Страдая от приступов тошноты и головокружения, кое-как оделся, попил воды из-под крана, от чего тошнить стало меньше, но голова закружилась сильнее. Из зеркала над раковиной на меня смотрела опухшая, паскудного вида рожа с красными глазами и бледным всем остальным. Красавец.

В коридоре происходила какая-то обычная медицинская суета — кого-то куда-то вели, кого-то везли, бегали деловитые медсестры и вышагивали важные врачи. На меня поглядывали, но без особого интереса и передвижениям не препятствовали, поэтому я потихоньку направился к выходу, решив, что на свежем воздухе мне всяко будет лучше. На лестнице столкнулся с доктором Шалым, он уставился на меня в недоумении и растерянности, как будто что-то припоминая.

— Антон?

— Здравствуйте, Константин Евгеньевич.

— Что-то я вам… А, ладно, не помню, замотался совсем. Выглядите не очень, вам бы обследование пройти. У нас сейчас в платном отделении есть льготная программа «Полная диагностика», недорого и эффективно.

— Да ладно…

— Это пока молодой «да ладно», потом спохватитесь — ан поздно…

— Непременно последую вашему совету, Константин Евгеньевич, непременно!

— То-то же… — доктор убежал по лестнице вверх, я побрел вниз и вскоре оказался на улице.

Светило солнышко, пели птички, было пыльно и душновато. Интересно, который час? Кэш, поди, рвет и мечет, а бедный Чото за меня отдувается. Хотелось кофе и опохмелиться, но не было кошелька, поэтому пришлось сначала зайти на квартиру. Заодно принял душ и переоделся, приобретя тем самым обманчивый вид приличного человека. Прошлый вечер оставался в тумане, из которого выплывал то пьяный Славик, то почему-то Павликова пассия, которая все-время что-то говорила, причем нависая сверху над лежащим мной. Неужели я спьяну с ней согрешил? Надеюсь, что нет. Это было бы даже более пошло и банально, чем Славик с его стриптизершами. Напихав, за неимением кошелька, деньги из заначки в карман, пошел искать опохмела.

Ближнее к дому кафе не работало. Мучимый жаждой, я зашел в магазин, но, к моему удивлению, пива там не было. Никакого. Вообще. Продавец при этом смотрел на меня недобро и странно, а немногочисленные покупатели косились и перешептывались.

Следующее кафе было открыто, и я с облегчением водрузил себя за столик.

— Двойной эспрессо и пятьдесят коньячку, пожалуйста…

— Вы гей? — перебила меня татуированная, как вступивший в якудзу папуас, официантка.

— С дуба рухнула? Я сюда не свататься пришел… — я выгреб из кармана несколько купюр. — Вот деньги, несите кофе.

Официантка сделала шаг назад, и даже спрятала руки за спину.

— Цисгендеров не обслуживаем, уходите!

— В смысле?

— Проваливай, грязная шовинистическая свинья!

Я встал и вышел — не драться же с этой сумасшедшей. Это теперь называется «клиентоориентированность»?

В городе на волне популярности «стартапов» и «личного бизнеса» открылось множество мелких кафе. Большинство из них, в соответствии с суровыми законами реальности, обязаны были вскорости прогореть, но за отсутствием интернета и телевидения, посещение кафе стало основным видом городского досуга, и они выжили. Только куда они все делись, когда так нужны? Еще одно, закрытое без объяснения причин. Небольшая распивочная с написанной от руки бумажкой «Туалет не работает!!!» на закрытой двери. Как будто я к ним не выпить пришел, а совсем наоборот… Пивбар «Пиваси» впустил меня внутрь, но, когда я, тщетно прождав за столиком официанта, подошел к стойке, бармен посмотрел на часы и сказал неприветливо:

— Мы уже закрываемся, извините. Касса отключена, не могу ничего продать.

— Закрываетесь?

— Так почти полночь уже. Идите-ка вы домой, мужчина, поспите.

Я в недоумении огляделся — за окнами была темнота. Пожав плечами, пошел к выходу. За дверью светило солнце. Я снова шагнул внутрь — в полутемном баре зевающий бармен гасил лампы. Он посмотрел на меня с недоумением и помахал ладонью в сторону двери: уходи, мол. Закрыв дверь снаружи, я оглядел залитую светом пыльную улицу и подумал, что у них, наверное, специальные ложные окна. Кажется, что оно прозрачное, а на самом деле там какая-нибудь перегородка внутри. Я попытался заглянуть в окно снаружи, но так ничего и не разглядел — вплотную к стеклу висели занавески. Да и черт с ними.

Идущие по улице люди выглядели непривычно озабоченными и как будто немного растерянными. И их было маловато даже для середины дня. Впрочем, один совершенно счастливый человек мне попался — гаражный автослесарь Трофимыч, у которого я как-то менял масло. Доверить ему что-то более серьезное я бы не рискнул, поскольку он довольно прилично закладывал за воротник, но, когда был трезв, справлялся с работой неплохо. Главное — не платить ему вперед, потому что временной интервал между появлением денег и переходом в состояние алкогольной нирваны у Трофимыча стремился к нулю. Сейчас он был в фазовом состоянии «цель достигнута», то есть хорошо под газом. Это легко было заметить по состоянию довольства собой и миром, написанного алкоголем на его лице. Вот ведь, нашел же человек где выпить, а я тут страдай…

— Приветствую героев радиоэфира! — выпивши, Трофимыч становился причудливо вежлив.

— Привет, Трофимыч, — ответил я. — Как бизнес у работников кувалды?

— Пфуй! — он сделал величественный жест провинциального трагика в роли короля Лира. — Никаких больше кувалд! Перед тобой, Антон, почтенный диагност, проницающий взором внутреннюю сущность стальных недр! Гайки теперь пусть другие крутят!

— Талант, что ли, открылся? — сложилась у меня картинка.

— Ха, талант… Талантище! Смотрю на машину и сразу вижу — где что не так, как будто огонечек такой… Ежели, например, датчик сбоит или подшипник люфтит — мне как будто фонариком красным туда светят. Все голову ломают, тестерами крутят, а я выхожу такой в белом и говорю: «Эгей, гражданин автолюбитель, да это же у тебя межвитковое в катушке!»