— Давай спать, скоро рассвет.

— Давай, — подозрительно быстро согласился дракон и… вновь притянул меня к себе.

На этот раз без какого-либо подтекста, просто делился теплом. Но я дернулась, попытавшись вернуться на свою лежанку.

— Сама же сказала, что нужно выспаться. А когда ты рядом, меня кошмары не мучают.

«Правильно, они меня душат наяву или лезут целоваться», — про себя возмутилась я, хотя вслух сказала совершенно иное:

— Тебя и с Йоном кошмары не мучили в доме Бажены.

Но ответа на свое замечание так и не дождалась. Дыхание Брока стало редким и менее глубоким. Вот же умеет мгновенно засыпать, паршивец! Подивилась я и… сама тут же мгновенно провалилась в объятия Морфея.

Побудка вышла зверской. Причем зверела в основном я. Тело хотело тепла и еще поспать. На худой конец было согласно на кофе с зефиркой. Но суровая реальность лязгала котелком, горланила, фыркала, а иногда и ржала, бренча сбруей.

Лагерь вовсю просыпался и готовился к дальнейшему пути. Я же вставать категорически не хотела. Брок уже куда-то испарился. Зато в трех локтях от меня обнаружился Йон. Шкура сидел на своей лежанке и потягивался. Его довольная рожа напоминала мне Италию: так и хотелось в нее съездить.

То ли у оборотня затесался в роду Кощей, и оттого он чувствовал себя капельку бессмертным, то ли просто по утрам — чутка дурак, но он так скабрезно улыбался, что я в мыслях мстительно представляла, как познаю все прелести профессии таксидермиста. В общем, беды блохастый не ощущал и разглагольствовал:

— Я смотрю, вы с Броком так друг друга терпеть не можете, что утром он тебя заботливо укутывал, когда вставал, а ты на него ну чисто случайно ногу закинула, словно на дерево залезть собиралась…

А между тем она — беда — медленно вставала. Посмотрела на свои рукава с засохшими пятнами вина, провела по лицу ладонями, словно умываясь, огляделась в поисках метелки. Последняя на удивление нашлась рядом. Словно чуяла, что понадобится.

Йон увидел, куда, а главное, с каким выражением лица я тянусь, и запоздало сообразил:

— Эй-эй, не надо так нервничать!

Этой своей фразой про то, что не стоит беспокоиться, блохастый привел меня в окончательное и стабильное состояние бешенства, которое я попыталась ликвидировать выполнением утренней восточной гимнастики «у-ши на-де-ру».

Через минуту оборотень лихо улепетывал от окончательно проснувшейся меня. Я же искренне удивлялась, почему всегда так: сначала доведут, а потом кричат «Па-ма-ги-те!». Увы, шкуре никто протянуть руку помощи не стремился. Спасло его то, что у меня банально разболелась незажившая нога.

Зато к костру я подходила бодрой и была настроена добыть свой завтрак во что бы то ни стало. И таки получила. Даже вперед тех, кто вроде бы стоял в очереди. Взяв миску с варевом, огляделась, выискивая место, куда присесть, и напоролась на хитрый взгляд Брока. Судя по тому как дракон, посмеиваясь, нет-нет да и косил в сторону потиравшего загривок Йона (все-таки метелка мне досталась толковая, если я сама не смогла дотянуться, то ее прутья несколько раз приложились к спине блохастого), ящер наблюдал за нашими бегами, причем не без удовольствия.

Я поджала губы. Отчего-то стало стыдно за такое поведение. Хотела было развернуться и поискать место где-нибудь подальше от усмехающихся драконов и раздражающих оборотней, но Брок успел окликнуть:

— Присаживайся!

Сделать вид, что не услышала, казалось еще глупее, чем уничижительно фыркнуть, развернуться и демонстративно уйти. Поэтому присела рядом с крылатым. Все же я воспитанный взрослый человек… Наверное.

Завтракали быстро и почти без разговоров, собирались — тоже. Когда двинулись в путь, я привычно подсела к Ярике. Метелка улеглась рядом, у борта телеги.

Обоз неспешно ехал по дороге, солнце взошло высоко, и, по ощущениям, приближалось время, когда завтрак уже улегся, но до обеда еще осталась пара часов. Обозники начали озираться. Воины и вовсе взяли в руки луки, словно готовились к нападению. Отец приказал дочери на всякий случай схорониться меж тюков.

На мой закономерный вопрос: «Чего опасается охрана?» — купец лишь коротко выдохнул:

— Так к Ошле подъезжаем. На всем западном тракте только здесь разбойный люд и шалит.

Я на всякий случай пересела на метелку. Но то ли разбойники сегодня были дюже чуткие на неприятности, то ли мы такие везучие, увы, рандеву ловцов удачи и обозников так и не состоялось. Зато после обеда, в тот час, который местные величают «временем свиристели», мы выехали из леса.

На горизонте показался даже не город — его дымка. Обозники посчитали, что лучше не тратить времени на привал и к вечеру добраться до столичных ворот.

Чем ближе мы подъезжали, тем четче вырисовывались очертания Ошлы. Только теперь я смогла разглядеть крепость и город, который раскинулся под ее стенами. Именно крепость, а не замок: в таком убежище защиту от неприятеля найдет не только семья местного кнесса, но весь простой люд.

Неприступные стены опоясывали немалый надел земли. Они были высокие, будто выросли из самой скальной породы. И если ворота и барбакан находились в изножье пологого склона, то дозорная башня венчала утес. Казалось, что еще чуть-чуть — и ее пик коснется края молочно-белых облаков. Но так лишь казалось. Зато ветер с необычным привкусом безграничной свободы, чуть солоноватым запахом водорослей — не мерещился.