Интересно, к себе позовет или нет? Блин, какое бельё на мне? Раздеться-то не стыдно будет? Вообще у меня для свиданий специальное, кружевной комплект секс-апил. Каждый день его не таскаю, берегу. Понятно, что сегодня что-то другое надела, ведь не собирались же встречаться. Но вот что именно и насколько оно приличное? Блин, как с Лёнькой с утра ругалась, поднимала его безуспешно с кровати, помню, а что за трусы на мне – не помню ни разу. Настоящая мать!

Ишь, барин! «Пятёрка» ему погоды не сделает. А мне вот сделает! Очень даже сделает! Специально так говорит, знает, что мне неприятно, что передергивает меня от таких фраз. Дразнит. Любит палочкой в меня потыкать.

Мы всё-таки поехали к нему. Неудобно было как-то отказать, хотя настроения для секса не было от слова «совсем». Но взять денег, а на приглашение к нему домой, читай – «в койку», отказаться было неловко. Хотя ничего такого бы от этого не случилось. Трусы, кстати, старые отказались. Пришлось маскироваться и так от них избавляться, чтобы он не видел. Как же это всё надоело, эти прыжки и ужимки нищенские.

Провожать он меня традиционно не пошел. Вот это меня тоже раздражает. Первые дни, когда роман наш только начался, бегал как миленький: и встретить, и проводить. И цветы меня ждали, и фрукты, и бутылка вина хорошего, всё честь по чести. А теперь опростилось как-то всё… Дом у него с подземным паркингом, там как-то полутемно всегда, пустовато. Я в этих декорациях себя ужасно чувствую, фильм ужасов, а не парковка. Если попрошу – он, конечно, встанет, оденется и выйдет проводить, правда, без особой радости. Не попрошу – чмокнет меня, не вставая с кровати, и включит телик, пока я одеваюсь и обуваюсь в коридоре. Крикнет только вслед: «Дверью там хлопни!», вот и всё прощание.

Любовниками мы стали примерно год назад, может, чуть больше. Всё довольно случайно вышло. Заболела Рита, моя подруга. Запущенный аппендицит, дотянула, дотерпела. Иван её буквально спас, там уже такой разлитой перитонит был, когда ее по «скорой» в больницу привезли, что любо-дорого. У него руки золотые, все так говорят. Прооперировал, навещал, пока она твердо на путь выздоровления не встала. Говорил, «интересный случай». Но мы с ним друг другу глазки сразу стали строить, так что, думаю, интересный случай – это он, скорее, обо мне говорил, а не о Ритином прооперированном аппендиксе.

Рита из той больницы вынесла 2 подарка – Ивана (но это, в общем, скорее подарок для меня, хотя и она нет-нет, да и пользуется его знаниями и связями, совсем здоровых среди нас нет) и Киру, с которой в одной палате лежала. Кира смешная и чудесная. Худенькая, очкастая, работает, как в плохих романах, в библиотеке. Одинокая, живет с мамой, имеет странное хобби – кукол делает. Правда, куклы ну очень дорогие, но она каждую делает чуть ли не по году – говорит, куклы они как дети, их без вдохновения делать нельзя. Может, с Ленькой у меня такие проблемы, потому что мы с Робертом его без вдохновения делали? Хотя вот этого я уже точно не помню.

На Ивана я сразу запала, хотя я мужиков вообще-то в другом типе люблю: атлетичных, мощных, немногословных, уверенных в себе. А попадаются мне вечно какие-то астеники, дети трудной судьбы, со сколиозом и близорукостью. Пробуждают, так сказать, во мне материнский инстинкт: хочется подобрать, обогреть и достать из-за пазухи котлету. Зато Иван умный и не бедный. И не жадный. И перспективный, так как не женат. Это все про Ивана мне Ритка говорит, когда я ей жаловаться начинаю. Я думаю, она просто Ване за спасение благодарна, вот и всё. И вообще, она мою связь с ним, в основном, осуждает, говорит, что если про него рассуждать не как про врача, а как про мужика, то он для меня – «типичное не то».

Кстати, тут и Рика позвонила. Вовремя она. Я как раз до дома доехала и пыталась припарковать машину возле забора. Сколько же можно просить Роба с Лёнькой парковку нашу отсыпать, каждый дождь уплываем и тонем в грязи! У меня уже в обычай вошло возить с собой резиновые сапоги, ибо в своей модельной обуви я в такую распутицу до калитки не дойду, увязну. Как же вот это вот всё надоело, просить-умолять, будто мужики мои сами не видят!

– Да, Ритусь. Слушаю внимательно.

– Дома уже?

Ритка – экономист. И очень рациональна. Экономит даже на словах, пропускает всякие преамбулы и сразу к делу. Иногда очень смешно получается. Как в анекдоте про телеграмму «Денег нету здравствуй мама». Но мы с ней давно дружим, я ее язык хорошо понимаю. Она – полная противоположность мне: одинока, строит успешную карьеру, обеспечена, несентиментальна, не ждет от жизни чудес, говорит, что «взять их у жизни – наша задача». Я у нее денег никогда не занимаю, кстати, хотя она и предлагает: боюсь её из-за денег потерять. Такая у меня в жизни неразбериха с этими деньгами, что это вполне возможный вариант развития событий.

– Да нет, только вот к дому подъехала, паркуюсь, – вроде и ничего такого, мы с ней каждый день разговариваем, хотя бы немного и по телефону. А настроение всё-таки чуть поправилось.

– Поди, опять со своим «романтик боем» встречалась, с Айболитом нашим?

– Ну, справедливости ради, он не Айболит – тот ветеринаром был.

– Что, серьёзно? – почему-то очень оживилась Ритка. – Не знала.

– Верь мне, я Лёньке эту книжку читала сто раз, он любил ее маленький очень. Вот прям тебе начало: