Предположение Троцкого о том, что будет происходить в стране в случае низвержения буржуазной партией правящей советской касты соответствует сущности и последствиям буржуазных реформ, инициированных руководством СССР во главе с Генеральным секретарем ЦК КПСС М. Горбачевым в 1987-91гг. и завершенных уже в Украине в первый год ее независимости принятием в марте 1992г. Верховной Радой закона о приватизации государственного имущества. С той лишь поправкой, что буржуазные реформы в СССР организовала не пришедшая к власти какая-то буржуазная партия, а господствующая в стране коррумпированная номенклатура КПСС – безответственная перед народом и бесконтрольная со стороны общества. Новое название партии КПСС вместо ВКП(б) утвердил 19-й съезд, состоявшийся в октябре 1952г.

Автор этих строк в июле 1980г. прочитал ряд фундаментальных работ Ленина, в том числе и его произведение, написанное за два месяца до Октябрьской революции «Государство и революция». Тогда же пришел к выводу, что в СССР нет Советской власти, социализма и страна развалится вследствие политики коррумпированной номенклатуры КПСС – детища сталинского тоталитарного режима. Стало понятно, что предпосылки для неминуемого развала СССР сложились в стране на рубеже 20-30-х годов в период установления Сталиным и его окружением тоталитарного режима.

СССР, по мнению Троцкого, на середину 30-х годов представлял промежуточное между капитализмом и социализмом противоречивое общество, в котором:

– производительные силы еще далеко недостаточны, чтоб придать госсобственности социалистический характер:

– порождаемая нуждою тяга к первоначальному накоплению прорывается через бесчисленные поры планового хозяйства;

– нормы распределения, сохраняющие буржуазный характер, лежат в основе новой дифференциации общества;

– экономический рост, медленно улучшая положение трудящихся, содействует быстрому формированию привилегированного слоя;

– эксплуатируя социальные антагонизмы, бюрократия превратилась в бесконтрольную и чуждую социализму касту;

– преданный правящей партией социальный переворот 1917г. живет еще в отношениях собственности и в сознании трудящихся;

– дальнейшее развитие накопившихся противоречий может, как привести к социализму, так и отбросить назад, к капитализму;

– на пути к капитализму контрреволюция должна бы сломить сопротивление рабочих;

– на пути к социализму рабочие должны были бы низвергнуть бюрократию.

В последнем счете, рассчитывал Троцкий, вопрос решится борьбой живых социальных сил, как на национальной, так и на мировой арене.

Троцкий о Конституции СССР 1936г.

11 июня 1936г. ЦИК СССР одобрил проект новой советской конституции, которая по заявлению Сталина, ежедневно повторяемом прессой, будет «самой демократической в мире». Ни в печати, ни на собраниях о самой конституции не было и речи. В июне проект был поставлен на «обсуждение» народов СССР. Обсуждение свелось не к критическим замечаниям, а к посылке благодарственных резолюций Сталину за «счастливую жизнь».

В области политической отличием новой конституции от старой является отмена, как отмечает Троцкий, советской системы выборов по классовым и производственным группам и утверждение системы буржуазной демократии, базирующейся на так называемом «всеобщем, равном и прямом» голосовании атомизированного населения.

Атомизация общества — распад традиционных связей в обществе, социальное разобщение, появление изолированных индивидов, социальные связи которых носят безличный характер. Люди отдаляются друг от друга, возникает страх общения. Атомизация общества поддерживается тоталитарными и авторитарными режимами, что позволяет им создавать «нового человека», более лояльного к власти (Википедия).

Дело идет, считал Троцкий, о юридической ликвидации диктатуры пролетариата. Где нет капиталистов, там нет и пролетариата. Само государство, разъясняют творцы конституции, из пролетарского становится народным. Советский пролетариат все еще существует как класс глубоко отличный от крестьянства, технической интеллигенции и бюрократии; более того, как единственный класс, до конца заинтересованный в победе социализма. Между тем новая конституция хочет растворить его политически в «нации» задолго до того, как он растворился анатомически в обществе. Советы перестали быть органами классового государства. И не могут быть ничем иным.

Новая конституция гарантирует гражданам «свободы» - слова, печати, собраний, уличных шествий. Но каждая из этих гарантий имеет форму тяжелого намордника или ручных и ножных кандалов. Свобода печати означает сохранение свирепой предварительной цензуры. Есть «свобода» похвал в адрес бюрократии, однако многочисленные статьи, речи и письма Ленина, кончая его «Завещанием», и при новой конституции останутся под запретом только потому, что гладят против шерсти нынешних вождей. Грубое командование над наукой, литературой и искусством сохраняются целиком. «Свобода собраний» будет и впредь означать обязанность известных групп населения являться на собрания, созываемые властью для вынесения заранее известных решений. При новой конституции, как и при старой, сотни иностранных коммунистов, доверившихся советскому «праву на убежища», останутся в тюрьмах и концлагерях за преступления против догмата непогрешимости. В отношении «свобод» все остается по старому: советская печать даже не пытается сеять на этот счет иллюзии. Наоборот, главной целью конституционной реформы провозглашается «дальнейшее укрепление диктатуры». Чьей диктатуры и над кем? Ликвидация классовых противоположностей, растворение диктатуры пролетариата неминуемо ведет и к уничтожению бюрократии, чего не произошло в СССР и не происходит. С упразднением классов отмирает не только бюрократия, не только диктатура, но и само государство. Так учит марксизм. Классы уничтожены, от советов остается лишь имя, но бюрократия остается. Равенство прав рабочих и крестьян означает фактически равенство их бесправия перед бюрократией. Если принять на веру, что политическое равенство отвечает достигнутому социальному равенству, тогда почему же в таком случае голосование должно ограждаться тайной? Кого боится население социалистической страны и от чьих покушений требуется его защищать? Старая советская конституция видела в открытой подаче голосов, как и в ограничениях избирательного права, орудие революционного класса против буржуазных и мелкобуржуазных врагов.