Его движения были чисто инстинктивными, отцовскими. Он легко подхватил Бет на руки, отнес на диван, а потом присел рядом и обнял ее так, как обнимал своих девочек, когда им было больно.

— Ну вот, самое трудное уже позади, — успокаивающе прошептал он, нежно убирая волосы с ее лица. — А теперь расскажи мне, как все произошло.

— Были рождественские каникулы, самое начало января 1968 года, в Гастингсе. В обувном магазине у нас шла праздничная распродажа, и вместо того, чтобы отправиться домой, я пошла в кофейный бар «Рококо», — выпалила она, словно стараясь покончить с этим как можно быстрее. — В нашей школе все ходили туда, это было что-то вроде тусовочного места. Но раньше я бывала там только днем, потому что вечером меня не выпускали из дома. Когда я пришла, было около шести, и я подумала, что побуду немного, а домой поеду на автобусе, который уходил в половине восьмого. Если бы отец начал ругать меня за то, что я вернулась так поздно, я сказала бы ему, что занималась инвентаризацией в магазине.

Черты лица Бет исказились от напряжения, и, рассказывая, что же произошло тем вечером, она крепко держала Стивена за руку.

* * *

Причина, заставившая ее задержаться в Гастингсе, несмотря на жуткий холод, заключалась в том, что в автобусе она познакомилась с мальчиком по имени Майк, который ей очень понравился, и она знала, что он пошел в «Рококо». Она знала также, что выглядит вполне прилично в своей рабочей одежде: черной мини-юбке и обтягивающем свитере, а свое школьное пальто она рассчитывала снять сразу же, как только попадет в бар.

«Рококо» находился над магазином, там были две комнаты, низенькие столики с мягкими сиденьями, неяркий, рассеянный свет, из музыкального автомата звучала громкая музыка. К ее разочарованию, Майка в баре не оказалось. Она выпила пару чашек эспрессо, поболтала с девочками, которых знала по магазину, послушала несколько пластинок из музыкального автомата и, наконец, примерно в двадцать минут седьмого, расстроенная, вышла из бара, чтобы успеть на автобус домой.

На тротуаре сверкал иней, а ветер с моря был таким холодным, что пронизывал, казалось, до костей. На улицах ей не встретилось ни души, и было так странно видеть ярко освещенные витрины магазинов, смотреть на которые было некому.

Она услышала, как позади нее кто-то засвистел и, обернувшись к городской ратуше, увидела двух ребят, махавших ей руками. Было слишком темно, чтобы разглядеть все отчетливо, но ей показалось, что один из них — Майк, и она побежала к нему.

Когда до них оставалось всего несколько ярдов, Бет поняла, что это не Майк. Она не знала никого из этих ребят. Тот, кого она приняла за Майка, был на несколько дюймов ниже и по меньшей мере старше на три года. Вблизи он выглядел грязным и грубым, а единственное, что делало его похожим на Майка — светлые волосы, которые были подстрижены так же, в стиле «Битлз».

— Я обозналась, — вырвалось у Бет, когда она замерла на месте, чрезвычайно смущенная своей оплошностью.

Парень, которого она приняла за Майка, сказал что-то о том, что он ничего не имеет против, и отпустил какую-то глупую шуточку по поводу ее высокого роста.

Она привыкла к насмешкам насчет того, что она слишком высокая, но они всегда причиняли ей боль, и она отвечала на них оскорблениями.

— Это тебе только так кажется, поскольку сам ты коротышка, — высокомерным тоном заявила она и повернулась, чтобы уйти.

— Че ты сказала? — выкрикнул он, а потом обогнал ее, презрительно глядя снизу вверх. Вот тогда она испугалась, пожалев, что оскорбила его — от парня пахло спиртным, а его кожаная куртка и поношенные джинсы свидетельствовали, что он — типичный обитатель городских трущоб.

— Извини меня, мне не следовало так говорить. Все дело в том, что я не люблю, когда люди отпускают шуточки по поводу моего роста, — сказала Бет, отступая от него.

— Им следует прикрутить лампу тебе на башку и сделать из тебя фонарный столб, — вмешался его дружок и загоготал над собственной шуткой. — Эй, Боб, смотри, какие у нее костлявые ножки и все остальное, — радостно объявил он.

— Чем ближе кость, тем слаще мясо, — издевательски захохотал блондин по имени Боб.

Бет повернулась и быстро зашагала прочь. Но они последовали за ней, отпуская шуточки насчет ее волос, ее школьного пальто и ее больших ступней. Она перепугалась еще сильнее. Улицы были пустынны, и Бет боялась, что они сядут вслед за ней в автобус.

— Пожалуйста, оставьте меня в покое, — сказала она, останавливаясь и поворачиваясь к ним лицом.

— Пожалуйста, оставьте меня в покое, — передразнил ее Боб. — А ты вовсе не шикарная телка. А мне всегда хотелось трахнуть шикарную птичку.

Бет проигнорировала это замечание, повернулась и зашагала прочь. Тут из-за утла вынырнул какой-то мужчина, окликнул их, и она решила, что они забудут о ней.

Быстрого взгляда на него оказалось достаточно, чтобы заметить, что он намного старше первых двоих. Это был высокий, хорошо сложенный мужчина, одетый в модное черное пальто, у него были длинные, вислые усы и наголо обритая голова. Когда двое парней остановились, чтобы заговорить с ним, она поспешила дальше, но ветер донес их голоса, и она поняла, что они говорят о ней.