– Ничего, просто помехи. – Трон заливается хохотом.

Я улыбаюсь.

Начинается загрузка. Я слышу в наушниках, как Трон шуршит какими-то фантиками.

– Что ты там так жадно жрешь?

– Энергетические батончики.

– Это как «Ред Булл», только жевать нужно?

– Типа того.

– Класс, не знал, что бывают такие. Но это ж, наверное, прожигает дыры в желудке.

– Наверняка, – усмехается он. – Завтра дойду до магазина, а сегодня это лучшее, что есть в моем меню.

Я хмыкаю в ответ. Мне это знакомо. Если бы не Амир и его кебабы.

– Ну что, погнали?

– Да, ага… – отзывается он немного рассеянно, будто прислушиваясь к чему-то вовне. – Хотя, погоди минуту. Кто-то у двери… или мне кажется… повиси немного, ок?

Он оставляет меня один на один с глухотой наушников. Немного погодя в глубине слышатся какие-то сдавленные голоса. А может, это просто помехи в эфире. Я жду еще пару минут.

– Мистер Андерсон? – наконец, в наушниках звучит знакомый хрипловатый голос Трона. – Ты готов?

– Это ты меня спрашиваешь? К тебе там кто-то пришел? Доставка пиццы? Девочки? Мне показалось, я слышал женский голос.

– Это Алекса.

– Кто?

– Ассистент.

– Трон, ты что, секретный миллионер?

– Нет, она – робот.

– А, тот новый дивайс от Амазона, Сири [12] в коробке?

– Ага, доставили пару дней назад. Ты же знаешь, я – маньяк до всяких новинок.

– А ты не боишься, что она – посланник «Скайнет»? [13]

– А я спросил, – Трон снова хихикает. – Она говорит, что нет.

– И ты ей веришь?

– А что мне остается? Она такая милашка, напоминает мне проверить утюг и плиту перед выходом из дома и составляет список покупок.

– Утюг? Ты что, гладишь? – ржу в голос я.

– Нет, просто у меня паранойя.

– О-уу.

– Да-да, я – один из тех, кто должен кликнуть выключателем двадцать четыре раза перед выходом из дома, а иначе вся моя семья сгорит.

– И давно это с тобой?

– Около года.

Трон – тот еще любитель черного юмора, это мне в нем очень нравится.

– Жесть, тебе лечиться надо, чувак, – отзываюсь я, подыгрывая. – И я не думаю, что маленькая черная коробочка, которая слушает все, что ты говоришь, помогает твой паранойе. Может, из-за нее тебе кажется, что за тобой следят.

– Да нет, Алекса тут ни при чем.

– Кстати, а пиццу она заказывать умеет?

– Не знаю, у меня тут нет доставок поблизости.

– Ты что, на Марсе, что ль, живешь?

– Типа того, – отвечает Трон. – Ладно, давай уже гоу в бой.

Он наскоро меняет оружие, извлекает свой элитный трофейный автомат и заряжает его с приятным щелчком.

– О да, крошка, иди к папочке…

Когда несколько часов спустя мы попрощаемся и я, рухнув в кровать, закрываю глаза, в ушах у меня все еще трещат автоматные очереди. Мы – лидеры в игровом зачете. Улыбнувшись, я заставляю себя встать. Чищу зубы, выключаю свет и забираюсь под одеяло. Зимой в квартире промозгло и сыро, зато летом почти не бывает жарко.

Я слушаю звуки дома, который только прикидывался спящим. За стенкой в пустоту звонит телефон. В комнате надо мной скребется и мяукает кот, тот самый, который когда-то не давал спать Иде Линн. Сколько же ему лет уже? А он все скребется. Поначалу, когда мы только въехали сюда, нас так и подмывало подняться выше этажом и позвонить в дверь – просто чтобы проверить, что обитатель квартиры жив и кот не пирует его останками, пригласив в гости компанию друзей с улицы. Наш поход закончился коротким недружелюбным разговором через закрытую дверь. Сегодня кот снова орет. Но соседка сверху была жива, я видел ее всего пару дней назад, она вызволяла хвостатого с одинокого развесистого дерева посреди двора, попутно поливая его проклятиями.

Сон, такой близкий еще минуту назад, внезапно куда-то испаряется. Где-то скрипит половица. Затем следует плеск падающей воды, потом стон смывного бачка. Сбоку через стенку бубнит ночной магазин на диване. Через щель в занавесках мне виден треугольный отрезок черно-сиреневого неба. Табло древних электронных часов показывает три пятнадцать ночи. В голове мечется мысль, быстрая и тревожная, как кот по подоконнику, я не успеваю схватить ее за хвост. А ведь вот оно, еще одно второе февраля, закончилось уже, думаю я. Словно как по волшебству, низкие облака разрешаются от бремени – с неба на спящий двор начинает сыпать мелкий искристый снег. Я подхожу к окну, открываю его настежь, подставив лицо морозному воздуху, который все еще пахнет пожаром.