Тогда ярл со смехом прибил старика гвоздями к мачте своего корабля. Та же судьба ожидала и мальчика, если бы норсканцы не увидели колдовской свет в его глазах. Мальчик стоял, сжав кулаки, дерзко и бесстрашно глядя на корабль, полный свирепых норсканцев. Каждому скелингу стало ясно как день, что этот ребенок отмечен богами.

Впечатленные его храбростью перед лицом смерти, норсканцы сразу прозвали мальчика Бьярки - «маленький медведь» на диалекте скелингов. Стирбьорн взял мальчика в свой дом, кормил, одевал и учил его. Ярл научил его охотиться на саблезуба и кровавого медведя, убивать топором и мечом, почитать богов делами, и научил, что значит честь и гордость.

Мальчик никогда не рассказывал, почему он оказался посреди моря в рыбацкой лодке в компании старого крестьянина, и Стирбьорн никогда не расспрашивал его об этом. Было ясно, что найденыш разорвал все связи со своей родиной, и всем сердцем принял пути скелингов. Было столь же очевидно, что он испытывает жгучую ненависть к Бретонии, и Стирбьорн поощрял в нем это чувство, зная, что оно укрепит растущую силу мальчика.

Тот факт, что Бьярки был не норсканской крови, не имел никакого значения - с ним была сила богов, и ни один из скелингов не был настолько глуп, чтобы навлечь на себя гнев богов, причинив вред найденышу.

Провидцем у Стирбьорна тогда был старый Скелабран - древний иссохший старец, уже почти отчаявшийся найти преемника. Еще десятилетие старый провидец цеплялся за жизнь, обучая молодого Бьярки тайным знаниям, и в этом суровом обучении найденышу пришлось получить немало шрамов и побоев.

Когда Бьярки прожил у скелингов немного больше года, он впервые высказал желание увидеть Бретонию в огне. За время детства Бьярки четырежды Стирбьорн нападал на бретонские берега, и каждый раз мальчик был в ярости, что его не берут с собой, и он не сможет увидеть резню своими глазами. Стирбьорн был впечатлен энтузиазмом найденыша, но своего решения не изменил. Бьярки был куда меньше, чем мальчики скелингов его возраста, и ярл не хотел навлечь гнев богов, взяв найденыша в набег, прежде чем Бьярки будет полностью готов.

В конечном счете, не возраст и не дряхлость оборвали жизнь старого Скелабрана. Иссохший, словно скелет, старик, цеплявшийся за жизнь лишь одной злостью и дьявольской волей, получил нож в сердце от своего молодого ученика. Бьярки выучился всему, чему мог, и решил, что больше ничему не сможет научиться у злобного старого норсканца. Для Стирбьорна тот день стал поводом для гордости, и он стал считать Бьярки своим родичем.

Годы шли, и в последние пять лет Бьярки сопровождал Стирбьорна в набегах. Это были изобильные годы, и скелинги завоевали много добычи и славы в набегах на земли Империи, курганцев и других норсканских племен. Многие из этих успехов приписывались Бьярки, и когда слухи об этом достигли ярла, Стирбьорн не проявил ревности, оказавшись выше подобных глупых чувств. Однако тогда Стирбьорн воздерживался от набегов на Бретонию.

– Только глупый охотник каждый день приходит в одни и те же угодья, - вспоминал он слова своего деда.
– Умный же будет менять места охоты, чтобы не истощить их.

Он помнил эти слова хорошо, и после каждого набега на побережье Бретонии следующие пять лет водил своих воинов за добычей в другие земли, позволяя бретонцам расслабиться и потерять бдительность.

Изувеченная жрица - Стирбьорн был уверен, что это жрица - казалось, смотрела на него, хотя ее глаза были вырезаны, и ярл понял, что она чувствует его присутствие. Она начала говорить, произнося что-то непонятное, но Стирбьорн знал, что она обращается к нему.

– Что она говорит?
– спросил ярл.

Бьярки облизал губы, его глаза были наполнены жаждой крови.

– Она говорит, что мы осквернили это место, - перевел провидец, ухмыляясь.
– Что Владычица покарает нас.

– Владычица?
– спросил Стирбьорн, кивнув на мраморную статую в конце помоста.

Бьярки повернулся к статуе и кивнул.

– Богиня-покровительница этой страны, - провидец презрительно сплюнул.
– Слабое божество, в ней мало истинной силы.

Стирбьорн склонился над женщиной на полу. Она не могла видеть его, но вздрогнула, пытаясь отодвинуться. Это было знакомо ярлу - даже среди скелингов мало было таких людей, которые могли бы долго оставаться поблизости от него, не испытывая дискомфорта, даже боли. На него были направлены взгляды богов, и просто оказаться близко к нему означало попасть под их взор. Особенно слабые даже падали на землю в его присутствии, и их тела начинали искажаться и изменяться, когда боги даровали им свое благословение.

Жрица попыталась схватиться за амулет, висевший на ее шее, но без пальцев это движение было жалким и бесполезным, вызвав у Стирбьорна улыбку. Протянув свою могучую руку, ярл сам схватил амулет, не обращая внимания на боль, которую вызывало прикосновение к нему, и зловоние горелой кожи. Резко дернув, Стирбьорн разорвал цепь и отшвырнул прочь враждебный амулет.

С гримасой отвращения на лице жрица пыталась отползти, но ярл схватил ее за горло, и его пальцы почти полностью охватили ее шею. Шея жрицы была тонкой и хрупкой как у лебедя, и Стирбьорн одним движением мог прервать ее жизнь. С легкостью он поднял жрицу так, что ее лицо оказалось лишь в футе от его лица.

– Прежде чем ты умрешь, знай, что твоя смерть не будет бессмысленной. Повелитель Черепов будет пировать твоим сердцем и пить твою кровь, женщина. Знай, что, когда наступит время Тьмы, которая скоро поглотит мир, сами боги будут ходить по земле и поведут свои воинства в последний бой. И в Конце Времен великий Кхарнат убьет твою Владычицу, отрубит ей голову, и велико будет ваше горе. Ваша богиня умрет - она знает это. А теперь и ты это знаешь.

Не имело значения, что жрица не могла понять смысл его слов. Он чувствовал, что они причиняют ей боль, и это было все, чего он желал.