– Любопытно, - произнесла девушка и откинулась на спинку дивана, рассматривая поручика как диво дивное. Скосилась в сторону матери. Но, та занималась сестринскими делами и старательно не подавала вида, что слушает.

– Максим Федорович, - спросила Татьяна. – Вот вы сказали о горе, что постигло Ее Императорское величество. Вы что-нибудь о нем знаете?

– О гемофилии Алексея Николаевича?

– Да.

– Ну… - задумался Максим. – Я не медик и не биолог. У меня предельно поверхностные знания. Хм. Гемофилия – это наследственное генетическое заболевание, - выдал он, разведя он руками. Понимал, что звучит странно, но перефразировать в местные медицинские термины он был не в состоянии. Квалификации не хватало.

– Простите, но что значит генетическое?

– Про геном человека я вам не расскажу внятно. Сам с трудом понимаю всю эту кухню с хромосомами, аллеями и прочими премудростями. Но, в данном случае это и не нужно. Все проще. При регулярных браках между родственниками ближе пятого колена, начинают возникают негативные мутации. Гемофилия – одна из них. Она возникает, конечно, не только так, но в данном случае, имеет место классическое «проклятье королей».

– «Проклятье королей»? – Удивилась Татьяна.

– Да. Это цинично-шутливое название совокупности проблем, ведущих к угасанию династии при навязчивом стремлении к близкородственным бракам. Самым яркой иллюстрацией «проклятья королей» стало угасание старшей ветви Габсбургов.

– Это излечимо?

– Проклятье? Безусловно. Нужно просто избегать браков ближе пятого колена родства.

– Нет. Я имела в виду гемофилию.

– Увы. Это генетическое заболевание. То есть, Цесаревич на уровне… хм… исходного чертежа имеет это свойство. Но тут есть лазейка.
– Произнес Максим и с удивлением заметил, как и Татьяна и все в комнате напряглись, замерев. – Можно подойти к вопросу с точки зрения заместительной терапии. У Цесаревича плохая свертываемость крови. А значит, если ему делать регулярное переливание подходящей здоровой крови, то он сможет жить полноценной жизнью.

Кто-то в помещение уронил металлическую чашку. Максим оглянулся, встретившись с диким и откровенно пронзительным взглядом той сестры милосердия лет сорока. Нахмурился. Татьяна же постаралась его отвлечь разговором.

– Но как понять какая кровь ему подойдет?

– Кровь делится на четыре основные группы . А те, в свою очередь, градируются по резус-фактору, kell-антигену и прочим нюансам. Как это все определять я понятия не имею. Увольте, я не медик. Этот тот минимум, который мне известен в рамках военного дела.

– Максим Федорович, - спросила та сестра милосердия лет сорока. – Вы говорите, что он сможет жить полноценной жизнью. Но ведь он болен и не сможет родить здоровых детей. Разве это можно назвать полноценной жизнью?

– О нет! Что вы?! – Улыбнулся поручик. – Гемофилия передается только через девочек. Кратко суть такова. Болезнь имеет две формы: пассивную и активную. Женщины носят только пассивную, мужчины – только активную. Пассивная может передаваться по наследству, активная - нет. У женщины, больной гемофилией, вероятность рождения ребенка с наследованием этой пакости пятьдесят на пятьдесят. То есть, не угадать. Зараженная девочка живет обычной жизнью и ни о чем не догадывается пока не родит больного мальчика. А вот дети, рожденные от больного мальчика унаследовать болезнь от отца не могут. Передается она только по женской линии. То есть, поставив на ноги Цесаревич, можно его женить и дождаться вполне здоровых наследников. Вот, – выдохнул поручик. – Прямо лекция какая-то. Милые дамы. Вы меня простите за сумбур, но я мало сведущ в медицине. Это все-таки не моя тема.

– Что вы! – Всплеснула руками Татьяна. – За что вас прощать? Вы говорите очень интересные вещи!

– Да-да! – Поддакнули все остальные дамы и Максим Федорович окончательно стушевался. Он окинул подозрительным взглядом помещение и пытался лихорадочно сообразить, что же он сейчас такого наговорил? И кому. Понятно – аристократки. Но неужели ломануться на прием к Императрице с его бреднями?

– Пожалуй я пойду, - тихо произнес поручик.

– Но почему? – Подавшись вперед, спросила Татьяна.

– Нога Танюш, нога. Я зря сегодня на ней крутился.

– Сейчас! – Решительно произнесла она и уже спустя пару минут ему ставили укол слабеньким раствором кокаина на физрастворе. Прямо возле раны. Узнав, заодно, об его принципиальном неприятии опиума и его производных.

А дальше? А что дальше? Его пытали. Нет, конечно, железом каленым не прижигали. Но вопросами буквально засыпали. И записывали. Блин. ЗАПИСЫВАЛИ! Так что ушел он из этой комнатки только три часа спустя. Да и то лишь потому, что заявилась мадам Гедройц и мобилизовала этих болтушек на какие-то работы. А он, воспользовавшись случаем, улизнул.

На самом деле, чем там закончилась попытка мобилизации он не знал. Не стал дожидаться.

Этот разговор вымотал его словно футболиста, что отбегал два основных тайма, а потом и все дополнительное время. И после этих ста двадцати минут вышел бить пенальти с ощутимой дрожью в ногах…

Максим шел по коридору. Укол кокаина немало облегчил боли. Но в голове творился натуральный ураган. Поручик пытался осознать последствия своего длинного языка. Ну ладно. Осудил действия Августейшей фамилии. Дурак. Но не так уж и публично, так что, если слухи дойдут – будет от всего отмахиваться. Дескать, не было ничего, не было. А вот кто его просил обсуждать вопрос здоровья Цесаревича? Эти бабы прям стойку сделали, услышав первые аккорды темы. Все до единой. Хотя он их мог понять. Наверняка знатные аристократки, взалкавшие укрепления своего общественного положения благодаря решению проблемы Цесаревича. Вопрос в другом. Что с ним в этом контексте будет? Но, так ничего фатального и не найду в своей болтовне он добрел до своей постели и отключился.