…вовсе хорошо бы не покидать дом, где и стены защищают, а она…

…и глядит с ужасом…

…впрочем, ужас держится недолго. И Юкико тянет шею, силясь различить упомянутый пруд.

А я…

Сандали стучат по камню. И шлепают по пяткам. Тело привычно, а вот я до сих пор дергаюсь, как бы не свалиться… вот смеху-то будет.

Рука тьеринга крепка.

И упасть мне не позволят. Хорошо… наверное…

Молчим.

…стол с фигурками из белого фарфора. Здесь и воины, и красавицы, и даже великолепная Амэ-но-Удзуне, пляшущая на чане…

Колокольчики с тонкими голосами.

Повесь такие на веранде, дай ветру игрушку, и ни одна нечисть не переступит порог твоего дома…

…а вот змеелов гладит тонкую плеть змеи, что обвила шею его нежно. В ногах его стоят огромные глиняные горшки… кто-то хочет приобрести ужа-мышелова? Или, быть может, пятнистую югару, которая умеет различать людей. Посели такую в ларце с драгоценностями, и горе вору, что решит сунуть в него руку…

…или вот ленивый полоз…

Змеи меня пугают.

А вот шелка влекут. Меня ли? Мы постепенно сродняемся, и не скажу, чтобы меня это радовало, но и отторжения мысль больше не вызывает.

Ах… Иоко любила шелка.

Вот этот, ярко-зеленый, и к нему в пару изумрудный, и тот, третий, что темен, как лист плюща… какое бы платье вышло… а вот из этого, оттенка утренней зари… или золотого… каюсь, здесь мы задерживаемся надолго, и мне стоит немалых сил удержаться от покупки.

…посуда.

…и стеклянные бусины, выставленные в полупрозрачных чашах.

Оружие. И тут уж мой молчаливый сопровождающий оказывается очарован голосами клинков. Здесь есть мечи короткие и длинные, слегка изогнутые и формой напоминающие ивовый лист. Ножи и кинжалы… и даже тонкие острые спицы для волос, которыми при желании можно убить себя.

Они красивы.

До того красивы, что сама мысль об истинном их назначении кажется отвратительной…

…а вот крохотные клинки-рыбки, которые хорошо прятать в рукавах…

…и нечто, напоминающее рыбацкую сеть с крючками. Крючки были костяными и даже на вид казались острыми…

— Что это?

— Сторожевая сеть, — тьеринг тряхнул облако, и оно развернулась.

Тончайшая.

И длинная.

И, пожалуй, такую легко спрятать в траве, крючки и те лягут, скрываясь средь пожухлых былинок. Но стоит чужой ноге коснуться земли, как, потревоженные, они вопьются в наглеца…

Я моргнула.

И поинтересовалась:

— Сколько?

Однако круглолицый торговец, слишком важный, чтобы пошевелиться при нашем появлении, меня будто бы и не услышал. И лишь когда вопрос повторил тьеринг, ответил:

— Сорок лепестков…

Я не Шину, я и близко не представляю, сколько может стоить подобная вещь, но… вот по тону его чувствую, что цена завышена раза в два, если не в три.

И мысль приобрести здесь какую-нибудь мелочь, вроде зеленого точильного камня, отпала сама собой. В лучшем случае сдерут семь шкур, в худшем вообще откажутся продавать.

— Что ж… пожалуй, мне показалось, что здесь есть что-то интересное…

…продавец лишь глаза прикрыл.

В скором времени я убедилась, что мои надежды на ярмарку, как способ познакомить моих красавиц с людьми приличными, да и вообще показать себя обществу, были напрасны.

Нас не замечали.

Нет, не так… не замечали меня, а тьеринг удостаивался внимательных, а порой и исполненных незамутненного любопытства взглядов. Последние принадлежали женщинам в годах, чья приятная взору округлость, обилие украшений и солнечные круги Аматэра'су Омиками на платьях, выдавали в них свах.

Почтеннейшая профессия.

Прибыльная.

Вот только подходящих женихов в городе, верно, не осталось, если они на моего тьеринга уставились…

Моего?

Иоко согласилась: нашего. И что, если с лица не слишком хорош, а одевается так, что впору почернеть от стыда, но… он мужчина.

И состоятельный.

Свободный.

Вхожий в дом Наместника. Да и вообще Император ныне благоволит к тьерингам, а это что-то да значит…

…да уж, у моей девочки было свое собственное представление о том, что в этом мире важно. Пожалуй, если бы мы действительно могли беседовать, я бы сказала ей, что благоволение императора — штука в высшей степени ненадежная. Она, что ветер в ивах, как знать, куда подует, очарованный шелестом листвы…

Я едва не рассмеялась.

Вот уж… прежняя я была далека от подобной образности.