– А не надо шляться, где не попадя, – посоветовал проводник, не открывая глаз, – и не стоит жадничать, могли бы поесть и в вагон заказать. И хватит разводить шум из-за ничего, все целы, все живы. А пассажиры моего вагона пользуются особым расположением собственника, являясь деловыми партнерами и держателями акций нашей железной дороги.

– Точно, – кивнул Карл, – а тут какая-то непонятная молодежь права качает.

– И не менее непонятный пожилой сопровождающий.

– Ай, ну тебя, – махнул Карл.

– Хм… – гном приоткрыл глаз, хитро блеснув им в щелочку. – Тебе надо другими словами пользоваться.

– А?

– Ой все!!!

Глава десятая: пять тысяч причин остаться

— Вкусно пахнет. – протянул Алекс. – Мм-м…

Мари даже не стала спорить. Карл обладал странной особенностью – он успокаивал их своим присутствием. Вот и сейчас, отойдя от страшного вагона, оставленного позади, Мари вспоминала о нем как-то отстраненно. А запахи… запахи оказались чудесны. Вон, Лохматый, прям всем собой нюхает и почти улыбается. Видно, на самом деле сильно проголодался.

– Добро пожаловать, бродяги!

О как…

Таверна, самая настоящая таверна, как в играх или книгах. Бревна и деревянные оконца, круглые, правда. Висящие под потолком тележные колеса, заставленные десятками горящих свечей, солома на полу и длинные столы из отесанных досок, крепко сколоченные стулья и очаг в одной из стен.

Да не просто очаг, а с вертелом, где сейчас, шипя и пузырясь жирком, крутилась подрумянившаяся туша. Мясо, солод, хмель, яичница, поджаренная на сковороде колбаса, свежий хлеб, только что сбитое масло и тонкий аромат вин, идущий от оплетенных бутылок, стоящих на полках позади трактирщика.

— Как же я соскучился. — Карл оглянулся вокруг с такой жадностью в глазах, что Мари даже немного перепугалась. — Как мне всего этого не хватало.

– И даже больше, судя по всему… Проходите, присаживайтесь, работаем от заката и до рассвета, от рассвета и до полудня, не спим, не едим, думаем только о вас, наших дорогих гостях, каракатицу мне в глотку!

Ой…

Мари засмеялась, глядя на него.

Высокий, краснолицый, точно обветренный всеми ветрами, с густыми усами и бакенбардами, с попугаем, сейчас игравшимся с медной серьгой-кольцом в левом ухе, с красным платком на голове и живыми глазами, хитро рассматривающими вошедших.

– А есть ли, корчмарь, у тебя глинтвейн этим чудесным подросткам и настоящий караибский ром для меня? — Карл стукнул по стойке кулаком, с очевидным наслаждением слушая липкий звук удара. – Да настоящий, контрабандный, а?!

— Настоящему бродяге всегда найдется что-то хорошее, — трактирщик усмехнулся и подмигнул. – Хорошая стоянка, вперехлест меня с коромыслом, чтоб мне не встать. Эй, годок, верста коломенская, тебе, надо полагать, поросенка с кашей?

Лохматый довольно оскалился в ответ.

– Давай поросенка, давай бекон, яйца, колбасу и хлеб, вымоченный в вине и поджаренный ломтиками, давай сюда зелени и просто хлеба, да масленку, и не забудь потом кексов!
– - Карл шлепнул деньги о стойку. – Угощаю, молодежь, душа просит праздника.

– Вон туда, Ери вас проводит, – трактирщик сгреб деньги, кивнул в глубину зала. – Добро пожаловать, еще раз вам говорю! Здесь вас никто не побеспокоит.

– Точно? – на всякий случай спросила Мари.

– Точно, – трактирщик кивнул себе за спину, где, тускло блестя лезвием, спала на вбитых крюках абордажная сабля-кортик. – Это моя харчевня, и я в своем праве.

Выскочивший из-за стойки невысокий человечек с кудрявой головой, ловко стуча сапожками потащил их за собой, одновременно неся деревянный поднос, уже заставленный плошками и тарелками. Посадил за стол напротив очага, махом раскинул посуду, расстелил полотенца на колени и снова убежал.

В полутьме харчевни кто-то гомонил и смеялся, шлепали карты, трещали раскиданные из кожаного стаканчика кости. По соседству поминали Чертов треугольник и какого-то Дейви, за спиной Карла, поминая через слово чью-то мать, рядились о зарытых сундуках.

В дальнем углу, в полутьме, лениво шевелилась темнота плаща, обтекающая сверху до низу огромную фигуру с горящим желтым глазом. Рядом, на его плече и почти как у трактирщика, притулилось что-то, похожее на птицу. Глаза у нее поблескивали красным. Тот угол обходили осторожно даже покачивающиеся гости, выглядящие вылитыми морскими волками.

Стену над камином, если приглядеться, украшал старый стяг. И Алекс, к примеру, совершенно не удивился, заприметив на нем самой настоящий череп и кости Веселого Роджера.