Давид перед началом первого рабочего дня внимательно изучил местную газету из недалёкого будущего, которую добыл в подсобке накануне. Мышка стала приносить и местные газеты, чередуя их с центральными. Он выделил несколько фактов. Первое – курс рубля к доллару США, погоду на предстоящую неделю и происшествия. В рубрике происшествий значились два: украли колёса «мерседеса» мэра города и разбили стекло в ресторане «Ветер перемен». Так себе новости, скажем прямо. А центральными новостями жителей Земска заинтересовать не представлялось возможным. До Москвы далеко, а до бога, как известно, трудно достучаться. Но объявление вышло, и он ждал клиентов, вооружённый хоть какой-то информацией.

Однако воспользоваться полученной информацией оказалось не так просто, как виделось вначале. Колёса для мэрской машины украдут. Это факт. Но как правильно предсказать и донести в нужные уши? Прямого выхода на мэра города он не имел, и продать информацию было непростым делом. Не пойдёт же он к нему и не скажет: «У вас снимут колёса». Да его же и задержат, за намерения. Уголовный кодекс Давид немного знал…

Он стал ждать удобного случая. Благо времени до совершения акта вандализма ещё было достаточно. Дела поначалу шли очень вяло. В первый день появился восторженный влюблённый мальчишка с выпученными глазами, неопрятной причёской и запахом изо рта, постоянно открывающегося, словно у засыпающего карася. Рот этот был ярко очерчен на прыщавом, блестящем лице. Отрок умолял приворожить свою учительницу английского Виолетту Карловну Розенфельд.

Маг выслушал первого клиента обстоятельно и вдумчиво. Поколдовал над фотографией очкастой фурии в парике. Взял за визит десять долларов и посоветовал сходить по адресу, который он указал в записке. Это был адрес весёлого дома, чьё объявление размещалось в той же газете, что и объявление мага, только ниже по тексту. «Девушки, не обременённые чувством стыда, ждут вас в гости». Немного успокоенный страдалец ушёл, нервно зажав записку с адресом в кулаке.

Второй посетитель был сотрудник банка. Маг оживился, вспомнив статью о резком взлёте курса валют. Но предложение продать ему информацию о предстоящем взлёте не заинтересовало банковского служащего. Он только махнул рукой – мол, и так всё ясно. Его беспокоило явно другое. Человек глубоко боязливый, но вороватый, он умолял снять с него проклятье на страсть к чужому.

– На воровство? – прямо поинтересовался немного расстроенный Давид.

Посетитель покраснел детским румянцем, закатил глазки, сложил ручки лодочкой между колен и медленно кивнул головкой.

– Да…

– Ну, господин, это к вашей матушке. Здорова ещё старушка?

– Здорова… Что ей сделается. Сидит.

– В каком смысле? – заинтригованно спросил прорицатель.

– Сидит за воровство колхозного имущества…

– О, значит, я в точку. Это у вас наследственное… Да, случай тяжёлый. Меньше чем за полтораста долларов и не возьмусь… Да и то, – Давид мельком глянул на посетителя из-под руки, подпиравшей лоб, оценивая его реакцию, – с условием полной конфиденциальности. Знаете ли, дела уголовного порядка… и всё прочее…

– Да это пожалуйста… А то мой сосед… Он ко мне по ночам приходит… Наручники показывает… И всё намекает… Ну, вы понимаете…

– Ну, статья о мужеложстве осталась в проклятом советском прошлом… Хотя я этого увлечения не понимаю. Так много дам… – съязвил предсказатель.

– Да нет… – слегка улыбнулся клиент. – Он ко мне во сне приходит. С наручниками. Он в милиции работает. Грозит, что посадит.

– Ах, в этом плане! Ну, тогда начнём. Кайтесь.

– Что? – испуганно каркнул гость.

– Кайтесь, как на исповеди: что берёте? Как часто? Ну, и тому подобное…

– Беру… – Работник банка мялся, дёргал себя за пуговицы на куцем пиджаке, пускал слюни и наконец выпалил:

– Беру всё… если никто не видит, – и обмяк с облегчением.

– Воровать, конечно, грех. Но я не служитель культа, индульгенцией не торгую. Десятину не требую. Это прерогатива священного синода со своими подчинёнными попами. Я беру честно, за науку… – лекарь душ задумался, подыскивая подходящее слово: – …за науку… побеждать. Победа над собой самая сложная, поверьте моему опыту. Значит так… – Маг побарабанил пальцами по столу, за которым сидел, полистал толстый еженедельник с надписью «Октябрьский райпищеторг», позаимствованный у Кати, посмотрел на многочисленные записи в нём типа «Зинке – триста, за левак», «Наверх двести. Ежемесячные одобренные…», «Пятьсот кг в обувь торг бартер… Яков Львович знает» и, не сильно вникая в их смысл, продолжил тихо, но зловеще:

– Заклинание подействует через десять дней. Не раньше. Помните одно. Если возьмёте чужое, на ладошках вырастут волосы, а на голове выпадут. – Потом, глянув на наметившуюся плешь на голове страждущего исцеления, добавил: – У вас процесс уже начался.

Мелкий клерк коммерческого банка невольно пощупал голову рукой, осмотрел свои ладони и тоже тихо спросил:

– А это разве от воровства?

– А вы как думали!

– Так, значит, и там, – посетитель указал пальцем в потолок, – тоже этим страдают?

– Через одного! – зловеще, но с весёлым взглядом вещал Давид.

– Как это?

– А то вы не знаете! Только ленивый об этом не говорит в открытую. Даже анекдот такой. Смотрите: Николай II был волосатый. Так?

– Наверное, – неуверенно ответил воришка.

– Точно, с гривой. Дальше Ленин – лысый! Потом Сталин – опять с шевелюрой, далее Хрущёв – как коленка! После Леонид Ильич – чернявый, волосатый и бровастый. Потом Андропов – лысый и картавый…

– А картавость что?

– Это вторичный признак… У Ленина с Андроповым. Значит, воруют без страха, а всех за воровство журят и карают. Теория! Научный факт.