Шрифт:
Тамара замолчала и посмотрела на свою подругу, которая сладко сопела, отвернувшись в другую сторону.
– Эх, ты!.. Даже не дослушала.
Тамара посмотрела на часы, уже было два часа ночи. Она погасила свет и, вздыхая, легла спать.
Запоздалое поздравление с Днём Рождения
20 января 1959 года. Свердловск. СССР
Проводив свою подругу Тамару до её дома, Игорь Дятлов, подняв повыше воротник, чтобы защититься от прохладного ветра, направился быстрым шагом в сторону десятого корпуса студенческого общежития УПИ, который находился буквально в десяти минутах ходьбы от того места, где жила Тамара Ведякина.
Он быстро забежал в прохладный подъезд, и, нащупав в кармане ключ, тихо вошел в комнату. Товарищи по комнате уже мирно спали после трудового дня. Дятлов на цыпочках прокрался вдоль мирно храпящих студентов, чтобы никого не разбудить. Включив свет, он заметил на столе конверт.
«Письмо? – подойдя ближе, он взял замёрзшими руками конверт со стола. – От Зины Колмогоровой из Каменска».
Он быстро разорвал конверт и стал читать письмо:
«Здравствуй, Игорь!
Позволь, хоть и поздно, поздравить тебя с днём рождения и пожелать, конечно, всего хорошего, конечно, самого лучшего, больших и трудных походов, отличной защиты диплома.
А я вот в Каменске, сижу сейчас на заводе, сегодня второй день, нахожусь в СКО, читаю СЧХ и чертежи разбираю, скоро буду чертить что-нибудь.
Игорь, знаешь что. Поскорее напиши, когда выходим. Я приеду 22 утром, но очень бы хотела, чтобы задержаться подольше здесь, т.к. наши приедут сюда только 21-го. И мне бы хотелось получить тему диплома. А без них мне ничего не дают. Хочу до 20-го пройти здесь практику, т.е. в СКО, а где дальше буду, не знаю пока. Сегодня или завтра отправляюсь на поиски Вали Балдовой. Думаю, что найду.
Вообще-то, здесь скучновато как-то сразу после института, нет здесь привычной шумной толпы туристов, по крайней мере, я пока их не знаю, если они и есть. Передавай привет всей нашей «Хибине». Как идёт подготовка? Чем я могу помочь здесь? Что нового в институте? Как сдаёт 4-ый курс из нашей группы? Приехал или нет Никола Попов? Идёт ли с нами Верхотуров? Вообще, Игорь, напиши немедленно, чтобы я знала, когда выходить. Ведь сегодня уже 16-е.
Пока до свидания.
Большой, большой привет нашим туристам всем, мне здесь скучновато без вас.
Жду срочный ответ, Зина Колмогорова».
Игорь сел на диван. Никто не знает, о чём думал и что чувствовал этот парень к девушке Зине. Некоторые утверждали, что у них были тёплые дружеские отношения. Но, вероятнее всего, Игорь Дятлов питал что-то большее к Зине, чем просто дружба, о чём он не хотел признаваться даже себе.
«Какое сегодня число? – спохватился Игорь. – 20-е! Нужно ей срочно писать ответ, что выходим 23-го и чтобы 22-го она была уже в Свердловске».
Дятлов схватил ручку или карандаш, что первое попалось ему под руку, и размашистым почерком написал ответ Зине Колмогоровой.
«Завтра нужно отправить письмо, – планировал Дятлов, – и всем нашим сообщить, чтобы собирались 23-го с вещами на нашей „Базе“ – в 531-й комнате».
Дятлов дописал ещё несколько строк в письме для Зины и, быстро раздевшись, лёг спать с мыслями о предстоящем походе.
О других ребятах
20 января 1959 года. Свердловск. СССР
Из воспоминаний Евгения Зиновьева8 о других ребятах из группы Дятлова.
О Николае Тибо-Бриньоле:
«Вспоминается, какие это были ребята при жизни. В первом массовом походе по реке Чусовой в 1956 году Юре Дорошенко, Володе Линчевскому и мне достался в опекуны загадочный Николай Тибо-Бриньоль. Кроме своей необычной французской фамилии, которая доставляла ему немало хлопот (Коля был правнуком французского инженера, приехавшего работать на уральские заводы в 80-х годах 19 столетия), он поразил нас своей импозантной внешностью. Среднего роста, тёмненький, с приятным интеллигентным лицом и подвижными глазами, он нарядил себя в, казалось бы, немыслимые одежды. На голове – чёрная шапка-ушанка с болтающимися кверху не завязанными ушами, на ногах – чёрные резиновые литые сапоги-вездеходы, на туловище тёмные штаны, прикрытые сверху простым всепогодным ватником, подпоясанным кушаком с заткнутым за него топором. Ну, прямо – молодец с большой дороги!
Коля тропил следы по свежевыпавшему снегу, учил заготавливать дрова из «сухар» (сухих деревьев), разжигать костёр в условиях снежного ненастья, топить снег в вёдрах на общем костре для приготовления горячей пищи и чая. Многие из нас, особенно люди городские, были действительно новички и ничего этого не умели. При всём этом Коля источал постоянный юмор, шутки. Производил впечатление надёжного, уверенного в себе человека.
Да и в обычной студенческой жизни Николай Тибо-Бриньоль вёл себя достойно. В свободной независимой манере общался с преподавателями и деканом строительного факультета. Был талантлив и самобытен. В туризме это проявлялось в том, что Коля с большим искусством и изяществом по крокам рисовал на маршруте рельефы местности с тщательно нанесёнными горизонталями и топографическими знаками. В то время подробные карты для туристов представляли большую ценность, и все они масштаба менее миллионки были засекречены. Николай и в трудных походах был незаменим. Он мог иногда, подобно Сизифу, вкатывать свой тяжёлый круглый абалаковский рюкзак на какой-нибудь из горных перевалов, изо всех сил ругая и стыдя своего неотъемлемого наездника. Юмор помогал не только ему самому, но и спутникам расслабляться от физических и стрессовых нагрузок в путешествиях. Вот почему Николай Тибо-Бриньоль при всём своём неатлетическом сложении неизменно входил в ядро самодеятельных групп, формировавшихся Игорем Дятловым для очередных путешествий».