— И вам не жаль тех, кто пострадает в этой войне? — Сама не знаю, зачем задаю такие вопросы психу.

— Почему мне должно быть их жаль? — Альберт оправдал мои подозрения в его невменяемости. — Почему мне должно быть жаль слабаков, зря живущих на свете?

— А Ребекка?

— Ребекка? — Голос его стал еще насмешливее, чем раньше. — А что Ребекка? Покорная овца, которую и принуждать не нужно было. Достаточно пообещать вернуть с того света ее батюшку. А дальше…

— И вам не жаль ее?

— Она была истеричной дурой. — В голосе Альберта послышалось явное раздражение. — Навязчивой и примитивной дурой, каждый день рядом с ней был мукой.

Где-то внутри меня что-то вздрогнуло; видимо, эмоции Ребекки особенно ярко отозвались в душе. Ее боль и горечь царапнули сердце. Но я понимала одно: пока я болтаю с этим психом, мы сидим на месте. А пока мы сидим на месте, где-то мэтр— директор рыщет по городу и за зеркальными далям, отыскивая мои следы. Поэтому я собрала все свое мужество и продолжила неприятный разговор с этим чудовищем.

— Ребекка любила вас, — тихо отозвалась я.

— Тем лучше, — пожал плечами мужчина. — Любовь — благоприятный субстрат для силы жизни. Я это, к сожалению, не сразу понял.

— Несколько трупов спустя?

— Да. — Он самодовольно улыбнулся и подмигнул. — Было пару неудачных опытов. Жалкие побирушки из трущоб.

Альберт оглядел меня с показной нежностью, глубоко вздохнул:

— Знай я о вас раньше, к Ребекке бы не подошел. Даже все уловки вашего темного пошли во благо. Он так вас натаскал, что любо-дорого глянуть.

— Он вас найдет, — копируя ухмылку собеседника, мило сообщила я. — Только высуньтесь из своего тайника, и вас тут же схватят.

— А. мой маленький сюрприз все же сработал? — Альберт неприятно оскалился. — Они будут меня искать по координатам в картах?

Я молча глядела на мужчину, смутно догадываясь, что в воспоминаниях Филиппа таилась еще какая-то пакость. И эта пакость окончательно поставит крест на моем спасении. Скверно, очень скверно.

— Какой сюрприз? — сипло уточнила я. Знать бы зачем.

— Карты, которые Бэкки якобы просила у Фила. — Альберт улыбнулся и расстегнул ворот рубашки, на смуглой коже блеснул амулет. Перечеркнутая спираль. — На самом деле она заходила к нему просто по старой памяти, но я решил сделать контрольный узелок на этом силке. Сработало.

Признаться, про карты я не думала, и про то, что Альберта ищут, ляпнула просто так. От злости. Теперь же даже моя вера в лучшее и врожденная сила духа медленно впадали в уныние, оставляя меня в компании безысходности. Отвратительная компания, скажу я вам.

Альберт щелкнул пальцами, и обруч на моей шее с щелчком расстегнулся, с шелестом скользнув по платью на пол.

— Я не боюсь вас, мэса, — одергивая рукава, шепнул мужчина. — Баш наставник разве не говорил, что в этом мире ваша сила не имеет подпитки? Резерв быстро ослабнет.

— Зачем тогда это? — Я брезгливо кивнула головой в сторону ошейника.

— Мир зеркал жаден, он пьет любую силу, — охотно отозвался маг. — А мне она нужна вся.

Я хотела ответить очередной едкостью, но не смогла. Опять на тело навалилось странное оцепенение. Альберт же медленно вывел в воздухе огненный знак. Потом следом за ним были начерчены еще два. Они вспыхивали один за другим и осыпались на пол, выстраиваясь в причудливые знаки пентаграммы. Я оказалась в центре, а знаки все прибывали и прибывали, раскрашивая пол всеми цветами синего и пурпурного. А потом Альберт протянул руку ко мне, и тьма ударила из пальцев, черными щупальцами потянулась в мою сторону, проникая в кожу, доставая до самой души, вымораживая все эмоции. Я чувствовала, как во мне словно рвутся неведомые нити и что-то неимоверно ценное и важное покидает тело. Боль пришла внезапно, заставляя выгнуться дугой на холодном полу. А потом ударил свет. Чистый, яркий, безграничный, он снопом бил из моей груди куда-то в пространство, со всех сторон окруженный черными нитями силы Альберта.

Воздух загудел, пошел рябью, как вода, куда угодил камень. Круги расходились один за другим, а Альберт бормотал непонятные слова, раскачиваясь им в такт в некоем подобии транса. Бот и все. Конец. Так просто и бесславно, меня просто выжмут, как яблоко, и оставят гнить в мире смерти. Закрывая глаза, я все еще старалась сберечь остатки сил, которые лились во в нее бурным потоком.

Образы один за другим мелькали перед глазами. Мой дом, отец и мать, улыбаясь, дарят мне котенка. Найт играет с клубком, моя свадьба, где я еще счастлива и весела. Последним перед глазами появилось лицо Ена, такого, каким я увидела его впервые. Грозного и холодного мэтра-директора. Черные волосы, серые глаза, темный сюртук. Жизнь утекала из меня, и этот бурный поток стремительно нес меня в пропасть, из которой уже не вырваться. Никогда. Опять лица и фразы, дома, люди, события. Где-то впереди видна та пропасть, куда меня уносит все быстрее. Тьма. Абсолютная тьма. Я уже чувствую ее морозное дыхание. Всего один шаг…

— Держу. Крепко. — Знакомый голос — и чьи-то пальцы смыкаются на запястье, не давая соскользнуть в пропасть.

Я знаю этот голос и узнаю сильные руки, что держат меня вопреки невозможному ветру, что со свистом тянет во тьму. И холод отступил, возвращались силы, и я стремительно неслась во тьме, куда-то, где слышен свист ветра и грохот грома. Открыла глаза я все в том же зеркальном переходе, где под потолком метались рычащие тени, клубилась тьма, а прямо в воздухе зияла огромная дыра, со свистом всасывающая воздух.