Рукопашники нам противопоказаны. Если человек предпочитает резкую реакцию и мгновенные действия — вряд ли он высидит почти неподвижно несколько часов, слушая безмолвный эфир.

Танкисты и прочие водители тяжелой техники — редко могут бережно нажимать маленькие кнопочки на панелях аппаратуры. Понятно, их тоже в «поддержку»...

Кто будет обрабатывать/оценивать результаты? Тоже проблема, нужны люди, которые смогут быстро замечать какие-то взаимосвязи, закономерности, при необходимости — вбивать данные в Excel-евские таблицы и проводить анализ баз данных (это если на центральном пункте в поле ноутбук найдется...). Бухгалтера бы какого-нибудь в группу заполучить, но они среди разведчиков почему-то редко встречаются. Странно, правда?

Если делать все согласно «руководящим документам», то оператор должен владеть языком настолько, чтобы самостоятельно принять радиограмму, перевести ее, сделать первичную обработку и выявить сведения, требующие немедленного доклада. На деле, скорее всего, будет так: знающих язык (переводчиков) просто нет, или их катастрофически не хватает. Если получится хотя бы разобрать позывные — уже отлично. Оператору без знания языка нужно хотя бы примерно определить, какой из языков звучит — арабский, испанский, английский. А вот где взять этих самых «знающих язык» в нужном количестве, чтобы хватило на каждый пост? Хоть в инкубаторе выращивай, или клонируй, как в фантастическом кино, честное слово.

Переводчик-то в разведоргане нужен не для работы в режиме «попка-дурак». Он должен быть разведчиком, аналитиком, обработчиком...

Елки-палки, получается, нужны какие-то «универсальные солдаты». А они вообще в реальной жизни хоть раз кому попадались в боевом подразделении? Ладно, после ужина перепишу все это на бумагу, которая, как известно, «все стерпит», а завтра утром изложу майору свои размышления. Заодно и узнаю, какое у него чувство юмора.

Утро началось со звонка будильника. Ну, не в прямом смысле «звонка», будильник-то электронный, но звук был похож. Ладно, начинается очередной день на Новой Земле... Прямо как у зимующего на антарктической станции полярника. Не то чтобы я совсем не скучал по жене и детям, просто каждый день старался нагрузиться работой так, чтобы времени и сил на лирические переживания не оставалось. Может, кому-то это покажется черствостью, но сейчас мне приходится совершать только рациональные поступки — необходимо заработать себе какую-нибудь репутацию, очень желательно хорошую. Потом будет чуть легче (надеюсь, родня когда-нибудь сюда переедет), да и круг знакомых постепенно расширяется, и я уже не чувствую себя одиноким столбом посреди пустыни.

Кстати, вчера в мастерскую забегал Сергей — тот самый радист, которому я ремонтировал радиостанцию на КШМ-ке. Он получил повышение в звании (теперь он младший сержант) и продвинулся по должности — с недавнего времени служит на радиоузле в Береговом. Ему приходится устанавливать связь практически со всеми разновидностями корреспондентов — наземными, самолетными, корабельными радистами. Держит, так сказать, в своих руках связующие людей нити. Ничего, справляется, даже самостоятельно провести кое-какой мелкий ремонт радиостанций ему уже вполне по силе. И еще он сказал, что хотел бы учиться и дальше, только вот хорошую литературу по специальности здесь найти тяжело. Я обещал ему, что попробую поискать что-нибудь у себя в компьютере. (На моем внешнем жестком диске в архиве целая куча справочников и учебников по самым разным специальностям, может, что подходящее из радиотехнической литературы для него и найдется.) А всего-то нужно было человеку посоветовать книгу прочитать... Но это кому как — некоторым хоть целую техническую библиотеку подари, все равно учиться не будут.

После завтрака успел забежать в автопарк, очень хотелось посмотреть, как там мой верный джип себя чувствует, а то совсем про него забыл. Сержант Гурченко открыл бокс, и я подошел к «Рэнглеру», которого перед отъездом в командировку заботливо укрыл брезентом. (Тогда сержант с недоумением посмотрел на меня, «Зачем в боксе еще и брезентом закрывать?..», но ничего не сказал, только усмехнулся.) Сейчас, когда я стянул брезент в сторону и дотронулся до ручки двери, мне вдруг показалось, что машина вздрогнула, узнав руку хозяина. Странное чувство... Наверное, просто статический заряд на кузове.

– Ну что, убедился, в порядке твой Росинант?

– В порядке, только у него имя - Буцефал.

Сержант вопросительно посмотрел на меня.

– Так любимого коня Александра Македонского звали, - пояснил я, качнув рукой висевшую на зеркале заднего вида табличку «Аккумулятор снят».

– Понятно. Ну что, когда забирать-то будешь?

– Не сейчас, пока что много и далеко мне ездить не нужно, а пешком я и так быстро хожу.

На прощание я погладил джип по крылу и снова закрыл его брезентом. Поймав взгляд сержанта, пояснил:

– Я так считаю: как к технике относишься, так она и будет работать. А здесь от нее часто жизнь может зависеть...

Гурченко задумчиво посмотрел на меня, потом ответил, явно копируя красноармейца Сухова: из фильма «Белое солнце пустыни»:

– Эт точно!..

Вспомнил, нужно ведь узнать, как вернуть деньги, которые мне одолжили для ремонта машины в Порто-Франко. Мне об этом не напоминали, но неудобно получается, не люблю ходить в должниках. Или того хуже — возьмут да скажут, что «деньги мы платили, и телега не твоя», а Буцефал мне уже почти как родной. Напрямую пока спрашивать не хочется, вернется с конвоем Михаил — задам вопрос, что делать, кому деньги отдавать и как.