В 2006 году у моего брата, находившегося в заключении, обнаружилась серьезная сердечная патология. Он был на грани смерти, но все же выжил, поскольку, как говаривала мама, «сорная трава на корню крепка». Я вообще была удивлена, что у него есть сердце – мы этого как-то не замечали раньше.

По его словам, врачи давали ему не больше двух лет жизни. В действительности Вим полностью восстановился и мог прожить лет до ста. Но роль инфарктника он старательно исполнял до самого последнего дня заключения. Он соблюдал строжайшую диету и отказывал себе во всем – не ел соленого, а потребление жидкости ограничил шестью банками диетической колы.

Он играл настолько убедительно, что вполне заслуживал «Оскара».

Через час после выхода на свободу с диетой было покончено. Теперь она больше не нужна – ведь никаких привилегий, как в тюрьме, она не давала.

Прибыв на место (которое ему понравилось), мы разобрали его вещи и организовали встречу с Питером Р. Де Врисом. Вим понимал, что репортеры будут охотиться за ним, чтобы получить первые комментарии и фото после освобождения. Чтобы избежать этого, он решил сделать заявление, которое будет составлено под его полным контролем, и предоставить средствам массовой информации «официальную» фотографию.

Для этой цели был выбран Питер, которому было разрешено взять интервью и сделать фото. Это должно было разрядить обстановку. Остальные перестанут за ним гоняться, а сам Вим сможет проконтролировать содержание материала. Вим хотел предстать в облике слабого человека, и поэтому в интервью с Питером главное внимание должно было быть сосредоточено на плохом состоянии его здоровья. Сердце функционирует только на четверть, и жить осталось всего ничего. Доктора давали ему два года, а поскольку с тех пор прошло уже пять лет, все может быть кончено в любой момент.

Вим покажет Питеру свою коллекцию таблеток и расскажет про строгую диету и про то, что он ел только собственноручно приготовленное. Он хотел продемонстрировать общественности только это и не собирался затрагивать другие темы. Ему нужно было, чтобы его враги преуменьшили его значимость. Старый больной человек, который не стоит того, чтобы тратить деньги на его судебное преследование или физическое устранение.

В любом случае времени у него оставалось не так много.

Мы встречались с Питером на опушке леса где-то в районе Эт Хой. В ожидании его приезда Вим захотел, чтобы я ввела его в курс происходившего на протяжении последних нескольких лет. В лесу, в отсутствие тюремщика за стеклом, записывающего каждое наше слово, мы впервые могли разговаривать свободно. Тем не менее, опасаясь направленных микрофонов, мы старались говорить шепотом. Мы обсуждали его нынешнее положение в преступном мире, все расследования, фигурантом которых он являлся, его женщин и необходимость делать деньги.

Ожидание Питера серьезно затянулось. Вим стал раздражаться, и его настроение резко изменилось. Хорошо знакомый мне Вим не замедлил выйти наружу.

– Звони Питеру! Где этот сукин сын? Кто он такой, чтобы заставлять меня здесь торчать? Я же ему сенсацию даю! – злился он.

Я набрала Питера, который сказал, что едет. Спустя несколько минут он появился.

– Привет, Ас! – сказал Питер.

– Привет, Пит, – ответила я.

Я чувствовала себя крайне неудобно. Совсем недавно я говорила Питеру, что не хочу, чтобы Вим вообще когда-либо вышел на свободу. А сейчас я была здесь в качестве его конфидентки. Питер не сдал меня. Он знал, в какой опасности я окажусь, если Вим узнает, как я отношусь к нему на самом деле.

Вим со свойственным ему умением начал морочить Питеру голову насчет того, что не представляет опасности, поскольку смертельно болен, – это было послание, которое он хотел донести через СМИ.

После встречи с Питером мы поехали за продуктами в Нарден. Другой город был выбран специально, чтобы не раскрывать местонахождение Вима. В этот день его и так узнавали почти повсюду.

После ареста и во время судебного процесса Вим превратился в знаменитость. О нем писали книги, статьи и снимали телепередачи. Он стал легендарной личностью – его везде узнавали и заговаривали с ним. Ему такое внимание льстило, а люди, казалось, забыли, чем именно он так прославился.

По дороге обратно в шале я полунамеками, опасаясь жучков в машине, заговорила об убийстве Стэнли Хиллиса – важной фигуры преступного мира. Взглянув на меня, Вим приложил палец к губам. Я замолчала. Мы ехали по проселку, и он сказал:

– Здесь тормозни.

Я припарковалась у обочины. Жестом Вим предложил выйти. Мы пошли вдоль дороги, и он остановил меня на безопасном расстоянии – от него я узнала, что автомобильные жучки могут улавливать звуки за сотню метров.

Лицо Вима выражало первобытную жестокость.

– Это мы завалили их! Всех! Всех до единого!

Кровожадность, с которой были произнесены эти слова, была пугающей. Это подтверждало мои подозрения, что он никогда не остановится.

Вим развернулся и пошел обратно к машине. Я последовала за ним, села за руль, тронулась и переменила тему.

Вернувшись в шале, мы посмотрели несколько телепередач. С особым интересом Вим смотрел программу «Мир в движении», где Питер Р. Де Врис рассказывал о состоянии его здоровья. Задача дать понять, что Вим совершенно безобиден, была успешно решена. Он снова всех обманул.