Рыцари пошли за фрейлиной Владычицы, слыша изнутри храма приглушенные звуки буйного веселья.

Они поднялись высоко на мыс, где вокруг были только голые скалы, отвесно обрывавшиеся в океан, бушевавший далеко внизу. Калар вздрогнул от неожиданности, когда вдруг послышался приглушенный удар и сверху - прямо сквозь него - упал человек с топором в спине, и посыпались осколки цветного стекла. Калар шагнул в сторону, глядя, как упавший тщетно пытается подняться и умирает, а свет его души медленно гаснет.

Калар пошел дальше, вместе с другими рыцарями, обходя храм. И то, что он увидел за храмом, наполнило его ужасом.

В землю были воткнуты восемь толстых деревянных столбов, расположенных в виде круга. Их почерневшая от огня поверхность была расписана дьявольскими символами. Они тоже были призрачными и нечеткими, как и все в этом проклятом царстве теней. К каждому столбу была прикреплена цепь. Все восемь цепей сходились в центре круга и были приварены к толстому металлическому ошейнику, надетому на шею молодой женщины.

Женщина была явно беременна, и на ее голову был надет шлем-маска в виде клетки. Это устройство было похоже на маску позора, которые иногда использовались в Бретонии для наказания крестьянок за сплетни и сквернословие. Но эта вещь наполнила Калара особенным отвращением, потому что в ней было что-то колдовское и противоестественное. Тени вокруг нее корчились, словно живые, на ней были выгравированы страшные руны, которые светились со зловещей яркостью, связывая женщину столь же крепко, как цепи и маска.

На столбах был растянут грубый навес - тяжелый холщовый парус с норсканского корабля, как догадался Калар. Навес давал женщине некоторую защиту от непогоды, а снаружи круга из столбов были разожжены костры. На земле под женщиной были расстелены меха, но из-за натянутых цепей она не могла лечь на них - в лучшем случае она могла только сидеть, вытянув голову вперед, цепи заставляли ее сидеть прямо. То, что с кем-то обращаются с такой жестокостью, само по себе вызывало у Калара отвращение, но такое обращение с беременной женщиной было чем-то непостижимым.

Вокруг столбов стояли два десятка вооруженных охранников, повернувшихся спиной к кострам, чтобы те не мешали их ночному зрению, но Калар не обратил на них внимания, его взгляд не отрывался от беременной женщины. Хотя она тоже была призрачной и расплывчатой, и ее лицо было закрыто отвратительной маской-клеткой, Калар узнал в ней что-то невероятно знакомое.

– Элизабет… - прошептал он в ужасе.

Призрачные силуэты ближайших часовых немедленно повернулись к нему. Один из норсканцев пробормотал что-то, глядя прямо на Калара, и одной рукой сделал жест, отгоняющий духов. Калар схватился за меч, сжав кулак на богато украшенной рукояти.

Другие часовые подняли оружие и щиты, настороженно оглядываясь вокруг. Элизабет, словно пробужденная внезапной тревогой ее пленителей, застонала и подняла голову, ее цепи зазвенели.

– Во имя Владычицы… - прошептал Калар, невольно сделав шаг вперед.

Один норсканец пролаял что-то на своем грубом языке и поднял к губам рог, чтобы протрубить сигнал тревоги, который поднимет на ноги всю норсканскую армию.

Реол неожиданно пришел в движение. Он выхватил свой священный меч Дюрендиаль, засиявший в этом призрачном царстве теней эфирным пламенем. Такое же пламя засверкало в глазах рыцаря Грааля, пылая гневом Владычицы, и норсканцы отшатнулись от него, а на их лицах отразился ужас, когда перед ними внезапно появился грозный призрак.

Рыцарь Грааля разрубил голову первого часового вместе с рогом, который тот едва успел поднять. Клинок прошел сквозь череп, мозг и зубы с такой легкостью, словно раскаленный нож сквозь сало. Не успела половина черепа норсканца отлететь в сторону, как Реол шагнул вперед и убил еще двоих, его клинок молниеносно разрубил мускулистый торс одного, а второй умер мгновенно, когда рыцарь Грааля неуловимым выпадом в лицо пронзил насквозь его череп. Реол двигался с такой сверхъестественной ловкостью и скоростью, что еще никто не успел сделать ни одного движения, а трое норсканцев уже были мертвы.

– Бей их!
– воскликнул Реол, и Калар, выхватив из ножен клинок Гарамона, бросился навстречу призрачной фигуре норсканца с топором. Калар заметил, что его меч тоже светится, хотя и гораздо слабее. В его глазах на мгновение все расплылось, когда он вышел из царства теней снова в реальность.

Все ощущения вернулись, обрушившись на Калара потоком, ошеломляющим своей яркостью. Шум боя вокруг казался оглушительным, он снова чувствовал и обжигающий ледяной ветер, и жар костров, горевших поблизости. Он чувствовал запах крови и смерти.