Они вышли на поляну, судя по всему ту самую, которую им описал Данко. Тут действительно был шалаш и горел костер. Все вокруг было закидано какой-то дрянью – пластиковые бутылки, упаковка от жратвы, тряпки. У костра сидел парень и кипятил что-то в кружке. Заметив Артёма и Егора, он присмотрелся, определил в них чужаков и вскочил на ноги, собираясь удрать. Артём в один прыжок оказался рядом и сгреб за грудки. Парень даже не пытался сопротивляться. Он обмяк в лапах Дегтярева, как птичка в когтях кота.

– Ты… ты кто? – заскулил он.

Артём толкнул наркомана к Егору.

– Держи его за шкирятник.

Егор схватил парня сзади за воротник куртки и вывернул ему одну руку за спину. Дегтярев обшарил карманы парня и быстро отыскал то, что искал – сверток с наркотой.

– Смотри, – сказал Дегтярев, дразня наркомана свертком, – расскажешь, как найти Ништяк, получишь свою «прелесть». Или сейчас в костер кину.

По наводке торчка из лесного притона Артём и Егор нашли логово мелкой торговки Ништяк. Покосившаяся, насквозь прогнившая развалюха стояла на берегу заросшей ивняком речушки. Дом был окружен такими же гнилыми, кое-как сколоченными сараюшками. Во дворе греблась в мусоре стая грязных, тощих, одичавших кур.

– Ципа, ципа, ципа, – Ништяк кинула курам объедки из миски и тут увидела двух парней, вошедших во двор.

Торговка боялась чужих. Какие-нибудь залетные могли напасть, отнять деньги и товар, за который потом придется возмещать поставщику. Эти «черти» точно были не ее клиентура. «БЕГИ!!!» – животный инстинкт завопил, как кот, которому наступили на хвост. Ништяк кинула миску и бросилась наутек. Куры разбежались с истерическими воплями. Ништяк успела шмыгнуть за угол сарая.

Артём и Егор погнались за ней.

– Кыш, пернатая сволочь! – из-под ног, размахивая крыльями, разбегались куры. Артём чуть не наступил на одну.

За сараем начиналась совершенно дикая территория, заросшая кустарником и репьями в рост человека. Ништяк и раньше удавалось спрятаться в этом буераке и отсидеться. Но парни, как пара гончих, гоняли по кустам. Особенно один из них безошибочно определял, где она затаилась – верхним чутьем брал что ли? Ну чисто пес.

Наконец парням удалось выгнать Ништяк из буерака и прижать к реке. Видя, что бежать ей больше некуда, Ништяк повернулась к преследователям, готовая отбиваться до последнего. В выражении жуткой рожи алкашки и всей ее позе выразилось истерическое бесстрашие загнанного в западню животного. Она даже руки выставила с растопыренными, как звериная лапа, пальцами и черными от грязи ногтями.

Егор был ошеломлен зрелищем. Он не понимал, как Фрези, его девочка, могла иметь дело с этим мутантом, потерявшим человеческий облик, взять тот проклятый сверток с таблетками из этих грязных лап. Потом он сообразил, что перед ним убийца Фрези, и двинулся к ней с единственным желанием – придушить.

– Не дергайся, – Дегтярев схватил Егора за плечо и остановил. – Она тебя исцарапает, а может, и покусает. А у нее до хрена заразы.

– Плевать. Я ей башку сверну.

– Нет. Прежде поговорим.

Дегтярев плечом оттер Егора от Ништяк.

– Слушай, чувырла, я сейчас утоплю тебя в твоем собственном говнятнике или сдам ментам. Тогда ты, по крайней мере, выживешь.

– Чего надо?

– Хочу знать, с чего вдруг ты продала дурь его девушке? Если ты не в курсе, девушка погибла.

– Это певичка что ли? Которая с балкона сбросилась?

– Тварь! – Егор сделал попытку добраться до Ништяк.

Дегтяреву пришлось приложить силу, чтобы удержать его.

– Держи этого психа! Не продавала я ей ничего. У меня своя клиентура. Я чужим не продаю.

– Допустим. И кому ты в ту ночь дурь продала?

– Кому надо, тому и продала.

– Значит, в говнятник?

– Чего сразу в говнятник? Девки, как всегда, брали веселые таблетки. Потом еще эта красатуля, официантка что ли…

– Люся или Рита? – спросил Егор.

– Да мне плевать, как их зовут. Купила веселые таблетки, а потом попросила что посильней.

– Люся, – сказал Егор. – Я видел, как Фрези с ней тогда хохотала, а потом размалевалась, как на Хеллуин.

– Вот и разобрались, – Дегтярев принялся отдирать репьи с куртки и джинсов.

Ништяк покосилась на него с униженным, трусливым и молящим выражением – так собака смотрит на живодера, надеясь, что ей удастся выскочить из петли.

– Давай, тетка, шкандыбай. На зоне тебя заждались, – Дегтярев оказался добрей живодера, в том смысле, что не свернул шею. Может, просто побрезговал.

«Ранглер» остановился у ворот «Щучьей Заводи». Во двор мотеля Дегтярев въезжать не стал, давая понять, что их с Егором дело закончено и он свободен.

– А с Люськой что делать? – спросил Егор.