– Ты не понимаешь, – сказал Егор, зачем-то (он сам не понимал зачем) пытаясь объяснить Дегтяреву, как ненавидит себя за то, что уступил Фрези и позволил ей эксперимент с наркотой.

– Уж поверь, понимаю. Но давай не будем про вину и все такое. Подбери сопли.

– Я не просил. Ты сам прикопался. Что тебе надо?

– Твоему стремлению к саморазрушению можно найти практическое применение.

– Это как?

– Надо разобраться, кто толкнул дурь твоей девушке. Затем надо позаботиться, чтобы говнюк больше никогда никому ничего не продал. Интересует?

– Да. Я хочу отомстить за Фрези.

– Но я должен предупредить, иногда эта работа связана с последствиями, несовместимыми с жизнью.

«Вот, значит, чем он занимается. Такая у него работа, – Вереск внимательно посмотрел в лицо Дегтярева. – Кто он? Мент? Не похоже. Скорей, потерял кого-то. Друга? Брата, сестру? Мстит за своих, поэтому вернулся».

Ольге позвонил очередной претендент на должность бармена.

– Хорошо, – сказала она. – Все, что вы говорите, меня в общем устаивает. Давайте встретимся. Подъезжайте сегодня.

Дегтярев и Егор встали и направились к ней.

– Жду вас, Максим. До встречи.

Ольга отключила телефон и вопросительно посмотрела на парней. Дегтярев сел.

– Ольга, вы ведь знаете, кто тут у вас барыжит дурь?

Дегтярев стал появляться в «Щучьей Заводи» недавно и нечасто. Но он был из тех, кого трудно не заметить. Впрочем, он был не особо общителен, и Ольга в первый раз так близко, лицом к лицу, видела его. Определенно, он выглядел старше Егора, но Ольга помнила, как его хрипловатый баритон чуть не дал петуха: «Чего я-то?».

«Ему нет тридцати, – подумала Ольга. – Но он побывал в передрягах».

– Есть тут одна лахудра, – сказала Ольга. – Кличка Ништяк. Продает косяки дальнобоям и «таблетки любви» девочкам.

– Как эту лахудру найти?

– Артём, ты всерьез думаешь, что если бы я знала, не сдала бы ее полиции? Подожди до вечера. Появятся девочки, с ними поговори.

– Ага. Понял.

Люся, имитируя полезную деятельность, возилась за стойкой. Ей не удалось подслушать весь разговор Ольги с Дегтяревым, но до нее долетело имя Ништяк. Люся забеспокоилась.

– Вам что-нибудь налить, мальчики? – она игриво улыбнулась, пытаясь приманить ребят к стойке и попытаться выяснить, что происходит и почему они вдруг снюхались.

– Бутылку воды из холодильника, – попросил Артём.

Он с интересом проследил, как Люська, направляясь к холодильнику, виляет задом.

– Будем ждать девочек? – спросил Егор.

– Размечтался, – Артём положил на стойку деньги. – Где сейчас Данко?

– На кухне, – ответила Люська. – Бар еще закрыт. У меня нет сдачи.

– Одну бутылку я уже взял сам. Остальное, будем считать, мой кредит на будущее. Теперь есть основание заезжать сюда почаще.

Откровенный взгляд Дегтярева намекнул, что основание чаще бывать в «Заводи» – это Люська. Ей польстило внимание такого парня, но она напустила на себя гордый вид. Пусть не воображает, что она легкая добыча и свалится ему в лапы, как спелое яблочко.

«Тоже мне, нашел время для кобеляжа», – начал заводиться Егор, но Дегтярев забрал свою воду, и они направились на кухню.

Данко чистил рыбу. Лицо и руки у него были облеплены чешуей.

– Ты знаешь, где Ништяк найти? – спросил Артём.

– Нет.

– А кто знает?

– Наркоманы.

– Да ты что? А я думал, Гринпис.

– Я серьезно. У них в лесу что-то вроде колонии.

– А вот это уже интересно. Давай поподробнее.

Данко рассказал, что, отправившись однажды гулять по окрестностям, наткнулся в лесу на шалаш и кострище. Людей тогда там не было, но Данко понял, что это наркоманский притон, увидев в траве шприц. Он поспешил убраться оттуда и сейчас мог только приблизительно объяснить, как это место найти.

Несмотря на свою фамилию, ассоциировавшуюся с какими-то дикими пустошами, Егор Вереск был до мозга костей горожанин, дитя асфальта. Вся его жизнь проходила в городе, а когда он стал диджеем и встретил Фрези, то основной средой обитания для него стали клубы и заведения вроде «Щучьей Заводи», где музыканты находят работу. Он совершенно не умел ориентироваться в лесу, вообще не представлял, как тут можно найти что-нибудь без дороги и указателей. Дегтярев ориентировался отлично. Егор не понимал, как он определяет, куда идти, и просто шел следом.