Мужчина опять погладил ее по филейной части. Его пальцы спустились ниже, распределяя влагу по нежным складочкам, периодически ныряя внутрь. Девушка задрожала, кусая губы и пытаясь сдержать рвущийся наружу стон.

Неожиданно рука исчезла, и как только Кейт заерзала, недовольно муркнув, на попке отпечатался следующий удар уже сильнее предыдущего. Дальше на девушку посыпался град шлепков разной силы, перемежающийся путешествием пальцев Ала в промежность.

Суккуба извивалась, стонала и требовала от мужчины одновременно и остановиться, и продолжать. Она уже сама не понимала, чего точно хотела, поскольку каждый шлепок отдавался внизу живота, будто маленький взрыв.

– Ал, пожалуйста! – уже через несколько минут взмолилась девушка, сама подставляясь под удар.

– Скажи, чего ты хочешь, котенок, – Кейт не видела из этого положения его лица, но явно почувствовала усмешку. Мужчина провел по складкам еще раз, чуть надавив на самую чувствительную точку, и нырнул внутрь сразу тремя пальца, вырывая прерывистый вздох. – Ты хочешь, чтобы я остановился, девочка?

– Нет, нет, пожалуйста, – суккуба прерывисто сглотнула, чуть раздвигая ноги и пытаясь насадиться еще глубже. Она почти плакала от неудовлетворенной потребности. – Дай мне кончить, пожалуйста! Не будь сволочью, Ал!

Тут же девушка получила особенно чувствительный удар и взвыла.

– Будешь обзываться, возьму линейку, – хмыкнул мужчина. – А сейчас ты заслужила наказание. Поднимайся.

Кейт немного замешкалась, и мужчина легко вздернул ее вверх, помогая принять вертикальное положение и удержав, когда та покачнулась. Трусики окончательно упали на пол, и теперь она была в одном бюстгальтере и туфлях, в которых училась ходить.

– Принеси мне воды, маленькая. Я там на столике в гостиной видел бутылку.

– Но…

– Ты что-то не поняла? Не смей поднимать трусы, ты и так достаточно одета. Даже, я бы сказал, чересчур, – однако инкуб не стал приказывать снять верхнюю часть черного кружевного комплекта. Так она ощущала себя еще более беззащитной, и ему это нравилось.

– Но ведь... вдруг кто увидит?

– Кейти, малышка, – Ал заговорил вкрадчиво, чуть растягивая гласные, как бы с ленцой, – еще одно слово и кончить сейчас я тебе не позволю, а покормлю только утром.

Резко развернувшись и чуть не потеряв равновесие на непривычных каблуках, девушка шагнула в сторону двери и тут же осознала всю подлую натуру Катона. Ягодицы пекло, не сильно, но неприятно, а вот низ живота скрутило так, что даже до двери дойти было сравнимо с подвигом. Каждый шаг отдавался гулким эхом тянущей боли, а между ног было очень влажно. Чувствительные складочки тоже не добавляли комфорта и легкости движениям.

Кейт обернулась и посмотрела на ухмыляющегося инкуба, желая только одного – вылить ему эту самую воду на голову.

По счастью, в гостиной никого не было, хотя такие мелочи девушку уже не особо волновали – она сосредоточилась только на том, чтобы просто сделать очередной шаг. Правда, с каждым следующим становилось все хуже. Даже возникла мысль помочь себе самой.

– Не смей! – не успела она об этом подумать, а Ал уже запретил. И как узнал только?

Почти подбежав к столу и найдя злополучную бутылку, Кейт ринулась в обратный путь. Лишь протянув воду своему мучителю, она смогла немного расслабиться.

Мужчина демонстративно сделал один глоток и, поднявшись с кресла, поставил бутылку на прикроватную тумбочку. Тут же он подхватил девушку и уложил животом на постель, подложив пару подушек так, чтобы попка призывно торчала вверх, и незамедлительно обрушил на нее шквал ударов.

– За что?! – только и смогла пискнуть Кейт, пытаясь увернуться.

– Слишком медленно несла, – хмыкнул он и резко вошел. Гортанный стон и выгнутая спина были ему ответом – суккуба находилась уже на грани. Но нет, еще слишком рано.

Начал двигаться, он то подводил девушку к самому краю, то замедлялся. Всполохи сексуальной энергии освещали комнату и парящие в высоте мелкие предметы. Это было даже красиво, если бы кто-то сейчас рассматривал, но они были слишком заняты друг другом, чтобы отвлекаться.

Кейт ощущала своими израненными, горящими ягодицами его тело, что доставляло дополнительный дискомфорт, но и возбуждало еще больше. Руки мужчины держали за бедра так сильно, что будь она человеком, остались бы синяки. Больше нигде они не соприкасались, Ал просто высился над ней, как монолит, контролирующий ее тело, ощущения, эмоции.

Эта пытка продолжалась долго – инкубы вообще на многое способны, но Катон хотел продлить ее агонию, возбудить так, чтобы отзывалась и горела каждая клеточка в теле. А легкие электрические разряды сделали девушку еще чувствительнее. И она кричала, срывая голос, повторяя только имя своего хозяина и кусая край подушки, поскольку было уже невозможно терпеть.

Они одновременно подошли к крайней точке, и энергия, бурлящим потоком, ринулась в тело суккубы, сметая последние мысли и вознося ее на вершину блаженства, такого удовлетворенного и сытого, что слезы сами навернулись на глаза.