– Самое разумное в вашем положении – бежать, не останавливаясь ни на секунду, - отрезал Хорвек, которого явно злила его собственная беспомощность.

– Но мост рухнул… - начала было я, и тут же он перебил меня:

– Это всего лишь отсрочка, оборотни найдут другой мост, да и водяные духи не станут долго охранять реку. Цена ленты велика, но не настолько, чтобы купить вечную дружбу…

– Что за ценность в ней? – спросила я, подавая знак Харлю, чтобы тот трогался с места, а не сидел, точно истукан, развесив уши.

– Каждый дух, заполучив клочок вещи, украденной по всем правилам у человеческой ведьмы, может взять у нее же немного колдовской силы. Людям чародейское умение досталось лишь по ошибке и оттого любой нелюдь с радостью вытянет столько сил из чародея, сколько сможет, - Хорвек, говоря это, отчего-то рассматривал свои руки, словно впервые увидев их. – Госпожа чародейка расплатится с духами вместо нас, хоть и не желает этого.

– Как славно! – воскликнула я с нескрываемым злорадством.

– Но она справится, - продолжил Хорвек, - у нее достанет сил сопротивляться. Скоро полдень. Тебе нужно использовать второй украденный у нее предмет, иначе колдунья быстро восстановит свое прежнее могущество и нас тотчас настигнут оборотни, ведомые ее чутьем.

– Что мне нужно сделать? – с неудовольствием я запоздало заметила, что на этот раз позабыла для порядка возмутиться колдовскими штучками, к которым меня принуждали.

– Прежде всего тебе нужно связать мне руки, - бывший демон глядел на меня неотрывно, с некоторой жалостью, как мне показалось. – Не забывай, что изо всех твоих врагов я подобрался к тебе ближе всего.

– Что еще за бредни? – я как можно незаметнее ткнула в бок Харля, который собирался подать мне веревку, незамедлительно обнаружившуюся в его карманах. – Я не собираюсь тебя связывать!

– Но ты ничего не сможешь предпринять, когда я снова захочу убивать, - как всегда, он говорил спокойно, словно смысл этих слов его не слишком-то волновал. – Если у меня будут связаны руки, то у тебя появится возможность сбежать.

– Если у тебя будут связаны руки, то в первой же деревне люди решат, что дело нечисто, а дурная слава и так пойдет за нами по пятам, - нашлась я.

– Что ж… - Хорвек задумался на минуту-другую. – Тогда тебе нужно хотя бы переломать мне пальцы…

– Снова здорово! – я в досаде хлопнула в ладоши, и, теперь уже не таясь, врезала по спине Харлю, который как раз многозначительно произносил: «А ведь дело сударь говорит!» - Ты никак вознамерился стать мне такой тяжкой обузой, чтобы я и вправду спихнула тебя без сожалений в ближайшую канаву! Не будет этого!

– Глупая бессмысленная жалость к тому, что в ней не нуждается, - вздохнул бывший демон, но более ничего не предлагал, с мрачным видом о чем-то размышляя.

Дорога к тому времени поползла вверх по редколесью – почва здесь была каменистой и даже цепкие корни сосен не всегда могли пробиться меж мелких валунов. Это место напомнило мне родные места - Олорак располагался в таком же предгорье. Я крикнула Харлю, чтобы смотрел в оба – спуск по ту сторону холма мог оказаться крутым и опасным, обычное дело для таких пустошей. Мой голос отозвался хриплым эхом, которое, вместо того, чтобы затихнуть, принялось множиться. Отовсюду доносились хриплые отголоски крика, которые все больше походили на карканье.

– Что это? – даже Харль заподозрил недоброе, ведь где-то позади нас нарастал странный свистящий шум. Сквозь ветви деревьев виднелись клочки неба, и я увидела, как оно чернеет, словно боги ради забавы решили подмешать в серые облака угольной крошки. Ветви деревьев затрещали, крики теперь слышались ясно, и не оставалось никаких сомнений – это каркали вороны.

– Она послала за нами кладбищенских птиц! – Хорвек едва успел произнести это, как первые вороны уже обрушились на нашу коляску, вонзая свои кривые когти в наши волосы, в конские шеи, метя клювами в глаза. Лошади испуганно заржали и Харль, с визгом отбивавшийся от нескольких птиц, выронил поводья. Я повалилась вниз, пряча лицо от ударов, и тут же рядом со мной очутился Хорвек, пытавшийся укрыть нас своим плащом. От птичьего крика и громкого хлопанья крыльев я почти оглохла, но услышала, как он проклинает испуганных лошадей, хоть бедные животные и не были виноваты в своем страхе.

К тому времени мы поднялись на вершину холма, где возвышалась всего одна старая сосна, похожая на уродливую трехпалую лапу, показавшуюся из земли. Далее дорога спускалась вниз, петляя и извиваясь между глубокими каменистыми оврагами и, несомненно, без руки опытного возницы, понесшие лошади увлекли бы нас в одно из ущелий. К счастью, коляска почти сразу перевернулась на бок, постромки оборвались и обезумевшие животные ускакали прочь, не разбирая дороги.

Мы же, кубарем раскатившись в разные стороны, стали легкой добычей торжествующих ворон, накинувшихся на нас с удвоенной яростью. Хорвек, сохранивший ясность ума, сумел направить меня к перевернутой коляске, а я, в свою очередь, потащила за собой Харля, бестолково брыкавшегося и вопящего. После того, как мы очутились в укрытии, я смогла рассмотреть, что у мальчишки исполосован царапинами весь лоб, и в волосах полно крови; у Хорвека довольно глубокая рана пересекала щеку и верхнюю губу, мне самой досталось не меньше – кровь заливала глаза, но боли пока я не чувствовала. Птицы не оставили своих попыток добраться до нас, и лезли в каждую щель, как лютый лесной гнус.

– Второй предмет, - задыхаясь, промолвил Хорвек. – Ты должна его использовать!

Я, уже не спрашивая, как правильно обращаться с этой магией, полезла в сумку, повторяя про себя: «Старое волшебство, помоги!», и в руку мне скользнул тот самый заржавевший нож для бумаг – смешное оружие против эдакого-то роя злобных птиц!..

– Но что я могу поделать с этой безделицей? – вскричала я, едва не плача. – Этим и старой курице голову не отрубить!

– Тебе нужно добраться до того одинокого дерева и воткнуть нож в кору как можно глубже, - отозвался бывший демон слабым голосом, но так уверенно, словно это колдовское правило было написано черным по белому перед его глазами.