В памяти Лорены прочно отпечатался образ этакой мышки-малышки. Русоволосой, сероглазой, худенькой, жмущейся где-то в тени...

Мысль о том, что ребенок остался без матери, с равнодушным отцом, на руках у прислуги, ей в голову не пришла. Подумаешь...

– Она вечно рыдала. Силли пыталась с ней поиграть, однажды случайно заперла эту дуреху в склепе, так Мария-Элена там ночь просидела. А когда нашли... Томор мне такой скандал устроил... вспоминать противно.

После этого Марию-Элену и отослали из дома.

Почему именно ее?

Отсылать Лорену герцог был не готов, интересы Силанты отстаивала мать, а Мария-Элена...

Томор искренне надеялся получить наследника от второй жены, вот и не думал об интересах дочери.

– А так она...

– Не знаю! Действительно, не знаю!

Лоран пожал плечами.

Не в первый раз... так даже интереснее.

Рид, маркиз Торнейский.

По суше добираться до столицы было долго. По воде - гораздо быстрее и интереснее, так что легкая шхуна всегда ждала Рида у причала. И в столицу маркиз прибывал не провонявший конским потом после долгого перехода, а довольный, спокойный и отдохнувший. Хоть в тот же день на доклад к королю.

Так оно и вышло. Остеон не заставил брата ждать долго - явился сам.

– Рид!

– Ост!

Когда-то, давным-давно, Аррель поступил мудро. Он показал Остеону малыша, спящего в кровати, и сказал: 'Вы - одной крови. Если ты пожелаешь, он будет твоим щитом и мечом'.

Остеон был еще мальчишкой, но неглупым, нет...

Бастард?

Да, вечное искушение для некоторых людей. Или...

Друг, брат, стена за твоей спиной... это уж что ты сам выберешь.

Был еще и третий вариант, убить младенца, но его не рассматривали ни Аррель, ни Остеон. Так что малыш рос во дворце, и обожал брата.

Не так.

ОБОЖАЛ!

Остеон был примером для подражания. Он был идеалом, образцом, он был солнцем и месяцем для малыша, Рид голов был таскаться за ним хвостиком целыми днями и сидеть под дверью...

Остеон посмеивался, но малыша не гонял, а терпеливо служил примером для подражания. Учил, вытирал иногда нос и давал подержать меч! Что еще надо было мальчишке для счастья?

Аррель этому был только рад. Кстати, и внешне что отец, что оба сына были удивительно похожи. Разве что Остеон пошел в мать и был более высоким, стройным и худощавым. А так - те же темные волосы, карие глаза, те же черты лица...

Братья крепко обнялись, и Рид вгляделся в старшенького.

– Как ты?

– А вот об этом у нас разговор и будет.

Рид тут же насторожился.

– Что-то не так, Остеон?

– Сложно сказать... ты садись, разливай, поговорим...

Рид послушался, глядя на брата. И пристальным взглядом отмечал и чуть ссутулившиеся плечи, и морщинки на лице, и новые проблески седины в волосах...

Что-то случилось?

Остеон молчал, пока Рид доставал бутылку из заначки, пока открывал пробку и разливал благородный темно-красный напиток по двум бокалам, пока брат не присел напротив... и только тогда ошарашил.

– Рид, ты жениться не хочешь?

Рид не хотел.

И не задумывался, и не собирался, и вообще. Но...

– С чего вдруг ты об этом спрашиваешь?

Его величество кивнул на стену, где вместо оружия или военных трофеев, висели карты. Рид сам рисовал, когда было время и настроение... может он иметь маленькое хобби? Вот, оно и есть.

– Вот - мы. Вот - степь. А вот это Элар и Саларин. Если мы заключим тройной союз, Степь не устоит. Сам знаешь, сколько от нее бед...

Рид знал.

И заставы на границе, и войско, и расходы, и...

С другой стороны, а чем будет заняться королевствам, когда они съедят и переварят Степь?

Да уж найдется чем! Это даже не к правнукам его сподобятся, это работа на века!

– Союз - хорошо, а жениться-то зачем?

– У Риния третья дочь незамужем, у меня сынок холостякует... сам понимаешь.

Рид отлично понимал. Королевские браки - они такие, сложные. Женят и не спросят.

– А я тут при чем?

– При Саларине.

Рид скривился. Идея была понятна, но...

– Ост, не хотелось бы. Если я женюсь на ком-то достаточно знатном, чтобы претендовать на престол...

Остеон улыбнулся.

– А вот тут есть одна маленькая хитрость. У его величества Самдия есть дочь. Незаконная.

– Ах ты, с... собачий сын!

Братьев так не называют. И королей ругать не принято. Но!

Кто сказал, что незаконных дочерей любят меньше, чем законных?

А вот престол им не светит. И семейке ублюдков - тоже.