Опьяненный славой, Кузьма теперь уже не ждал расспросов, а, переходя от одной группы матросов к другой, сам начинал рассказывать, каждый раз «вспоминая» все новые и новые подробности.

Когда построились на вечернюю поверку, старшина первой статьи Золототрубов объявил, что командир корабля предоставил Прошину краткосрочный отпуск. Кузьма торжествовал:

— Вот видишь, по-моему все выходит, — шепнул он Кургапкину.

Иван промолчал, он старался держаться от Кузьмы подальше.

На другой день перед обедом матросов выстроили на палубе. Перед строем рядом с командиром стояла женщина. Кургапкин сразу узнал ее. Он хотел сообщить о ней Кузьме и стал уже пробираться на середину строя, где тог стоял, но в это время старшина скомандовал «Смирно!» и побежал докладывать командиру. Приняв доклад, командир пропустил вперед женщину.

— Дорогие мои! — прижав руки к груди, взволнованно сказала она. — Вы уже знаете о том, что ваш товарищ матрос Прошин спас меня от нападения грабителей. Я хочу горячо поблагодарить его и от себя, от всей моей семьи вручить ему небольшой подарок. — В руках у нее появился сверток.

Старшина скомандовал:

— Матрос Прошин, выйти из строя!

Кузьма бодро вышел из строя и четко повернулся. Женщина пошла было к нему, но вдруг в недоумении остановилась. Потом что-то шепнула старшине. Золототрубов подбежал к командиру и тоже что-то шепнул ему. Кузьма, видимо, уже догадался, в чем дело. Он стоял, понуро опустив голову, лицо его было бледным. А женщина поочередно рассматривала моряков, стоявших в строю. «Сейчас увидит», — подумал Кургапкин и хотел незаметно перейти во вторую шеренгу. Но женщина уже заметила его. Она подошла к нему и протянула сверток:

— Вот, примите, пожалуйста.

Вдоль строя прокатился ропот. Но Золототрубов так зыркнул на матросов, что ропот сразу стих. Старшина подскочил к женщине.

— Прошу прощения, произошла ошибка. У нас, видите ли, два Прошиных. — Старшина сказал это довольно тихо, но его слышали все. Командир удивленно посмотрел на старшину, на лицах матросов было написано недоумение. Но вот командир одобрительно кивнул. Матросы тоже заулыбались, сообразив, в чем дело, и по достоинству оценив находчивость старшины.

Женщину вместе с Кургапкиным поспешно проводили в кают-компанию. Уходя, командир обернулся и показал десять пальцев. Старшина Золототрубов понимающе кивнул.

Прошин все еще понуро стоял перед строем. Старшина, смерив его с головы до ног недобрым взглядом, объявил:

— За проявленную нечестность, выразившуюся в попытке воспользоваться чужой славой, командир объявляет матросу Прошину десять суток ареста. Разойдись!

Строй мигом рассыпался. Прошина сразу же окружили. Кто-то ехидно спросил:

— Так расскажи, Прошин, как ты подвесил «хук»…

Кузьма резко повернулся и побежал в кубрик. Вслед ему неслись улюлюканье и свист.

Это было возмездие. Возмездие куда более страшное, чем десять суток гауптвахты.

ПОЕДИНОК

Торжественное собрание по случаю праздника начиналось в восемнадцать ноль-ноль. Однако в клубе пограничников задолго до назначенного срока было полным-полно народу. Приехали шефы — работницы местного текстильного комбината, — и все матросы, старшины и офицеры, свободные от вахт и корабельных нарядов, поспешили в клуб. Не было здесь только моряков с пограничного корабля, которым командовал капитан-лейтенант Дубровин. С заходом солнца этот корабль уходил в дозор, и сейчас там все были заняты подготовкой к выходу.

Матрос Василий Пряхин хлопотал на сигнальном мостике. Собственно, здесь и так все было в порядке, но Василий заново проверил все флаги, аккуратно свернул их и разложил по ячейкам, подергал сигнальные фалы, убеждаясь в их прочности, еще раз проверил, не заедают ли блоки. Потом просмотрел своды сигналов и положил сверху самые нужные. Доложив командиру отделения сигнальщиков о готовности, Пряхин развернул стереотрубу в сторону клуба и припал к ее окулярам.

За этим занятием и застал его помощник командира корабля старший лейтенант Померанцев.

— Кого это вы там высматриваете? — спросил офицер.

Матрос отскочил от трубы и виновато потупился. Потом честно признался:

— Девушку одну. У нас с ней сегодня решающий разговор был назначен.

— А за сигналами кто следить будет? — строго спросил офицер и указал на мачту берегового сигнального поста.

— Виноват, товарищ старший лейтенант! — смущенно сказал Василий. И, прочитав сигнал, доложил — Получено «добро» на выход!

— Есть! — Померанцев внимательно посмотрел на матроса и уже мягче спросил — Ну, а ее видели?