Шрифт:
Покушал без всякого аппетита. Пошел обратно.
И тут он услышал пиликанье очень знакомой вчерашней мелодии. Кто-то явно пытался подобрать ее на слух. Поручик заглянул в то самое крыло, где вчера проходил концерт и с удивлением обнаружил егозу, сосредоточенно давящую на клавиши.
Получалось у нее не очень. Но Максим мешать не стал и, наверное, с четверть часа так простоял, наблюдая за ее мимикой, ужимками и движениями. Наблюдение за животными в естественной среде обитания, когда они не знают, что им нужно распушать хвост и выделываться, дает массу полезной информации.
– Вам понравилась эта композиция? – Наконец произнес он, утомившись ожидать, пока его заметят.
– Что?! Ах! Да! Очень понравилась! – Ответила сестра милосердия. – Как она называется?
– «Мой ласковый и нежный зверь».
– О! Потрясающе! А та, вторая?
– Просто безымянная баллада о любви.
– Максим Федорович, вы обиделись на меня? – Вдруг поджав губы, спросила она.
– Нет. Это моя вина. Поставил вас в неудобное положение. Да и вообще… не хочу больше касаться музыки.
– Отчего же? У вас получается просто удивительно.
– Как вас зовут?
– Татьяна.
– Вот. А я – не знаю, как меня зовут. Возможно Максим. А возможно и нет. Максим Федорович – это просто псевдоним. На самом же деле я человек без прошлого и будущего. И все, чего я не коснусь – пылает. Все бестолку. Я не думаю, что мне есть место в этом мире. Даже вчерашний концерт не удалось нормально провести.
– Не говорите так!
– Допустим, не буду. Но что это изменит? Кто я такой? Вы же не знаете, как ответить на этот вопрос? Вот. И я тоже – нет. Я чужд этому миру чуть более чем полностью. На войне – еще куда ни шло. Особенно если под пулями бегать. А мирная жизнь меня раздражает до невозможности. Во всяком случае, эта мирная жизнь…
– Как же так? Вы ведь сделали важное дело.
– Вы имеете в виду концерт?
– Да. Поверьте, я не одна сижу и подбираю ноты. По всему госпиталю сейчас бренчат гитары. Людям понравилось.
– Это хорошо.
– Вы не рады?
– Рад. Но этот концерт – капля в море. Тем более, что я не исполнитель и он мне дался очень тяжело. Вчера – это была не поза или псих. Я растревожил рану на руке и если бы не коньяк, то тихо выл бы от боли всю ночь.
– Но вы так легко играли… я даже бы и не подумала…
– Теперь вы знаете. Нужно поднимать настоящих музыкантов и артистов да вывозить к фронтам и госпиталям. Всю эту серость и мрачность надобно давить на корню, правильно организуя патриотический и эмоциональный пыл. Создавая правильную и умную пропаганду. А не ту, что сейчас…
– Что вы имеете в виду? – Оживилась девушка.
Но Максим не успел ответить. В залу ворвалась еще одна девица, смерившая поручика странным взглядом. Тоже сестра милосердия.
– Вас зовет мама, - коротко бросила она Татьяне.
– Конечно, - кивнула та. Закрыла крышку фортепьяно. И подойдя к Максиму тихо произнесла. – Я понимаю, что задела вас. Вера Игнатьевна объяснила мне, как все происшествие выглядело в ваших глазах. Поверьте, я не со зла.
– Я не злюсь на вас, - нейтральным тоном ответил Максим.
– Вы не против, если я вас немного помучаю вопросами? Но не сейчас. После вечерних процедур. Хорошо?
– Посмотрим по самочувствию, - произнес Максим, оставляя за собой право отказа. Девушка понятливо кивнула и удалилась со своей товаркой. А поручик пошел в парк читать. Было уже достаточно свежо. Но прохлада ему нравилась. Особенно после вчерашнего.
Глава 6
22 октября 1914 года, Царское село
Не прошло и часа, как уединенное чтение книги Максима нарушила делегация из трех офицеров.
– Ваше поведение нетерпимо! – Воскликнул один из них.
– Так чего вы терпите? Сходите к Вере Игнатьевне и попросите болеутоляющих, - пожал плечами поручик, не желая, впрочем, отрываться от книги.
– Вы! – Выдохнул говорящий, задыхаясь от нахлынувших чувств.
– Вы бы представились для начала, - с уничижительной улыбкой, произнес Максим.