– Всё дело в энергетике или в Вашем биополе.

– В моём биополе?

– Да. Я уже говорила, что вижу свечение вокруг людей. Это их биополе или, по-другому говоря, аура. У всех людей оно имеет разные цвета и оттенки. По этим цветам можно определить, в каком состоянии находится человек, здоров он или болеет, счастлив или подавлен. Но, общаясь с людьми на близком расстоянии, их энергетика действует на меня отрицательно, я даже могу потерять сознание. Потому что моё биополе очень слабое, оно истощено. А вот Ваша аура полностью совместима с моей. Она способна дать мне защиту, рядом с Вами я становлюсь недосягаемой для отрицательной энергии окружающих.

– Говорят, что учение о биополе – псевдонаучная теория, которая не имеет доказательств.

– Раньше я тоже так считала. Но, когда сама столкнулась с этим, стала общаться по Интернету со специалистами в этой области, не с шарлатанами какими-нибудь. У нас в институте физики металлов ведутся реальные исследования теории биополя. Эта теория основывается на том, что каждая клетка человеческого организма способна нести электрический заряд, а вместе совокупность всех клеток и создаёт биополе, как защиту нашего организма. Подобная защита есть у нашей планеты. Наш организм – это тоже маленькая планета. Там, где биополе слабое, возможно вторжение чужеродной энергетики. В этом есть научное обоснование понятия «сглаз».

– Вон даже как?

– Да.

– Ну, хорошо, Ольга, если Вы видите моё биополе, тогда скажите какого оно цвета?

– Это сложно описать, цвета постоянно меняются, но, в основном, это светлые тона. Такого свечения я не встречала ни у одного человека. Когда Вас впервые увидела, сразу поняла, что это Вы, тот самый Марк. Какое-то время не решалась подойти, всё искала повод…

– Да, да, потом был этот арбуз, – усмехнулся я.

– Глупо, наверно, да?

– Теперь уже нет разницы.

– Да, пожалуй.

– Чем же Вы сможете помочь мне?

– Кажется, отец говорил, что у Вас есть комплекс, который мешает Вам жить.

– Комплекс? Вы знаете, у меня за всю мою жизнь сформировалось столько комплексов, поди сейчас разберись!..

Оля пожала плечами. В это время в дверях комнаты показался Сэм, решив, вероятно, напомнить о своём существовании.

– И всё-таки я не понимаю, как мы будем помогать друг другу. Мне надо везде Вас сопровождать, что ли? Ну, серьёзно, как Вы себе это представляете?

– Думаю, время покажет, а пока предлагаю Вам приходить ко мне время от времени, мы будем вместе, ну, например, готовить, а потом обедать или ужинать, без разницы…

– Идея хорошая, а Вы хорошо готовите?

– Нет, я вообще готовить не умею. Готовую еду, как правило, заказываю в ресторане, где есть доставка по городу.

– В ресторане? Чтобы кушать ресторанную пищу, сначала всё-таки мне надо на работу устроиться.

– Марк, Вам не стоит об этом беспокоиться, вопрос оплаты я решу сама.

Оля сказала это настолько твёрдо, что больше я не стал возражать.

– Считаю, главное – это наше общение. Не правда ли, Марк?

– Ну, да.

В нашем разговоре повисла небольшая пауза. Я пытался найти тему для дальнейшей беседы. В это время Оля смотрела на меня, смущённо улыбаясь, лишь изредка отвлекалась на действия Сэма. И это был не просто взгляд. Она созерцала меня, как созерцают картину известного художника, которую достали на обозрение из запасников музея. С интересом изучая каждое моё движение и детали поведения. Так ласково и нежно на меня уже давно никто не смотрел. От этого чувствовал себя несколько неловко.

После её рассказа мне вдруг вспомнилась одна история об известном математике Джоне Нэше, который, осознавая, что страдает параноидной шизофренией, пытался бороться с этим. Учёного в его галлюцинациях преследовали некие личности, которых он научился не замечать, не разговаривал с ними. При этом Нэш продолжал заниматься исследованиями. Впоследствии он стал выдающимся человеком, кстати, лауреатом Нобелевской премии. В Голливуде об этом даже фильм сняли.

Вряд ли Ольга больна. Глядя на её ангельское лицо, не поверю я в это. После той аварии девушке нужна помощь, реабилитация, чтобы пережить боль от потери отца. Сейчас для Ольги я был единственным дорогим человеком, которого она так долго ждала, искала. На меня, словно с неба, свалилась миссия – помочь ей, стать для неё защитником. Конечно, с непривычки напрягало то, что она может читать мои мысли.

– Хотел спросить о Вашей бабушке, – наконец, прервав молчание, сказал я. – Она ведь потеряла сына…

– Да, она потеряла единственного сына. Видно было, что ей очень тяжело. Прошло время, бабушка долго ещё металась между заботой обо мне и своей работой. Отношения между нами ещё до аварии не сложились. Ведь раньше мы пересекались лишь на некоторых семейных мероприятиях, а в повседневной жизни почти не общались. С моей мамой с самого начала они были в конфликте. Отец, который был связующим звеном, соединяющий нас с бабулей, и тот постоянно её критиковал за разных поклонников, которых она приводила к себе в дом.