— Да что с тобой, на тебе лица нет! — потряс меня за рукав Олег.

— Так… Показалось что-то вдруг… — меня потряхивало, перед глазами плавала серая пелена, которую я безуспешно пытался сморгнуть. Если повернуть голову и посмотреть периферийным зрением, на месте крепостной стены, с которой уже деловито расходились к столам с пирожками участники постановки, виделись смутные очертания обломков. Постепенно это ощущение развеивалось — руины, где по белым разломам досок текла ярко-красная кровь, становились все более призрачными, стена — все более вещественной, пока реальность не утвердилась окончательно.

Правда, что ли, голову напекло?

— Антох, зря ты не пошел, было здорово! — Анюта жадно кусала пирожок с вишней, из уголка рта стекали красные, как кровь, капли сока и падали на белый лиф платья. Над сердцем расплывалось багровое пятно, от которого я не мог отвести глаз.

— Ой, платье заляпала! — расстроилась она. — Где наша палатка? Надо отнести туда вещи и переодеться.

— Сударыня, позвольте сопроводить вас! — вот и Димасик, все никак из роли не выйдет, воевода хулев.

Анюта отмахнулась от него, тревожно всматриваясь в мое лицо.

— Антон, с тобой все в порядке? Как-то ты выглядишь не очень…

— Ничего страшного, пошли, — я забрал у Анюты рюкзак, и мы побрели через лес к палаткам.

— Я там попросила Павлика поснимать видео, — щебетала она по дороге. — Будет видеорепортаж на сайте. Он обещал смонтировать, он умеет, а я наговорю текст. Надо осваивать медиаформат! Я хорошо смотрелась?

— Роскошно, Ань, — подтвердил я. — Прямо принцесса.

— Эта пушка так грохнула! Мне даже на секунду показалось, что все сейчас рухнет… Эй, ты чего?

Меня шатнуло, мир снова на долю секунды подернулся серой пеленой, но сразу пришел в норму.

— Ничего, Ань, видимо на солнце перегрелся, голова слегка кружится…

— Так полежи пока в палатке, там пока все разберут-соберут…

— Нет, мне уже лучше — отговорился я. Меня мучил иррациональный страх — казалось, что если я выпущу Анюту из виду, она окажется не здесь, со мной, а там, насаженная на обломок доски, как бабочка на булавку, и багровое пятно на ее платье будет расплываться все дальше и дальше…

Аня переоделась в джинсы и рубашку, и мы пошли к лагерю, где неутомимые реконструкторы уже сооружали какой-то загон.

— Что это за корраль? — спросил я Олега.

— Площадка для бугурта! Там, на стене, театр был, а тут разомнемся по-настоящему!

Реконструкторы переодевались из потешных красных кафтанов в тяжелые, простеганные, как ватное одеяло, тегиляи, обшитые стальными пластинами на груди и плечах, и напяливали железные клепаные шлемы.

— Вот, смотри, это называется «куяк», — показал мне Олег одежду, похожую на длинный ватник с высоким воротником и короткими, широкими рукавами. — Доспех пешего ратника.

— Как надену я куяк, по башке меня — хуяк! — не удержался я.

— Для башки — вот шапка — он подал мне суконный толстый шлем на мягкой подбивке. Я покрутил его в руках — он оказался неожиданно твердый и тяжелый.

— Там стальной каркас, — пояснил Олег, — не бойся.

— Не бойся чего? — не понял я.

— А ты разве не будешь участвовать в поединках? — удивился он. — Димасик сказал, что ты принял его вызов.

— Вызов? В первый раз слышу…

— Что, мальчик, штанишки намочил? — раздался сзади противный голос, — Врубил заднюю?

Ну вот, что за детский сад — штаны на лямках?

— Забери свой халат и тюбетейку, — сказал я Олегу.

Пацана нашли, на «слабо» разводить?

— Димасик, зайка, — повернулся я к «воеводе». — Если ты имеешь мне что-то сказать, скажи прямо тут.

Димасик успел переодеться и был прекрасен — если мне Олег пытался втюхать куяк, одежду нищеброда-ополченца, то он вырядился чистым князем. Легкий юшман с надраенным зерцалом поверх, шлем-ерихонка, наручи с чревцами и поножи поверх красных юфтевых сапог.

— Я тебя вызываю!

— Я не Хьюстон, чтобы меня вызывать. Я уже тут стою. И что?

Ненавижу это всё. Хочет получить в рыло — пусть подходит, выдам. Но вот эти биения себя в грудь, выпучивание глаз, гортанные крики и прочие рудименты ритуальной копуляции стайных приматов мне отвратительны.

— О, вот и Антон, я тебе про него рассказывал! — вот этого еще не хватало. Павлик. И с ним, что характерно, действительно некое существо женского пола, цепко держащее его под локоток.

— О, Антон, ты все-таки будешь участвовать, ура! — Анюта подошла. — Это Оля. А то Павлик представить не догадается.