30 августа 1914 года, где-то в Восточной Пруссии

Рассиживаться, наслаждаясь победой, не стали. Тем более, что со стороны ретирадного грузовика вновь раздались короткие очереди. А потом еще и пара взрывов. Это бойцы арьергарда метнули ручные гранаты. Там кто-то из немцев засел за углом и выглядывал время от времени. Вот и постарались зацепить наблюдателей.

Задерживаться не задерживались, но и спешить особенно не стали, качественно «обнеся» генеральский домик. Было собрано не только все трофейное оружие и боеприпасы, но и часть амуниции с наличными средствами. Более того, в самом домике оказался обнаружен еще один сейф поменьше и немало дорогих, ценных вещей. Патефон там с пластинками, вино французское элитных марок и так далее. Не лейтенанты же тут жили, а генералы. Могли себе позволить немного приятных мелочей.

В общем – отряд заполнил пустующее место в автомобилях быстро и с толком. Не порожняком же идти в самом деле? Да и практика общения с еврейской диаспорой показалась Максиму довольно продуктивной.

Минул час. Долгий и очень насыщенный час, увеличивший не только материальную базу отряда, но и добавивший одного тяжело раненого. Из арьергарда. Ему шальной пулей попали в грудь, пробив легкое. Но не в центральной части, а с краю, что давало определенные шансы на выживание. Небольшие, правда.

– Трогай, - произнес Максим, и Йозеф плавно начал разгонять свой грузовик.

Генеральский Дюпон перевели вторым номером в ордер. Так что темп движения теперь задавал головной Даймлер с двумя курсовыми пулеметами.

Из города выехали спокойно.

Каких-то значимых вооруженных сил при штабе 8-ой армии попросту не было. Суммарно хорошо если полсотни. И большую их часть удалось положить гранатами да пулеметами. Все-таки это штаб армии, а не полевой пехотный батальон. Мощное административное подразделение, полное нестроевых специалистов и довольно беззащитное само по себе.

Да и поджог комендатуры помог немало. Он хорошо зашелся и перекинулся на соседние здания. Привлекая тем самым толпу людей, занятых попытками хоть как-то потушить этот пожар, грозящий превратиться в техногенную катастрофу локального масштаба.

Отряд выезжал на север, на Кенигсберг. То есть, по той самой дороге, по которой и въехали. Как там на других направлениях Максим не знал. Могли быть и заслоны, и маршевые части на отдыхе. А тут уже все проверено и чисто. Да, он отходил не самым удачным образом, удаляясь от линии фронта. Но сейчас ему было главное – выйти на оперативный простор.

Отъехав километров на пять, поручик остановил колонну. Требовалось изучить оперативные карты, найденные в генеральских портфелях. К счастью эта парочка очень ответственно относилась к своей работе, поэтому там оказались именно они. Вместо шнапса и презервативов , входящих, как известно, в джентельменский набор настоящего немецкого гусара.

Максим выпрыгнул на грунт. Обошел головной грузовик и встал в свете Дюпона. Очень яркие, хорошие фары позволяли прекрасно изучить карты и пометки на них.

Немецкого языка поручик не знал. Пришлось приглашать Хоботова и вместе пытаться расшифровать надписи и заметки.

А время шло.

Минут через двадцать в свет фар головной машины въехала одинокая подвода. Мужчина лет сорока пяти – пятидесяти рассматривал с интересом автомобили. Увидев Максима с Хоботовым, корпящим над картой, остановился и, заломив шапку поприветствовал их. Видимо в форме и знаках отличия он не сильно разбирался. Но офицеров все же опознал.

– И тебя туда же, - вежливо улыбнувшись, ответил поручик.

Лицо старика перекосилось ужасом. Формы он не узнал, но русскую речь, видимо, слышал.

– Лев Евгеньевич, скажите ему, что мы не разбойники, а мирные завоеватели. И ничего плохого честному крестьянину не сделаем.

– Простите? – Удивленно посмотрел на него Хоботов.

– Что вас смущает? Мы же завоевываем Пруссию. Не так ли?

– Так.

– Сейчас мы занимаемся мирным делом, изучая карту и подыскивая дорогу домой. Так?

– Верно.

– Вот и переводите.

– Слушаюсь, - кивнул Хоботов и перевел, отправляя старика в ступор. То есть, туда, где сам только что побывал.

– Чего это с ним? – Спросил Максим, глядя на погасшего и словно бы прокисшего мужичка. – Сапрыкин!

– Я!

– Кинь ему окорок. Мы в подвале их много взяли. Нам все не съесть по такой жаре.

– Слушаюсь! – Ответил ефрейтор и довольно быстро закинул на телегу довольно приличный свиной окорок. Возница глянул на него, потянул ноздрями и сглотнул. Вкусно пах окорок. Вкусно. Поди не сельский вариант для генералов держали.