Вспомнив о цирке и решив, что мышь – убежавшая актриса, девушка предложила ей (словно та понимает) «подождать минутку».

Катя пришла даже быстрее, неся в руке кусок сыра и второй кусочек – докторской. «Актриса» предпочла докторскую.

– Ну ешь, ешь. Изголодалась небось.

Мышка аккуратно ела, держа кусочки в передних лапках. Было забавно смотреть на симпатичного грызуна, тем более осознавая, что она не дикая, а настоящая цирковая актриса. Закончив с трапезой и умывшись лапками, мышка пискнула и нырнула в щель между стеллажом и полом. Катя собиралась уже уходить, как вдруг серенькая артистка вынырнула снова, таща за собой страницу свежей, пахнущей типографской краской газеты.

– Вот тебе раз. Это откуда ещё?

Мышка пискнула, встала на задние лапки и, пробежав по развернувшейся газете, уселась на то место, где значилась дата выхода в свет печатного издания. Катя мельком глянула на дату.

Что за чёрт? Намётанный взгляд профессионального товароведа, ежедневно проверяющего сроки годности товаров, уловил явное несоответствие. На газете стояло 17.03.1997.

– Опечатка, что ли? Ещё только же… Ну дела!

Затем Катя, словно что-то вспомнив, глянула на газету, в которую завернула коньяк.

– О боже! А тут и вовсе.

На газете красовалась дата и год. Дата – бог бы с ней. Но год! Год стоял 2003! Это же почти на десять лет! И ещё фотография какого-то мужичка, моложавого и улыбающегося, а внизу подпись: «Президент России встретился с лидерами «Большой восьмёрки». Ничего себе! Катя подумала, что кто-то разместил шутливую рекламу. Сейчас стало модным. Реклама только появилась. При старой власти вся реклама заключалась в основных двух призывах: «Отдыхайте в здравницах Крыма и Кавказа» и «Летайте самолётами Аэрофлота». Можно подумать, кто-то мог отдыхать в другом месте при закрытой стране и летать не «Аэрофлотом». Но сейчас! Наверняка какой-то ход. Посмотрим. Погасив свет, Катя вышла, прихватив с собой бутылку, завёрнутую в странную газету. Уже через пять минут она забыла и о газете, и о президенте. Все её мысли были заняты предчувствием встречи со своим новым предметом обожания…

Мышка пискнула, встала на задние лапки…

По пути домой девушка заскочила в магазин одежды и купила обещанный подругой костюм. Переодевшись тут же в кабинете директора магазина, она направилась домой при полном параде, стуча подковками туфель на очень высоких чудо-каблуках и взбрыкивая от нетерпения.

Ужин ждал Катю. Предмет обожания встречал у порога, с улыбкой рекламного ковбоя сигарет «Мальборо». В квартире приятно пахло специями и жареным мясом. Желанный квартирант встречал хозяйку, приютившую его, с букетом цветов – элегантных ромашек с большими белыми лепестками. Ромашки Давид обнаружил ещё днём неподалёку от здания Дома культуры. Они радовали немногочисленных прохожих ровно до того момента, пока на них не положил взгляд внимательный ловелас. Не мог же он встретить девушку без цветов!

Женщины вообще тают от небольшого проявления внимания. Не избалованные ухаживаниями, вздохами под луной, держанием за ручку в полутьме вечернего сеанса, они размягчаются при первых признаках такого внимания со стороны мужчин.

Кате, как, впрочем, и большинству нормальных женщин, попадались всё более прагматично-циничные или, что, несомненно, хуже, вульгарно-пошлые ухажёры. От одних она слышала: «У меня нет времени на ухаживания», затем, оставшись наедине: «Повернись», а чуть позже: «Я думаю, всё останется между нами».

Другой типаж начинал куда более романтично, но заканчивал примерно на той же ноте, уговаривая никому не говорить и понять женатого мужчину. Были и светлые пятна воспоминаний, но их оказывалось так мало, что они проскакивали незаметно и, как правило, без продолжения. Бухгалтер подарил цветы на Восьмое марта.

Затем пригласил в театр, а позже его побила жена – домохозяйка, отягощённая четырьмя подрастающими бандитами, невыплаченным кооперативом и лишним весом, на фоне полного безденежья. Она больше кляла своего мужа-бухгалтера не за измену, а за растраты на дорогущие цветы и билеты. На этом несостоявшийся роман закончился.

Давид был тактичен, обходителен и умён. К тому же прекрасный любовник. «Есть в жизни счастье», – решила Катя. Ужин проходил при свечах. Свечи зажёг организатор ужина. Говорили о мелочах, потягивая вино и глядя в глаза друг другу. Когда градус кипения ожидания бурного продолжения дошёл до предела, Давид вдруг сказал:

– Мне очень хорошо с тобой, но… Право, даже неловко. Я не хочу быть тебе обузой. Дело в том… Подожди, не перебивай… Меня обворовали. Вещи пропали… и деньги. Практически всё. В милицию идти глупо… Но я позвонил другу – он примет. Так что, Катюша, извини – не привык быть нахлебником. – И организатор свалившегося на Катю счастья стал собираться.

Слёзы навернулись на большие Катины глаза, губы затряслись, грудь стала часто вздыматься, и она наконец разрыдалась. Плакать женщины любят и умеют по поводу и чаще – вовсе без него. Слёзы счастья и радости чередуются со слезами обиды и несправедливости. Редко плачут от горя, а уж не дай бог настоящая беда – тогда не до слёз. Беда выжигает чувства, и плакать, поливая всех слезами, не может в таком состоянии никто.

Катя плакала от обиды, что не вредно, а даже полезно. Она не уговаривала нового друга. Гордость была чертой, отличающей её от многих женщин. Она жалко смотрела на любовника брошенным ребёнком и, размазывая тушь по щекам, тихонько икала. Потом поднялась, прошла в прихожую и, вернувшись, протянула свёрток.