– Так чего делать будем: переждем или пойдем дальше?

– Пойдем-пойдем, – передразнил ее Болтун. – Куда идти-то?

Гончая на коленях подползла к нему.

– Вон, видишь? – Она указала на многоэтажное здание за следующим перекрестком. – В том доме, в подвале.

– Ниче себе! – Сталкер даже присвистнул. – Там же подвалы огромные!

– Я знаю, как спуститься. И где искать, – успокоила его Гончая.

Леденящий кровь вой больше не повторялся, но Болтун выждал еще несколько минут, прежде чем покинуть укрытие. Его спутница сочла такую предосторожность оправданной.

С трамвайных путей с молчаливого согласия друг друга решили не сходить. Так и шагали вперед вдоль рельсов до самого перекрестка. Гончая подумала, что людей, привыкших к жизни в метро, отныне всегда будет тянуть к любому железнодорожному полотну: в постъядерном мире примелькавшиеся и знакомые многим с детства рельсы и шпалы вызывали ощущение покоя и ложной безопасности.

В этот раз даже эти заведомо мнимые ощущения не обманули Гончую, и до нужной многоэтажки она со спутником добралась благополучно. По дороге им на глаза попалась лишь небольшая стая поджарых длинноногих собак из четырех особей, которые увлеченно трепали шкуру какого-то зверя, а может, и сталкерский плащ – Гончая не присматривалась. Собаки тоже заметили людей, но не стали нападать – побоялись. Или просто не хотели бросать заинтересовавшую их шкуру.

Убедившись, что звери не собираются атаковать, Болтун со всех ног рванул к многоэтажке. Через минуту он уже выглядывал из входных дверей, жестами подзывая спутницу, а когда та подошла, радостно воскликнул:

– Я же говорил: будет нам удача! Показывай, куда идти. – Он буквально подпрыгивал от нетерпения.

Гончая, заглянувшая в здание накануне, прежде чем снова войти туда, внимательно осмотрелась. Если кто и побывал здесь после нее, то постарался не оставить следов. Во всяком случае, ничего подозрительного она не заметила.

– Давай за мной.

Болтун шагал так близко, что дважды ткнул ее своим автоматом.

– Ствол опусти, – предупредила его Гончая. – А то еще пристрелишь ненароком.

Погибнуть от случайной пули было бы глупо и обидно. Впрочем, необидных смертей не бывает.

– Не учи ученого, – огрызнулся сталкер, но ствол все-таки опустил.

– Сюда, – девушка указала на открытые двери лифтовой шахты. Вместо кабины там виднелась спущенная в подвал металлическая раздвижная лестница.

Сталкер заглянул вниз, потом посветил в шахту своим фонарем, но ничего, кроме толстого слоя пыли и кусков осыпавшейся штукатурки, под лестницей не обнаружил. Гончая ждала, полезет он туда сам или предложит сначала спуститься ей. Ее устраивали оба варианта. Болтун выбрал второй.

– Глянь, что там внизу. Я отсюда прикрою.

– Фонарь дай.

Забрав у напарника фонарь, Гончая спустилась в подвал. Вскоре оттуда донесся ее уверенный голос:

– Все в порядке. Спускайся.

Болтун замешкался, но затем все-таки начал спускаться следом за ней.

– Эй, посвети мне. – Гончая подняла фонарь. – Да не в глаза!

Больше Болтун ничего не успел сказать. Крепкие руки одновременно схватили его с двух сторон и, словно он был мешком с тряпьем, сдернули вниз. Тяжелая ладонь расчетливо съездила по уху, отчего парень на какое-то время оглох и потерял способность соображать.

– Только один? – раздался в темноте грубый, лишенный эмоций голос.

Голос принадлежал человеку в армейской разгрузке, который и показал Гончей и эту многоэтажку, и этот подвал, и вентиляционную шахту, открыв ей путь на Черкизовскую. Он своими руками задвинул за ней тяжелый чугунный люк, когда она спустилась в туннель, а потом более суток ждал с напарником, таким же наемником, ее возвращения.

– Один, – подтвердила девушка. – Второго вчера собаки загрызли.

Она могла этого и не говорить. Наемники не знали, кого конкретно и сколько человек она приведет. По большому счету, это их и не интересовало. Задачей этих людей было доставить женщину и тех, кто с ней, на Семеновскую живыми и невредимыми. Причем последнее условие относилось только к женщине. По отношению к ее спутникам разрешалось применять силу и даже причинять им вред, лишь бы это не ставило под угрозу их жизни.

Болтун постепенно очухался, но молчал и только крутил головой, пытаясь встретиться взглядом с Гончей. После того как наемники обыскали его и, связав руки, выволокли из подвала, ему это наконец удалось.

– За что? – спросил он, изумленно хлопая глазами.

Та пожала плечами. Она понятия не имела, зачем сталкер понадобился боссу.

– Ни за что. Просто бизнес.

– От кого ты слышала эти слова?

– От своего последнего нанимателя. Он считал себя режиссером и любил вставлять в речь разные мудреные словечки.

После долгого рассказа в горле саднило. Впрочем, последние дни горло болело всегда: и когда она говорила, и когда молчала. Гончая повернулась на бок и сплюнула в темноту сгусток кровавой слизи. Стало чуть легче, но это было временное облегчение. Никакой печали, а тем более огорчения из-за своего состояния девушка не испытывала. Она знала, что умирает, но ей было на это плевать. После гибели дочери ей стало на все наплевать.

Поп не знал о смертельной болезни собеседницы и своей болтовней упорно пытался пробудить в ней интерес к жизни. Наблюдать за его стараниями было даже забавно.