Я успела выстрелить и пробить животному голову, только это произошло уже в прыжке, и вся эта здоровая туша рухнула на меня, сбив с ног. Падая, больно ударилась затылком и спиной, повезло, что не на камни. Кое-как выбралась из-под книора и осмотрелась. Во время падения, бластер выпал из рук, и найти в темноте я его не могла. Чтобы не терять драгоценное время, снова бросилась к забору, уже показавшемуся из-за деревьев. И вот на бегу мне пришла в голову интересная мысль, что книоров обычно держат парами, чтобы они не скучали. В подтверждение моих догадок из парка раздался тихий рык. Я успела добежать до забора, достала пистолет с крюком и, выстрелив, стала быстро забираться наверх. Уже сверху, кинула взгляд назад и увидела два красных мерцающих глаза, с огромной скоростью приближающихся ко мне. Не став, возиться с отцеплением крюка, развернулась и спрыгнула с другой стороны забора. Уффф… хорошо, как будто оказалась в другом мире, где стоят обычные дома, светят фонари, потому что этот темный сад с такими зверюгами производил очень мрачное впечатление.

Спокойно стала отходить от забора, нужно идти в место сбора, ребята, наверняка, уже там. И тут снова раздался рык, я вздрогнула и подумала: “Как хорошо, что нас отделяет пятиметровый забор…”, но все же непроизвольно оглянулась, и чуть не поседела. Книор был на вершине ограды и готовился к прыжку… Мозг лихорадочно просчитывал пути к спасению. Бежать бесполезно, не успею. Бластер я потеряла еще в саду. Из оружия у меня остались только несколько метательных ножей, но для такой зверюги, они, что комариный укус, только разозлят, а вреда не принесут.

Книор прыгнул, а я приняла боевую стойку с ножами в руках. Когда он нападет, у меня будет маленький шанс воткнуть их или в пасть, или в глаза. Мысленно содрогнулась от предстоящей схватки. Книор мягко приземлился и снова прыгнул, теперь уже нападая. Неожиданно, он как будто затормозил в воздухе, и чуть сменив траекторию, тяжело упал, а вокруг рассыпались брызги крови и мозгов.

Несколько секунд у меня ушло на то, чтобы осознать, что книор лежит с простреленной головой, и что все, я осталась жива и невредима. На трясущихся ногах обернулась назад. В нескольких шагах от меня стоял капитан.

Он посмотрел на меня каким-то ненормальным взглядом собственника, так что я даже на секунду оторопела. Этой секунды ему как раз хватило, чтобы сграбастать меня в объятия и начать целовать. Сначала я растерялась и ничего не предпринимала, позволяя ему это делать. А потом сделала вид, что все еще растеряна, а сама наслаждалась каждой секундой, проведенной в его крепких объятиях и прикосновением самых родных в мире губ. Дав себе только десять секунд, мягко, но твердо его остановила и отстранилась.

– Глупо было нарушать правила Управления, - тихо сказала я.

На что Эрик ответил:

– Глупо было меня останавливать. Так бы я нарушил правила один раз, а теперь получится, что два.

И, уверенно притянув меня к себе, снова наклонился и поцеловал. Я вцепилась в его плечи с одним отчаянным желанием: не отпускать больше никогда. И позволила себе еще немного побыть счастливой. Чуть погодя я все же высвободилась из его объятий, и когда, наконец, до мозга дошло осознание всего происшедшего, я разозлилась. Не на него. На себя. За то, что сердце колотиться как сумасшедшее. За то, что подкашиваются коленки. За то, что я бы отдала все на свете, лишь бы это никогда не заканчивалось. За то, что эти два года строила вокруг себя стену неприступности и холодности, которая разбилась от первого же его поцелуя. И поскольку с собой я сделать ничего не могла, кроме как пойти и постучаться головой об стену от бессилия и своей глупости, всю злость я выплеснула на него. Размахнулась и залепила ему пощечину.

– Ненавижу! Как же я тебя ненавижу!
– пытаясь сдержать злые слезы, прокричала я.

Развернулась и быстрым шагом направилась вдоль по улице. Пока шла кляла себя на чем свет стоит. Как же можно быть такой идиоткой! Да и он гад, поймал момент, когда я была на адреналине после погони и удачного спасения. И тут я заметила Адама, стоящего у одного из домов. Он сложил руки на груди, облокотился на стену и наблюдал всю эту ситуацию. Вот тут мне стало по настоящему плохо. Я замерла, как будто налетев на невидимую стену. Адам продолжал все также на меня смотреть, спокойно и как-то отстраненно. Я подошла ближе, лихорадочно размышляя о том, сколько же он успел увидеть. Только подойдя почти вплотную, заметила, что спокойствие его напускное. Желваки ходили, а руки были сцеплены так, что побелели костяшки пальцев. Я положила руку ему на плечо, пытаясь успокоить.

– Это было в первый и последний раз, - тихо проговорила я, надеясь хоть как-то сгладить ситуацию.

Он, не глядя на меня, ответил:

– Иди к месту сбора. Джейк уже там.

Я уронила руку, и тяжело вздохнув, направилась дальше по улице. Лучше мы поговорим дома в спокойной обстановке.

Спустя десять минут ожидания капитана и Адама и моего беспокойного хождения кругами, они пришли на место сбора. Взглянув на них, у нас с Джейком синхронно отвисли челюсти. У капитана была рассечена левая бровь, а под глазом наливался здоровенный фингал. Я то знала ситуацию, и понимала, кто стал причиной фингала. Но даже на секунду не возникло сомнения, что капитан просто позволил это сделать Адаму. Адам же казался довольным жизнью., хотя и заметно прихрамывал, и нет-нет, да морщился, держась за бок.

Джейк хохотнул и поинтересовался:

– Ого, капитан, откуда такое украшение?

Эрик скривился в подобие улыбки, и я отметила, что губа тоже разбита:

– Наша служба и опасна, и трудна…Издержки профессии, Джейк.

А вернувшись домой, я поспешила остаться одна в своей комнате. Я чувствовала себя виноватой перед Адамом, больше даже не за сам факт поцелуя, а за свою реакцию на него. За то, что мечтаю о повторении, и за то, что, закрывая глаза, я представляю его. Эх, капитан, капитан… Что же с нами происходит? Раньше при мысли о тебе, была только боль, которая рвала сердце на куски, но потом прошла и она. Осталась только щемящая грусть от несбывшихся надежд. Я была уверена, что смогла тебя забыть. Почему же ты никак не можешь меня отпустить? Ведь именно этого ты и добивался, чтобы у каждого из нас была своя жизнь. А что теперь? Теперь я причинила боль Адаму и чувствую себя последней сволочью. И все равно знаю, что буду засыпать, снова думая о тебе…Не надо было напоминать о себе, не надо…