Пятница. Я — Робинзон, ты — Пятница.

— Можешь ты две минуты без шуточек своих обойтись?! — прошипел друг. — Я представиться пытаюсь, а ты ее путаешь.

Нёйд поводила глазами, лукаво улыбнулась и тоже ткнула Люба пальцем:

— Ты Пятниса.

Проследила за реакцией. Риндир откровенно хохотал, хватаясь за бока. Люб пыхтел:

— Научил на свою голову!

И стал втолковывать:

— Не Пятница. Люб!

Поднял из наладонника экран, быстро пролистал изображения, и над предплечьем сформировалась и стала медленно вращаться голограмма сидящего на хвосте рыжего мейкуна со стрелолистом, торчащим изо рта.

— Люб! Охранитель брачного ложа как семейной святыни, — зыркнул он на Риндира.

— Да знаю я, — пожал плечами тот. Нёйд же осторожно потянулась к коту рукой и с удивлением глянула на пальцы, прошедшие сквозь изображение. Люб поспешно свернул экран.

— Прости, неловко получилось. Я — Люб, — указал он на себя снова. — Этот ехидина — Риндир. Мы — оттуда, — он указал на небо.

— Я знаю, — отозвался переводчик внезапно, синхронизируясь с высоким голосом нёйд. — Я видела, как упала звезда.

Если бы мужчины не сидели, они упали бы непременно. А так — обошлось.

— Ты — видела?

Нёйд с завидной точностью указала рукой направление, в котором приземлился «Твиллег». Элвилин молча переглянулись.

— Оригинальные у тебя светильники… — Люб, уходя от скользкой темы, покосился на надетые на тын черепа. — Почему ты так торопилась их зажечь на закате?

— Это защита. Чтобы старые боги не навредили чужакам. Но теперь они отведали вашей крови и признали вас за своих.

— Ну-у… хотя бы одна загадка разрешилась, — задумчиво протянул Риндир. — Навалив еще несколько новых. Послушай, э-э… милая дева. Почему ты так свободно говоришь за богов? И почему старые? И в каком смысле отведали?

— Я — нёйд, безымянная. Служанка старых богов. Епископ Трилл нарушил равновесие. И им нужна ваша помощь.