Кое-как поднялась на ноги и побежала, спотыкаясь. Она не думала о том, что черный человек мог притаиться где-то снаружи: скорее, скорее убраться из этого ужасного места!

Она не помнила, как мчалась по помещениям театра. Свернула не туда и заблудилась. Оказалась в комнате, набитой старым реквизитом. С грохотом обронила вешалку с униформой Петра, нырнула в какой-то проход. Запуталась в складках бархата, зацепилась ногой за стальной рельс и головой вперед вылетела на сцену. В опустевшем зале было темно и гулко, как в пещере. Ринулась назад. Не меньше десяти минут носилась туда-сюда по путанице переходов, затем попала в знакомый коридор: распахнула дверь, откинула занавеску и выбежала на середину вестибюля.

Шум голосов тут же затих, на нее уставились во все глаза.

Зрелище было дикое. Она стояла с всклокоченными волосами, лицо красное, платье разорвано.

Бургомистр издал носом трубный звук. Белинда ойкнула, ее мамаша ахнула. Откуда-то сбоку появилась Луиза и присвистнула. Форс пьяно хихикнул. Максимилиан медленно-медленно поднялся с кушетки и выглядел потрясенным до глубины души. Ангренаж открыл рот, схватился за сердце, но опомнился первым:

– Аннет, где вы были? – произнес он с глубочайшим удивлением. – Почему так выглядите? Вы упали?

– Меня чуть не распилили пополам.

Все озадаченно молчали. Ангренаж проявил сообразительность.

– Кто? Пильщик? Вы что, решили повторить подвиг той экзальтированной дамы, о которой я вам рассказывал? – спросил он таким голосом, словно его вот-вот хватит удар. – Боже мой, но зачем?!

Она разозлилась.

– На меня напали, бросили в тот ящик и включили автоматон. Высокий человек в черном плаще до пят и шляпе. Лицо замотано платком. Он хотел убить меня. Ему это почти удалось.

Ангренаж опять схватился за грудь, а у бургомистра отвисла челюсть. Что происходило с Максимилианом, она не видела – старалась на него не смотреть.

Аннет принялась рассказывать. Она говорила и говорила, жестикулировала, пытаясь лучше донести произошедшее до окружающих, а окружающие смотрели на нее круглыми глазами и разве что только пальцами у висков не крутили. Стало ясно – она, взрослая и самостоятельная девушка, чудом вырвавшаяся из смертельной ловушки, выглядит глупой и смешной, как сочиняющий сказки малыш.

Бесцеремонная библиотекарша озвучила подозрение, родившееся у всех в головах.

– Да она бредит! – громко возвестила она. – Узнаю человека, напившегося медовухи. Сама видела, она хлестала кружку за кружкой. Молинаро! Что ж вы за ней не следили? Заберите ее. Уведите в гостиницу, напоите крепким чаем и уложите в постель.

– Кто бы говорил! – парировала Аннет. – Сами-то вы дули игристое ведрами, как полковая лошадь.

Сказала грубость и ни капли не устыдилась. Луиза не обиделась: напротив, хмыкнула одобрительно.

– Аннет выпила не больше пары глотков этой вашей наркотической медовухи, – раздался холодный голос Максимилиана. – Не несите чушь. Она не галлюцинирует. Что-то действительно случилось. Господин Пендельфедер! На вашем месте я бы принялся за работу.

– Да вы что, господин Молинаро! – возмутился полицейский. – Луиза права. Это бред какой-то. Ну, кто мог на нее напасть? Думаете, в театре посторонний?

– Никого постороннего здесь нет, – вмешался Ангренаж. – Двери заперты изнутри. Потайных входов-выходов не имеется. Сейчас в помещении остались только мы. Все гости ушли.

Он подошел к Аннет и взял ее за руку.

– Тихо, успокойтесь, – мягко проговорил он. – Верю, с вами произошла беда. Но все было не по-настоящему. Вам пригрезилось. Это я виноват. Мне стоило отобрать у вас напиток, не дать вам попробовать его...

Аннет вырвала руку.

– Ничего мне не пригрезилось. Я требую, чтобы вы прошли в ту комнату с автоматоном и осмотрели помещение, – сказала она спокойно. – Сами увидите, что там творится. Я не лазила в тот ящик. Меня в него калачом не заманишь. Автоматон засбоил, лишь это меня спасло. Я кое-как открыла зажимы и сбежала. Идем, ну!

Все стояли, как вкопанные. Аннет глянула на Максимилиана, ища поддержки. Он твердо встретил ее взгляд, но не двинулся с места, словно ждал, что она будет делать дальше. Тогда она набросилась на толстяка в униформе.

– Пендельфедер! Вы полицейский или овощевод, в конце концов?! Это ваш город. В нем происходят странные вещи. Меня чуть не убили вчера в гостинице, и теперь опять напали. Действуйте уже, наконец!

– Ах да, вчера в гостинице, наслышан, наслышан, – пробормотал полицейский. – Фантазия у вас отменная. Управляющий рассказал, как вы его чуть под монастырь не подвели с этим часовым купидоном.